Барбара Картленд - Роман с призраком
— Что случилось, мисс Демелса? — строго спросила она, — Кстати, вашим волосам не помешала бы прическа поаккуратнее.
— Нэтти, сэр Джерард вернулся! — объявила Демелса.
Глаза Нэтти вспыхнули радостью.
Если на свете существовал человек, которого она любила больше, чем свою воспитанницу, то это был ее брат Джерард.
— Домой? Не могу поверить. Наверняка заглянул лишь на минутку и тут же отправится в гости к кому-нибудь из своих ветреников друзей, — воскликнула она.
— Нэтти, вчера «Уздечка и подкова» сгорела дотла, — сообщила несколько непоследовательно, с точки зрения Нэтти, Демелса. — А это значит, что в нашем доме скоро будут происходить всякие волнующие события, — радостно закончила она.
— Здесь? — Нэтти была, как всегда, немногословна.
— Сэр Джерард хочет принять ванну, Якоб, — поспешила сказать Демелса, опасаясь, что за волнениями может забыть, зачем пришла.
Она знала, что старик глуховат и едва ли расслышит ее с первого раза, и потому, не дожидаясь, когда он начнет переспрашивать, повторила:
— Якоб, ванну! Отнеси два бака воды в комнату сэра Джерарда! Хорошо?
Отхлебнув напоследок, Якоб не без сожаления поставил кружку на стол и поднялся.
Это был безобидный старик, на которого вполне можно было положиться, если предварительно как следует втолковать, что от него требуется.
— Вы сказали два бака, мисс Демелса? Воды?
— Два бака, — твердо повторила девушка. , Якоб довольно резво вышел из кухни, а Демелса, вся сияя от возбуждения, принялась рассказывать Нэтти захватывающие новости.
Глава 2
— Дорогой, ты отвезешь меня завтра в Виндзорский замок? — спросила леди Блэкфорд.
— Нет!
— Но почему? Я была уверена, что ты остановишься там, раз Брекнеллская гостиница сгорела.
— У меня другие планы.
— Каковы бы они ни были, ты не можешь оказаться вдалеке от Эскота, а значит, поедешь мимо Виндзорского замка и вполне сможешь по пути отвезти меня туда, — капризно сказала она.
Огромные, несколько навыкате, глаза в обрамлении ресниц, обязанных своим блеском, чернотой и длиной скорее искусству парикмахера, нежели природе, смотрели на графа с удивлением.
Трудно было вообразить, чтобы какой-то мужчина отказал леди Сайдел Блэкфорд, в чем бы ни заключалась ее просьба.
Раскинувшись в кресле, она выглядела на редкость соблазнительно в прозрачном неглиже из тончайшего газа, льнувшем к ее великолепному телу.
Густые золотистые волосы были прихвачены на макушке красавицы лиловой муаровой лентой. Шея поражала мраморной белизной.
Ей так часто говорили, что она похожа лицом и фигурой на прекрасную принцессу Полину Боргезе, сестру Наполеона Бонапарта, служившую моделью великому итальянскому ваятелю Антонио Канове, что она почти инстинктивно принимала ту же позу, что и принцесса на своем знаменитом скульптурном портрете.
Леди Блэкфорд поражала изысканностью внешности всякого, кто видел ее впервые. По правде говоря, не требовалось особой наблюдательности, чтобы заметить легкую неестественность и в каждой детали внешности, и в общем облике, а также наигранность в манерах.
Однако, несомненно, ее красота была чрезвычайно эффектна и действовала на мужчин неотразимо.
Однако граф, который сидел в непринужденной позе в покойном кресле с бокалом бренди, казалось, был вовсе неподвластен действию ее чар, во всяком случае в это мгновение, и отнюдь не склонен потакать ее капризам.
— Но почему ты не желаешь остановиться в замке Виндзоров? — капризно протянула леди Блэкфорд, сочтя за лучшее подойти к теме с другого конца и при этом не оставляя надежды добиться своего. — Король довольно часто приглашает тебя в гости, и ты прекрасно знаешь, как он любит твое общество.
— Мне приятнее побыть одному, — возразил граф. — Я не хочу, чтобы в неделю скачек меня отвлекали от мыслей о моих лошадях.
— А обо мне? — осведомилась леди Сайдел. Граф молчал, и она продолжала почти сердито:
— Почему ты всегда так возмутительно уклончив? Я бы считала, что уклончивость — лишь поза, если бы это не была одна из твоих самых стойких привычек.
— Если я тебе неприятен, ответ — очевиден, — заметил граф.
Леди Блэкфорд беспомощно развела руками с такими хрупкими пальцами, что унизывавшие их кольца, впрочем, и правда довольно массивные, казалось, были для них нестерпимо тяжелы.
— Я люблю тебя, Вэлент! — театрально воскликнула она. — Я тебя люблю! И тебе хорошо известно, как я хочу быть с тобой!
— А тебе не менее хорошо известно, что у меня соберется холостяцкая компания, — возразил граф Треварнон.
— И куда же направится вся эта компания, после того как от Брекнеллской гостиницы остались одни головешки? — саркастически спросила леди Сайдел.
— Я снял дом у Лэнгстона. Мне говорили, что он совсем рядом с ипподромом.
— У Лэнгстона? Это у того красивого мальчика, у которого, насколько я понимаю, нет ни пенни за душой?
— Полагаю, что это твое определение близко к истине, — кивнул граф Треварнон. Леди Сайдел расхохоталась.
— Нетрудно вообразить, что вы окажетесь набиты как сельди в бочке в сельском домике, который кажется хозяевам древностью, а прохожим — развалиной, и будете пировать под струями дождя, орошающими вас сквозь дырки в крыше.
— Зато как ты обрадуешься, если окажешься права!
— Куда лучше было бы отказаться от этой безумной затеи и поехать со мной в Виндзорский замок! В конце концов срываются и более серьезные планы, ведь в пожаре ты не властен, — заметила она.
Леди Сайдел говорила очень тихо, прерывая свою фразу после каждого слова многозначительными вздохами, но граф откровенно зевнул, и она закончила почти скороговоркой:
— Его Величество приглашает тебя на обед во вторник.
— Я сказал ему, что приеду обедать лишь в четверг, после того как выиграю кубок Голд Кап.
— Как ты уверен в себе! — не удержалась леди Сайдел.
— Я уверен в своем жеребце, что в данном случае почти одно и то же.
— То, что ты неизменно завоевываешь все, что желаешь, будь то победа на скачках или над женщиной, очень , дурно на тебя влияет, Вэлент.
Граф молчал, словно обдумывая эту мысль. Потом он цинично ответил:
— Если говорить спортивным языком, то в этой последней категории состязаний я набрал больше очков.
— Как я тебя ненавижу! — воскликнула леди Сайдел, выходя из образа Полины Боргезе и резко выпрямляясь. — А если ты думаешь о Шерис Плимуорт, клянусь тебе, я ей глаза выцарапаю!
Граф не отвечал. После секундной паузы леди Сайдел с жаром продолжала:
— Теперь я догадываюсь, почему ты не приедешь в Виндзор во вторник. Ты наверняка обедаешь с Джоном Дайзертом, который живет с этой Шерис.
