Виктория Холт - Тайный брак
— Наш отец — несчастный больной человек, — так же горячо сказала сестра и снова вернулась к своему Ричарду. — Ты не представляешь, Катрин, какой у него острый мудрый ум! Он сумел подавить крестьянский бунт, когда ему только исполнилось четырнадцать. В нем было все, чтобы стать великим королем. Мне трудно описать тебе его, но он так красив… Чудесные золотистые волосы. Благородная внешность. Спокойный характер… Его никогда не раздражали моя детская наивность и простодушие. Он всегда оставался внимательным и нежным и обращался ко мне не иначе, как «моя маленькая королева». В народе звали меня так же. Я верила, что, когда подрасту, у нас с ним все будет еще в тысячу раз лучше и прекрасней. Но эти злые люди!
Она замолчала, но мне хотелось узнать больше.
— А что же Генрих?.. — подтолкнула я ее к продолжению истории ее несчастной любви.
Она не замедлила откликнуться:
— Ричард думал, что все будет спокойно после его изгнания. Ведь главного зачинщика и смутьяна не стало. И я считала так же. Ричард уже пытался понемножку приобщать меня к государственным делам. Бывало, начнет мне говорить о чем-нибудь серьезном, но вдруг на полуслове прервет себя и скажет с улыбкой: «Не бери это в юную головку, моя маленькая королева. Лучше отведай засахаренных фруктов, которые я велел для тебя приготовить. А потом примерь вот это новое платье из парчи. Тебе нравится оно?..» Ох, сестренка, разве возможно передать его любовь и нежность словами!..
Она снова горько заплакала. Воспоминания о счастливом прошлом мучили ее, но без них она задыхалась. И Изабелла опять заговорила:
— Это случилось, когда мой Ричард находился в Ирландии. Тогда Генрих самовольно вернулся в Англию. Знаешь, а я предчувствовала беду и, прощаясь с Ричардом, плакала. Он сказал, что скоро вернется, и добавил: «Ты быстро взрослеешь. Еще немного, и ты оставишь свою комнату для занятий, чтобы стать настоящей королевой, моей помощницей в делах. И у нас будут дети… наследники престола. Все будет чудесно, моя маленькая королева, нужно только набраться немного терпения…» Так он говорил…
— Но этого не произошло, — сказала я сокрушенно, захваченная переживаниями сестры.
Изабелла вздрогнула.
— Предатели, — в который уже раз произнесла она. — А Ричард так хорошо отнесся к его детям.
— К этому самому Генриху Монмуту? — спросила я. — Он ведь один из них?
— Да. К нему и ко всем его трем братьям. Когда их отца Генриха отправили в изгнание, Ричард стал заботиться о них. Он и не помышлял мстить им за грехи отца… А когда мой король вернулся из Ирландии… — Голос сестры дрогнул. — Страна находилась уже в руках Генриха и его сторонников, он провозгласил себя королем Англии Генрихом IV, и Ричард стал его пленником…
— Разве можем мы заранее знать, что случится в следующую минуту с любым из нас?.. — с затаенным страхом сказала я, когда сестра погрузилась в горестное молчание.
— Все это так печально, Катрин, — ответила она мне, а может, своим мыслям. — Так тревожно и безрадостно… Но слушай дальше, моя дорогая… Они явились ко мне в Виндзор, где я тогда жила, и предложили немедленно выехать. Отправили меня в Уоллингфорд, больше похожий на крепость. Я пробыла там все время, пока Ричард находился у них в плену… Больше всего волновался он обо мне. Так мне потом говорили… после его смерти. Он часто писал мне, называя своей любимой, своим утешением. Он знал, что его поджидает смерть, но думал не о себе… Эти письма так и не дошли до меня. Но мне рассказали…
— Они бы расстроили тебя еще больше, — предположила я.
Изабелла ничего не ответила. Наступило долгое молчание.
— Почему, почему они не позволили мне быть с ним рядом? — настойчиво вопрошала она, глядя на меня, словно я могла ей ответить. — Почему? Я бы с радостью умерла вместе с ним.
— Не говори о своей смерти, милая сестра, — возразила я. — Ты еще так молода, тебе жить и жить.
— Замужем за герцогом Орлеанским? — сказала она с горечью.
— Значит, ты выйдешь за него?
— Ты полагаешь, мне позволят воспротивиться? — ответила она упавшим голосом. — Наша мать и дядя желают этого брака, значит, так тому и быть.
— Но ты же сумела отказать Генриху Монмуту!
— Это совсем другое. Я понимала, что мать и герцог Орлеанский, которые правят Францией во время болезни нашего отца, сами против этого замужества. Если бы хотели… — Она передернула плечами. — …тогда я была бы уже женой этого чудовища.
Я тоже содрогнулась от подобной мысли.
Она продолжила:
— Он ведет омерзительный образ жизни, все знают об этом. Посещает самые грязные и подозрительные кабаки Лондона, где полно бродяг, преступников и продажных женщин. Я могла бы целый день рассказывать тебе о его похождениях — о них гудит весь город. Но ты еще ребенок и многого не поймешь.
— Нет, пойму, — возразила я. — Здесь, у нас, тоже о таком говорят, и я почти все понимаю.
Она улыбнулась и поцеловала меня в щеку.
— Как приятно с тобой разговаривать! Ведь мы никогда раньше не знали друг друга, хотя родные сестры. Ты умеешь слушать, Катрин, а это редко кому дано, и искренне сочувствуешь. Это прекрасные качества. Я совсем отвыкла от таких чудесных людей.
— Да, умею, — подтвердила я, снова вызвав ее улыбку. — Рассказывай еще. О прекрасном Ричарде и коварном Генрихе IV, об этом чудовище Монмуте.
Долго упрашивать не пришлось. Сестра глубоко вздохнула и продолжала изливать передо мной душу:
— …Все, все ополчились на Ричарда! Я ни в ком не находила поддержки. Только позднее мне стало понятно, почему они так ненавидели его. Двадцать лет страной управлял не король, а феодальная знать. Однако через год после моего приезда Ричард решился наконец установить свое единоличное правление, что и вызвало мятеж. Возглавил недовольных баронов Генрих. Теперь понимаешь?
Я горячо заверила, что да — до единого слова.
— Они все лгали мне! — продолжала она с печальной яростью. — Уверяли, что Ричард на свободе, но очень занят делами страны и потому не может приехать и повидать меня… Чего же хотели мятежники, кроме участия в управлении страной? Они жаждали продолжения войны с Францией. А Ричард заключил с нами перемирие, как только я приехала в Англию и стала королевой. Он все время желал мира, но они не позволяли ему… Почему люди предпочитают воевать? Почему любят королей, ведущих войны, на которых убивают и калечат, и пытаются избавиться от тех, кто хочет покоя для страны?! Им не по нраву простые добрые короли… Почему?!
Разумеется, я не могла ответить на эти вопросы, даже если бы сестра очень просила. Но она обращалась ко всему белому свету… И тоже не получала ответа.
