Юджиния Райли - Речной дурман
4
Была полная луна…
Жасмина и Клод стояли у поручней на палубе большого парохода «Красавица Миссисипи» с бокалами шампанского в руках и смотрели на темное зеркало реки под собой, на колдовские деревья, покрытые серебристым мхом, на берега. В темном лесу ухали совы. Ночь была теплой и таинственной: было слышно, как пар с шипением вырывается из котла и как шлепают лопасти колеса парохода, преодолевая сопротивление вод могучей реки.
Внизу большинство пассажиров заканчивали обед в общем салоне или сидели в гостиной, а Клоду и Жасмине хотелось побыть одним в брачную ночь.
— За нас, — сказал он Жасмине, поднимая бокал за свою невесту. В ночном сумраке раздался звон хрустальных бокалов, и в молчании они выпили друг за друга. Слезы счастья стояли у Жасмины в глазах, когда лунный свет сверкнул на широком обручальном кольце на ее левой руке. Она была миссис Жасмина Бодро! Теперь всю свою жизнь она будет ходить с высоко поднятой головой. Это было так чудесно! В это было трудно поверить!
— Река так широка, так красива! — проговорила Жасмина.
— Хорошее место для нашего медового месяца, — ответил Клод с нежной улыбкой. Он посмотрел на небо над ними и тихо добавил: — Сегодня полная луна. Жасмина, ты когда-нибудь слышала, что при полной луне сходят с ума?
Сердце у Жасмины на секунду остановилось, и впервые с того времени, как она обвенчалась с Клодом в этот день, она почувствовала какое-то беспокойство. Она вдруг осознала, что многого еще не знала о человеке, за которого только что вышла замуж; что в некотором роде она доверила свою жизнь почти незнакомому мужчине.
— Я не понимаю что ты имеешь в виду, — запинаясь сказала она, наконец.
Клод рассмеялся, и Жасмина с облегчением улыбнулась, поняв, что он только дразнил ее. Он взял из ее рук пустой бокал и выбросил вместе со своим за борт.
— Я знаю, что при полной луне сходят с ума, — прошептал он с почти пугающей силой в голосе. — Сегодня я схожу с ума по тебе.
Клод поцеловал ее, и Жасмина прижалась к его сильному, излучающему тепло телу.
— Моя дорогая, во мне растет желание, — сказал он с хрипотцой в голосе. — Я тебе дам время…
— Да, Клод, — с покорностью прошептала Жасмина. Ее губы дрожали под все более требовательными поцелуями Клода.
Клод повернулся и пошел вдоль палубы в сторону кормы парохода, а Жасмина — в их каюту переодеться на ночь. В каюте при свете фонаря она дрожащими пальцами расстегнула пуговицы на своем дорожном платье. Она с тревогой думала о предстоящей ночи.
То малое, что было известно Жасмине о супружеской жизни, она узнала от одной из чопорных матрон, прихожанки церкви святой Марии. Когда Жасмине было шестнадцать лет, старая миссис Пебоди отвела ее в сторону и описала тот вульгарный ритуал, исполнения которого мужья требовали от жен. Матрона также дала девушке понять, что долгом жены является подчинение вожделению мужа. У Жасмины осталось впечатление, что это неприятно и, по всей видимости, причиняет боль. Она знала, что по всем правилам она должна была бы с ужасом ожидать того, что должно было произойти сегодня ночью между ней и Клодом.
Жасмина действительно чувствовала беспокойство, вспоминая, как в пятницу, когда Клод узнал о предательстве ее отца, он так сильно поцеловал ее, что у нее болели губы. Позже у нее так же болела грудь от его крепких объятий. Конечно же, рассудила она тогда, это просто в натуре мужчин. Клод был сердит, и было из-за чего!
Таким образом, Жасмина поклялась, что она доверится мужу. Ведь Клод был так добр к ней во всем, он принес ей радость, которой она не знала до него.
Раздеваясь, она вспоминала прошедший день. Утром они занимались ее делами в городе с адвокатом и в банке. Клод сказал Жасмине, что, поскольку она больше не будет жить в Натчезе, ее деньги нужно перевести в его банк в Луизиану. Жасмина мало внимания обратила на детали, которые Клод обсуждал с банкиром мистером Элроем, и позже с легкостью подписала бумаги, которые он предложил.
Потом Клод отвез Жасмину к ней домой, чтобы она переоделась к свадебной церемонии. Пока он ждал ее на веранде, она отвела Эфраима в сторону и сказала ему, что они с Клодом решили оставить его в Натчезе присматривать за домом, пока они не вернутся на Рождество. Эфраим стал горячо возражать, говоря, что он хочет поехать с Жасминой в Луизиану прямо сейчас, но она отдала ему все наличные деньги, которые были при ней, и сообщила о своем решении на его счет:
— Эфраим, я хочу, чтобы ты знал, что сегодня я говорила с мистером Гейтсом о составлении вольной, которая даст тебе свободу. По всем правилам, мой отец должен был бы дать тебе свободу в своем завещании, но он этого не сделал. Это будет мой подарок тебе за все годы твоей преданной службы нашей семье. Считай деньги, которые ты сейчас от меня получил, платой за то, что ты будешь присматривать за домом, пока мы с Клодом не вернемся. Подумай до этого времени, хочешь ты или нет жить с нами в Луизиане. Конечно, мне бы хотелось, чтобы ты приехал туда, но это ты должен решить сам. Ты ведь теперь свободный человек!
Жасмина улыбнулась при воспоминании о слезах радости в глазах старика, когда он благодарил ее за оба этих дара. Предоставляя Эфраиму свободу, Жасмина давала ему также понять, что простила его за то, что он не сказал ей о Флосси ла Фьюм.
Попрощавшись с Эфраимом, Жасмина поехала с Клодом в церковь святой Марии. Их скромное венчание произошло в два часа дня. Сестры Филомена и Схоластика были свидетельницами. Потом Клод оставил Жасмину дома заканчивать упаковку вещей, а сам поехал в город по делам. Затем он заехал за ней, и они взошли на пароход.
Жасмина улыбнулась счастливой улыбкой при этих воспоминаниях. К этому времени она уже совсем разделась и, дрожа, торопливо надела ночную рубашку из тонкого льняного полотна. Ей хотелось бы иметь что-нибудь более элегантное для своей первой брачной ночи, хотя она знала, что Клод желал ее и украшения не имеют никакого значения для ее молодого мужа.
Жасмина мельком взглянула на себя в зеркало, висевшее на стене каюты, и увидела свое взволнованное лицо с ярким румянцем на щеках и блеском в глазах.
Потом дверь каюты открылась, и в проеме появился Клод, освещенный со спины луной. Сердце Жасмины еще сильнее забилось, когда она увидела мужа. Клод был таким красивым в белой рубашке, свет от лампы играл на его густых, черных как смоль волосах и отражался в его глубоко посаженных черных глазах. Жасмина задрожала, когда эти темные глаза оглядели ее с пугающим выражением животного голода. Еще какое-то чувство таилось в них — что-то очень странное. Может быть, это было замешательство?
