Барбара Картленд - Дар любви
Внезапно Евгения остановилась. Она стояла, опустив глаза на гравийную дорожку аллеи. Бриджит прошла еще шагов десять и с облегчением опустилась на скамейку. Маркиз тоже остановился, явно озадаченный.
— У меня... в муфте лежит письмо для вас, — произнесла наконец Евгения.
— В муфте? — переспросил маркиз, подняв бровь.
— Да, — Евгения подняла на него глаза. — В письме я выразила благодарность за ваши подарки, но...
Маркиз поклонился.
— Но? — повторил он.
— Может... вы просто прочтете его? — запинаясь, проговорила Евгения, вынимая письмо из муфты и протягивая ему.
Маркиз взял письмо, открыл его и молча прочел.
— Оно предельно кратко, — произнес он. — Вы не просите и не приветствуете моих подношений...
Евгения кивнула.
— И вы не хотите принимать мое приглашение на бал к леди Бескомб.
Евгения прикусила губу и снова кивнула.
— Мисс Давдейл, — сказал маркиз, — я понимаю, что, вероятно, как-то задел вашу гордость. В свое оправдание могу объяснить, что просто хотел помочь семье человека, которого я любил и уважал.
Евгении и вовсе стало как-то неловко. Она не ожидала такого ответа маркиза.
— Вы... очень любезны... учитывая, что я была довольно неучтива с вами, — тихо проговорила она.
— Неучтива?
— У леди Грэнтон... я заметила...
Она не закончила.
Уголки губ маркиза задрожали.
— Тот факт, что я... стал гораздо старше с тех пор, когда мы с вами встречались в последний раз?
— Да, — Евгения опустила голову.
— Дорогая мисс Давдейл, должен признать, я был сконфужен вашим замечанием, но не надолго. Надо было всего лишь понять, что его следует отнести на счет вашей... неопытности и молодости — молодости, которая, увы, у меня так давно закончилась, что я о ней почти забыл, — закончил он с легкой усмешкой.
Его чувство юмора застало Евгению врасплох.
— Все равно, — прошептала девушка, — я прошу прощения.
— Не будем больше об этом, — прервал ее маркиз. — Ну а теперь я смею надеяться, что вы передумаете и примете приглашение на бал?
Евгения вскинула вверх голову.
— Это невозможно! Тогда маме придется продать ее драгоценности... Ой! — Она закрыла рот рукой, сообразив, что проговорилась.
— Продать драгоценности? — нахмурился маркиз.
— Нет-нет, мне не следовало вам говорить! Мама расстроится...
— Я ничего ей не скажу, мисс Давдейл. Но вы понимаете... у нас с вами уже два общих секрета?
Маркиз поддразнивал ее, но это не успокоило Евгению. Напротив, она еще больше разволновалась, когда он напомнил ей о недавнем неприятном инциденте в парке. Маркиз слишком много о ней знает! Ее пальцы нервно сжались в муфте.
— А теперь прошу простить меня, милорд. Мне нужно вернуться, проверить, как чувствует себя мама.
— Мисс Давдейл, мой экипаж к вашим услугам.
— Спасибо. Я предпочту пройтись пешком.
— Могу ли я навестить вас и вашу матушку?
Евгения опасалась, что мать попытается использовать его визит, чтобы и дальше лелеять надежду на нежные отношения между маркизом и дочерью. Но в то же время она не считала возможным отказать ему от лица матери.
— Полагаю, да, — ответила она и повернула обратно.
Бриджит вскочила и последовала за ней.
Маркиз озадачил Евгению. Казалось, он проявляет искренний интерес к их с матерью судьбе. Может, он действительно хочет помочь им? Вместе с тем он человек, обладающий немалыми деньгами, а значит, и властью. Люди любят власть и часто пользуются ею для развлечения. Возможно, ему просто приятно иметь власть над семьей своего покойного главного управляющего.
— Но я не позволю ему получить власть надо мной!. — решила Евгения.
Вернувшись домой, она сбросила плащ и шляпу и холле и быстро побежала по ступеням, торопясь проведать мать. Бриджит подняла плащ и сердито посмотрела ей вслед.
Пронзительный свист заставил ее остановиться на полпути. Она схватилась за перила и подняла голову. Сверху на нее смотрел какой-то молодой человек. Евгения почувствовала, как ее сердце замерло в груди.
Никогда прежде она не видела таких глаз. Зеленые, как изумруды, они так сверкали, что совершенно заворожили ее. Да и лицо у молодого человека было очень необычное: крупный нос, широкие скулы в обрамлении светлых всклокоченных волос до самых плеч.
Незнакомец отбросил волосы со лба и стал спускаться вниз. Все это время его взгляд, казалось, обжигал Евгению. Мужчина медленно подходил к девушке, не переставая что-то бормотать.
— Я все думал, как же я смогу рисовать в этом старом доме. Тут же нет света! Все какое-то коричневое. И тут появились вы. Вы как солнце! Эти золотые волосы... Они что, правда из золота? Можно потрогать? Я должен к ним прикоснуться!
Евгения, приоткрыв губы и широко распахнув глаза, завороженно кивнула. Очевидно, это был Грэгор Бродоски, художник.
Он остановился ступенькой выше и запустил пальцы в волосы девушки.
— Что за шпильки? Они острые, как шипы. Прочь их, прочь!
Когда Грэгор принялся вынимать шпильки и бросать их на пол, Евгения задрожала.
— Ну вот, видите, они золотым водопадом струятся вокруг вас. Ах, что за лицо! Я мог бы написать ваш портрет! Но мне выпала судьба писать старую горгону, которая сидит там, наверху!
Евгению шокировали эти слова, и она отшатнулась.
— Вы не должны так говорить! Тетя Клорис только кажется строгой. Но в душе она добрая и хорошая.
— Она добрая. Она хорошая. Она уродливая. Не имеет значения! Может, я нарисую вас позже. Если она оплатит. Наверное, я все равно напишу ваш портрет. Она не любит платить. Тем не менее, я думаю, она богата, ведь так?
— Я... не знаю, — проговорила она, запинаясь и не очень понимая, о чем он говорит. — Не знаю. Я не спрашивала.
— Нет, вы ни о чем не спрашиваете. Вы ангел! — И, прежде чем Евгения успела возразить или отвернуться, он взял ее за подбородок, наклонился и поцеловал в онемевшие губы. Отпустив девушку, художник, насвистывая, сбежал вниз по ступеням. Он не обернулся и не помахал ей на прощание.
Прижав руку к губам, словно стараясь закрепить его поцелуй, Евгения повернулась и побрела в свою комнату. Она не могла показаться на глаза ни тете, ни матери. С ней что-то произошло — и ей не хотелось, чтобы родные узнали об этом. Они бы наверняка сразу же все поняли. Ее губы, должно быть, были кроваво-красными, а щеки пылали огнем. Девушка рухнула на кровать, прижав руки к груди.
Наконец-то, наконец она встретила человека, который был воплощением ее романтических грез. И наверняка именно он — тот возлюбленный, которого мама никогда не одобрит!
Глава 3
