Мэри Бэлоу - Верю в любовь
Всем и каждому понадобилось толкаться около завершенного портрета и высказывать свое мнение относительно сходства или несходства с оригиналом. Большинство считало, что портрет очень похож. Художник протянул его Ричарду.
Улыбка Норы буквально освещала бумагу. На портрете она выглядела моложе. Перед Ричардом была Нора, которую он знал десять лет назад.
– И ничуть не похоже, – высказалась она, когда они отошли на значительное расстояние от художника, деловито убеждавшего нового клиента в необходимости заказать портрет. – Правда, очень мне льстит, как и должно быть. Не может же он допустить, чтобы модели требовали деньги обратно!
– Вовсе не льстит, – возразил Ричард и, свернув портрет, зажат его в руке. – Наоборот, он совершенно не отдает тебе должного!
Нора растерянно уставилась на него. А сам Ричард осознал, что говорит резко и даже холодно.
Улыбка, не сходившая с лица Норы после посещения художника, мгновенно полиняла. И Ричарду стало стыдно. Совершенно не обязательно было говорить с ней в таком тоне.
– Выброси его и забудь, – посоветовала Нора. – Ты зря потратил деньги.
– Это мне решать, – отрезал Ричард. – Если помнишь, я тратил свои деньги!
– Ты прав, – коротко ответила она.
Со стороны они напоминали детей, раздраженных и попусту злившихся друг на друга.
Они остановились напротив человека, показывавшего карточные фокусы с колодой, такой же засаленной, как его волосы. Мастерства у него было не отнять! Недаром вокруг собралось столько зрителей!
– Интересно, как же он это сделал? – охнула Нора после одного особенно интересного фокуса. Ричард заметил, что она раскраснелась от жары, несмотря на широкие поля шляпки. Похоже, она искренне веселится. А он? Трудно оставаться мрачным и угрюмым в праздничной атмосфере! И если б он гулял по ярмарке один, наслаждался бы каждой минутой. Впрочем, так ли это? Отправился бы он тогда гулять?
Они пошли дальше, и Нора весело хохотала над трюками жонглера в средневековом костюме шута. Вместе с ней смеялись и другие зрители, в том числе и Ричард, на минуту отвлекшийся от мрачных мыслей. Он взглянул на Нору, и в этот момент она подняла глаза. Солнце внезапно стало очень ярким и очень жарким. Оба молча отвели взгляды.
Женщина в следующей палатке громко объявляла всем желавшим слушать, что каждый камень в украшениях, которые она продает, – подлинный и бесценный.
– Для вас я сделаю скидку, сэр, – пообещала она Ричарду, когда Нора стала рассматривать свисавшую с потолка связку разноцветных бус. – Сегодня все дешевле, хотя это настоящий, подлинный жемчуг.
– Ярко-синие жемчуга? – рассмеялась Нора.
Женщина подмигнула Ричарду.
– Они ужасно редкие и, бьюсь об заклад, здорово пойдут вашей леди. Так и быть, снижаю цену наполовину, хоть и несу потери. Они ваши за шиллинг.
– Ровно на одиннадцать с половиной пенни больше, чем следует, – все еще смеясь, запротестовала Нора[1].
– Шиллинг шесть пенсов с таким же браслетом, – продолжала женщина, по-прежнему обращаясь к Ричарду. – Два шиллинга за ожерелье и три браслета. Вы не получите лучшей скидки по эту сторону от Китая, сэр.
– Ричард, – внезапно встревожилась Нора, – ни в коем случае не покупай!
Однако он ее не послушал. Потому что вдруг очень захотел сделать ей еще один подарок, и потому купил длинную нить кричащих ярко-синих бус и надел Норе на шею, даже не попросив снять шляпку. А затем отступил, любуясь произведенным эффектом. Бусы красиво выделялись на темно-синем муслине ее платья. Нора подняла левую руку, и Ричард нацепил на ее запястье три браслета, ожидая, что она будет выглядеть смущенной и раздраженной, как в тот момент, когда он протягивал ей платок. Но вместо этого она помахала рукой, так что защелкали бусины. В глазах ее плясали веселые искорки.
– Теперь все увидят меня за милю, – объявила она. – Какой ты глупый, Ричард!
– И как неотразимо ты выглядишь, – заметил он, отвесив ей шутливый поклон.
– Вы похожи на герцогиню в драгоценностях короны, мэм, – заверила женщина и тут же обернулась к другому покупателю, восхищавшемуся бесценными бриллиантовыми серьгами.
Нора слегка склонила голову набок – и этот знакомый жест потряс Ричарда до глубины души.
– Ты вовсе не обязан делать все это, – сказала она. – Сколько можно тратить деньги?
– Да, сумма поистине огромна. Кажется, целых пять шиллингов, – вздохнул он.
– Пять шиллингов могут быть целым состоянием, особенно когда их нет, – выпалила Нора и резко отвернулась, почувствовав, что проговорилась.
– Ты голодна?
– Нет, – покачала головой Нора.
Ричард вдохнул вкусный запах, идущий от палатки, где продавали пироги.
– Пахнет восхитительно. А завтракали мы несколько часов назад!
– Ричард, – снова начала Нора, – я не…
– Зато я голоден, – перебил он, – и предпочитаю обедать в компании.
Он отправился покупать пироги с мясом, после чего повел Нору на лужайку, где уже сидели люди, обедавшие или просто отдыхавшие на солнышке.
Они уселись и стали молча есть, время от времени отвечая на дружеские приветствия и вопросы о здоровье и состоянии коляски. Нора сидела, поджав ноги, выпрямив спину и нагнув голову над пирогом. Доев, Ричард лег на бок, оперся на локоть и стал смотреть на праздник.
– Ты все эти годы работала, Нора? – неожиданно спросил он и тут же об этом пожалел. Честно говоря, он ничего не хотел знать о годах разлуки, ему это совсем ни к чему!
– Не все, – покачала головой Нора. – Я жила с отцом последние два года, до его смерти. Он всегда верил, что фортуна снова ему улыбнется. Полагаю, и я тоже. Тогда я не понимала, как глубоко… впрочем, не важно.
Тогда, десять лет назад, Нора считалась богатой наследницей и была дочерью известного политика, по крайней мере так казалось. Ричард служил у него секретарем и даже не подозревал, что вся собственность Райдера была заложена и перезаложена, а сам он залез в огромные долги. К сожалению, страсть к игре затмила здравый смысл. Но интересно, что Райдер почти всегда ухитрялся вовремя платить Ричарду жалованье.
– После его смерти я год жила с Джереми, – продолжала Нора, Джереми Райдер был ее братом. – Однако не могла бесконечно висеть у него на шее, особенно после того, как он женился. Поэтому мне пришлось искать работу.
Роберт было открыл рот, намереваясь задать вопрос, мгновение подумал и все-таки спросил:
– А тебе не приходило в голову выйти замуж?
Нора, не отвечая, долго смотрела на жонглера, заслужившего громкие одобрительные крики толпы.
– Нет, – обронила она наконец.
– Потому что никто не захотел тебя?
