Жюльетта Бенцони - Искатели приключений: откровения истории
На заре новая хозяйка замка Жанна, бледная и решительная, спокойно вытерла подолом платья кровь с кинжала. Она без содрогания взирала на дело рук своих. Ее сердце умерло, а это были всего лишь первые жертвы…
Ничто, однако, до пережитой ею ужасной трагедии не предсказывало, что Жанне де Бельвиль суждено сыграть такую страшную роль… Ей было двадцать пять лет, ее изумительная красота ставила ее в ряд «самых прекрасных дам своего времени, воспитанной и благонравной», как свидетельствуют старые летописи. Ее длинные волосы цвета воронова крыла оттеняли великолепную, молочной белизны кожу и глаза цвета морской волны. Она была безупречно сложена, а руки ее изяществом и мягкостью превосходили руки королевы… И эти руки забросили вышивание и взялись за рукоять меча и топора.
А все потому, что у нее отняли и убили человека, который был ей дороже всех на свете, дороже себя самой, ее детей, даже самого господа Бога! Земля еще не знала более огромной и цельной любви, чем эта!.. И вот эта любовь подло, предательски убита! Значит и она тоже будет убивать, не разбирая средств…
С тех пор в сопровождении горстки преданных ей людей, к которым мало-помалу присоединялись другие бунтари из дворян, которым не терпелось сразиться за Монфоров, она прочесывала окрестности, захватывала замки, нападала на деревни. Она всегда скакала во главе своего отряда с разметавшейся по доспехам черной гривой волос, грабила, убивала, жгла, никогда не ведая жалости, слепо повинуясь голосу ярости и мести, ежедневно окропляя свой меч кровью всех этих несчастных, чьей единственной виной она считала то, что они были живы.
Тем временем в Бретани другая Жанна вернулась к борьбе. Она звалась Жанной Фландрской, графиней де Монфор и была замужем за претендентом на престол, которого Иоанн Нормандский держал узником в Нанте, в укрепленной башне. Запершись в Энбоне, она отражала атаки сторонников Шарля де Блуа, лучше любого мужчины вела войну по всей Бретани. Ее прозвали Пламенной Жанной…
От нее-то и получила грозная графиня де Клиссон помощь, поддержку, доброе слово и дружбу. В течение многих месяцев две женщины сражались, превосходя храбростью мужчин, время от времени встречаясь, одна, чтобы оплакать свою невосполнимую утрату, другая, чтобы поделиться своими страхами перед подобной участью, которая могла постичь нантского узника.
Однако молва о подвигах Жанны и волна ужаса, который она сеяла в своем краю, достигли Парижа и вызвали беспокойство у короля. В декабре 1343 года парламент Парижа приказал ей предстать перед ним, в случае неповиновения ее грозили захватить с помощью оружия и силой привезти в Париж, где она предстанет перед судом.
Жанна и не думала сдаваться… Но она понимала, что смешно было рассчитывать, что с ее силами можно противостоять королевской армии. Тогда она принялась размышлять…
Имущество Клиссонов было взято под контроль короля, но достояние Жанны, полученное ею в приданое от Бельвилей, принадлежало пока ей… по крайней мере пока парламент его не конфискует. Она решила не дожидаться такого развития событий, заложила земли, продала утварь и драгоценности и, собрав значительную сумму золотом, отправилась в Энбон в сопровождении своих людей, которыми командовал Робер де Вале, и обоих сыновей, повсюду следовавших за ней.
Там она купила корабль и распрощалась с Пламенной Жанной.
– Я отправляюсь к английскому королю с просьбой дать мне корабли, – сказала она. – Не хочу больше сражаться на суше, где войска Филиппа Французского скоро меня схватят. Буду воевать на море… Горе тем, кто попадется мне в руки…
Сказано, сделано. Покинув Бретань на приобретенном ею корабле, Жанна явилась в Англию. Первого декабря парижский парламент принял решение об ее изгнании, но ей уже было все равно.
Король Эдуард III благожелательно отнесся к этой храброй женщине, чья слава летела впереди нее. Ее называли Клиссонской Львицей, намекая одновременно на ее неукротимый нрав и хищника, украшавшего ее фамильный герб.
– Я дам вам три судна, мадам, – сказал ей король. – Но оснастить и вооружить их вы должны сами. Это все, что я могу, поскольку мне самому очень нужны корабли, чтобы я мог отдавать их в женские руки.
– Это все, чего я желала. Об остальном позабочусь сама.
С помощью верного Робера, который, будучи безумно влюбленным в нее, повсюду следовал за ней тенью, она взялась за дело. Получив в Дувре три корабля, переданных ей Лигой пяти портов, она наняла экипаж, лично отбирая каждого матроса, накупила провизии, оружия и однажды утром пустилась в плавание с двумя детьми, находившимися с ней на флагманском корабле.
Когда у нее над головой запел ветер, туго надувая паруса, и ее взгляду открылись серо-зеленые волны Ла-Манша, Жанна де Клиссон впервые за долгие месяцы испытала пьянящую радость свободы. Она была теперь хищной птицей, парящей высоко в небе и безжалостно преследующей свою добычу. А эту добычу море предоставит ей в избытке. Теперь она будет дюжинами отправлять к подножию трона Всевышнего души своих жертв, чтобы отомстить за подлое убийство любимого!
У мачты, грустно вздыхая, смотрел на Жанну Робер де Вале. Она стояла на носу, замкнувшись в своем гордом одиночестве, вся во власти своих дум. Никогда еще, до этой минуты, когда они вместе уходили навстречу опасностям, она не казалась ему такой далекой и такой недостижимой.
От Испании до Северного моря три корабля Клиссонской Львицы сеяли ужас и смерть вдоль всего побережья Франции. Появляясь внезапно из тумана или ночной тьмы, она нападала подобно хищной птице в черном оперении и окровавленными когтями, на тяжелые торговые суда и на королевские корабли под флагом с лилиями, на одинокие деревушки, разбросанные по побережью, на замки и аббатства, укрывшиеся среди скал. Богатства, захваченные на кораблях, прятались в трюмах и шли на содержание трех пиратских экипажей, замки она сжигала, деревни сравнивала с землей. Ни разу еще она никого не пощадила. Она всегда была впереди, круша вокруг себя все, орудуя мечом с ловкостью и силой настоящего рыцаря, стараясь заглушить воплями и страданиями своих жертв неумолчный стон своего раненого сердца. Убийство стало единственным смыслом ее жизни.
Рядом с ней сыновья учились молчанию, ненависти, привыкали к виду крови и смерти. У старшего, Оливье, уже был взгляд молодого ястреба, точная копия материнского. Он питал чувство страстного восхищения перед этой непокорной женщиной, для которой месть не была пустым звуком.
Для своих людей она была загадкой. На двух других кораблях сначала на ее счет шушукались и многозначительно подмигивали… Юный Робер, пожиравший ее глазами, не иначе как был ее любовником. Оба в каюте этой странной адмиральши должно быть приятно проводили время ночами!
