Марси Ротман - Плененное сердце
— Несчастье. Как вы и предсказывали. Мисс Рэйнрайтер внезапно остановилась и заключила Колби в свои просторные объятия, и они постояли так, покачиваясь в молчаливом сочувствии, две нелепые фигурки, бессильные против надвигающихся ночи и зимнего бурана, борясь с холодом, охватившим их души.
— Могут ли нам помочь двести фунтов? — спросила Сильвия, когда они продолжили свой путь в сторону дома.
— Кто-то умер и оставил вам состояние? — Колби остановилась и пристально посмотрела на тетю.
— Можно сказать, что так.
— Дорогая моя, не шутите, пожалуйста. Такие деньги не спасут Броули, однако на время они могли бы обеспечить нам крышу над головой.
— У меня когда-то был поклонник, и он оставил мне кое-что в своем завещании, — гордо сказала Сильвия.
— Пока тебя не было, я покопалась на чердаке и нашла письмо от его адвоката. Я ожидала получить десять или двадцать фунтов, а он говорит мне, что они выросли в грандиозную сумму в двести фунтов. Они твои.
— Дорогая, я не могу принять этого, — запротестовала Колби. — Это все, что у вас есть.
— Все, что мне нужно на этом свете, — это ты и мальчики, — многозначительно сказала Сильвия.
— Вы не упомянули маму, — заметила Колби.
— Легка на помине, — улыбнулась мисс Рэйнрайтер. — Она вернулась из Баса. Деньги, которые ты ей дала, кончились, а вместе с ними кончилось и радушие к ней — гостье без денег. Судьба не даст нам пропасть поодиночке.
Они посмотрели друг на друга и, несмотря на все беды, расхохотались до слез, не подозревая, что с отдаленного холма к югу от усадьбы в сильный бинокль за ними наблюдает Аугустус Пэнэман.
Глава 9
Третий день подряд Нэвил Браунинг обедал с матерью у ее постели. Часто это проходило молча: горе разделило их. Вошедший лакей наконец-то убрал недоеденный обед. Пока слуги не ушли, оба они так и не произнесли ни слова.
— Все готово к похоронам? — наконец спросила леди Мириам.
— Завтра в полдень в церкви Святой Маргарет в Вестминстере, — ответил Нэвил, наливая себе виски. — Все поймут, если тебя не будет.
Леди Мириам неодобрительно посмотрела на него и забрала стакан.
— Я буду там. — Ее голос звучал громко и твердо. Нэвилу он казался похожим на музыку. Тяжелее всего ему было наблюдать, как с потерей Роберта бодрость духа, которую он так ценил в матери, умирала с каждым часом.
Восхитительная, непредсказуемая женщина, от которой сорок лет назад сходил с ума весь Лондон, Мириам Браунинг в свое время была шумной рыжеволосой возмутительницей спокойствия, способной на смелые поступки и на безумные выходки; такую же репутацию создал себе в последние несколько лет ее сын. Возраст усмирил ее буйный характер, но не мог погасить огонь в душе. Бледное лицо матери, ее маленькая фигура под шелковым одеялом трогали Нэвила до слез.
Он и его мать были привязаны друг к другу, но привязанность эта была необычной. Каждый из них жил так, как ему нравилось, и связь между ними была еще крепче благодаря предоставляемой друг другу свободе и заботе о счастье другого.
Они могли не одобрять крайностей, на который каждый из них был способен, но знали, что эти крайности необходимы обоим, чтобы как-то заполнить пустоту жизни. Во многом ее заполнял Роберт. Нэвила преследовали воспоминания о сражениях, о которых он никогда не рассказывал, а леди Мириам в течение целой недели не могла оправиться от потери любимого мужа и дочери.
И сейчас мать и сын знали, что смерть Роберта заставит их перекраивать свои жизни вновь. Но смогут ли они пройти через все это еще раз?
Леди Мириам вернула Нэвилу стакан и снова откинулась на подушки; стремление вновь обрести хотя бы часть прежней энергии быстро покидало ее. Мучительная боль, которую каждый из них чувствовал, была осязаемой и висела в воздухе бледно-лиловой с золотом комнаты.
— Обещай мне кое-что, Нэвил.
Он ждал, надеясь, что речь пойдет о том, как облегчить ее страдания.
— Джеффри Кун никогда не станет наследником. Я не могу смириться с мыслью о том, что он преуспеет благодаря смерти Роберта. — Силы ее иссякли, леди Мириам упала на подушки и судорожно зарыдала.
— Обещаю, — тихо сказал Нэвил. Он поцеловал ей руку и быстро вышел из комнаты.
Глава 10
Колби закрыла дверь за двумя мужчинами и женщиной и с тяжелым сердцем вернулась в гостиную.
— Я не желаю видеть вновь этих ужасных людей в моем доме, — заявила леди Филлида Мэннеринг из глубины потертого зеленого вельветового дивана, высоко держа пузырек с духами и пытаясь с помощью их аромата уничтожить следы присутствия посторонних.
— Разреши мне напомнить тебе еще раз, мама, — сдерживая раздражение, сказала Колби, — это не твой дом. Это дом Мэтью; по крайней мере, он был его десять минут назад.
— Неужели ты продала его этим… — Не находя слов, леди Филлида заплакала.
— Никто больше не захотел купить Броули в таком разоренном состоянии, — сказала Колби, уставшая от попыток объяснить матери истинное положение их финансов. Не в силах больше выносить причитаний леди Филлиды, она сбежала в свою спальню. Распахнув дверцу шкафа, Колби вытащила старые армейские брюки отца для верховой езды и рубашку. Это был ее обычный костюм для верховых поездок по поместью, но сегодня она надела его, чтобы начать тягостную работу по расчистке чердака.
Через несколько часов Колби стояла, просматривая документы и письма, которые она нашла в обитом бронзой сундуке; волосы и руки ее были покрыты вековой пылью.
Именно там ее и нашел Нэвил Браунинг.
Несмотря на возражения леди Филлиды и Сильвии Рэйнрайтер, Браунинг настоял на немедленной встрече с Колби, и теперь широко открытыми глазами он смотрел на ее силуэт, вырисовывающийся на фоне чердачного окна, а она ничего не замечала вокруг.
Потрясенный увиденной им впервые в жизни женщиной в брюках, не знал, куда отвести взгляд. Ему было ясно, что нужно повернуться и выйти, но он не мог. Девушка притягивала к себе взор: высокая, гибкая фигура, полные округлые груди, виднеющиеся под расстегнутой рубахой, тонкой от многолетней стирки, как лист бумаги. Нэвил собрался повернуться и выйти, но в спешке уронил трехногий стул.
— Что вы здесь делаете? — вскрикнула Колби, застигнутая врасплох.
— Я хочу поговорить с вами, — нерешительно сказал он, изо всех сил пытаясь отвести глаза от ее открытой груди и слегка округлого живота под грубым шнурком, удерживающим слишком большие для не брюки.
— У вас, похоже, гениальные способности заставлять меня чувствовать себя последней идиоткой, — выпалила она, оттолкнула его в сторону и выбежала вон.
