Элизабет Бойл - Любовь сильнее расчета
— Кроме того, — продолжал он, — поскольку ваши платежи просрочены, то это означает невыполнение обязательств по займу. Согласно вот этому параграфу, — указал он на пункт, напечатанный мелким шрифтом, — я имею право потребовать всю сумму немедленно вместе со штрафом за невыполнение договора.
— Но у меня больше нет наличных денег, кроме тех, которые я принесла, — слишком поспешно ответила Райли.
Казалось, это привело Мейсона в некоторое замешательство, но затем он взглянул на наполненный золотом кошелек, лежавший на столе.
— В таком случае вам следует поискать другие пути, чтобы достать их. Вероятно, в вашем театре имеется реквизит или костюмы, которые можно продать?
Райли опустила глаза и немного помолчала, готовясь дать представление, от которого зависела ее жизнь. Слишком многое было поставлено сейчас на карту, и она была готова на все, лишь бы спасти свой театр — от лорда Эшлина и прочих проблем, мучивших ее в последние месяцы.
Перебирая сыгранные роли, Райли остановила свой выбор на той, которая, как она надеялась, тронула бы даже его каменное сердце.
Медленным движением она деликатно приложила носовой платок к уголкам глаз, сопровождая свой жест легким вздохом и дрожанием губ.
— Я… я… только хотела выразить свою признательность за то огромное внимание, которое уделял ваш брат искусству. Вспомните о нем, милорд. Наша постановка — это в память о нем, о его филантропии, его прекрасных делах, его увлеченности искусством. — Пытаясь пробудить в лорде Эшлине великодушие, Райли прижала к груди платок и подняла умоляющий взгляд к потолку. — Теперь я боюсь, что мой поступок ничего не значит для его преемника и погубит мою бедную любимую труппу.
Она опустила глаза и смотрела на шерстяной ковер, не смея и надеяться, что ее речь произвела на него должное впечатление. Из другого угла комнаты послышались рыдания и шмыганье носом — это кузина графа наслаждалась представлением.
— Мейсон, ты не можешь закрыть театр мадам Фонтейн, — со слезами на глазах воскликнула Фелисити. — Весь Лондон отвернется от нас. — Она повернулась к Райли: — Мадам Фонтейн, пожалуйста, простите моего кузена. Все эти годы он провел в Оксфорде и не понимает, как ведутся дела. Повернувшись снова к лорду Эшлину, она, словно непослушному мальчишке, погрозила ему пальцем: — Что скажут люди? Так не поступают.
— Кузина, — ответил он, — мадам Фонтейн должна нам огромную сумму денег. Деньги лучше потратить… ну, скажем, на наших подопечных. На все эти наряды и уроки, которые, как вы считаете, так им необходимы, чтобы найти мужей.
— Так много? — ужаснулась кузина Фелисити.
Он кивнул в ответ.
Кузина Фелисити вздохнула.
— Ох, как нужны дорогим девочкам, дочерям Фредди, эти уроки. Если бы только у них были манеры получше, если бы они знали, когда надо пользоваться своей милой улыбкой, или умели бы танцевать новейшие танцы. Как их жалко! Я знаю, что они могли бы иметь успех. Да имей девочки хорошего учителя, они стали бы самыми обольстительными созданиями, им бы просто завидовали.
Леди замолчала, затем ее взгляд остановился на Райли. Кузина Фелисити сияла, словно Райли принесла в их кабинет сокровища короны, а не кучку монет. Лорд Эшлин, напротив, качал головой с выражением изумления на лице, как будто его кузина только что предложила средь бела дня ограбить королевскую казну. Райли почувствовала себя неловко.
— Мейсон, это великолепно, — заявила кузина Фелисити. — Она идеально подходит. Ни один мужчина в Лондоне не может устоять перед ней, и кто лучше ее сможет огранить драгоценные таланты наших девочек?
Мейсон отрицательно покачал головой.
— Вы же хотите, чтобы я… позволил ей?..
— Позволил что? — вмешалась Райли, испытывая странное желание согласиться со строгим графом.
— Мадам Фонтейн, — взволнованно заторопилась кузина Фелисити. — Вы можете оказать услугу нашей семье, о которой будут помнить многие поколения.
Глава 2
— Райли, душа моя, где ты так задержалась? Пока ты попусту тратила время, развлекаясь с нашим дорогим патроном, я трудился не покладая рук. — Агамемнон Бартоломью Морфеус Петтибоун Третий протянул гладкие белые руки, в течение шестидесяти с лишним лет не знавшие физической работы. — Ах, что ты пропустила! На меня снизошло вдохновение, божественное вдохновение.
Райли тяжело вздохнула. Каждый раз, когда Агги на одном дыхании произносил «божественное» и «вдохновение», за этим следовали неприятности.
— Я слышал, Он говорил со мной. Клянусь, Он водил моей рукой, когда я писал, — воскликнул сидевший за гримерным столом Агги. — Какие строки Он подсказал мне! Как будто Он стоял там, где сейчас стоишь ты, и диктовал мне. Ах, представь себе: тобой руководит дух великого Барда. — Он улыбнулся, вспоминая. — А ты уехала по какому-то ничтожному делу и все пропустила.
Хватит откровений от Шекспира! Райли сосчитала до десяти и прошла через помещение над театром «Куинз-Гейт», где располагалась их общая гримерная. Судя по сваленным в кучу костюмам, разбросанным эскизам декораций и страницам с текстом, Агги явно занимался «обновлением действующих лиц», как он это называл. Создавал хаос, как по опыту знала Райли.
Также оказалось, что труппа не провела ежедневную репетицию, которую, как заверил ее Агги, он проведет в ее отсутствие. Нет, ее друг сидел перед зеркалом, подбирая грим для предстоящей ему роли скромного дровосека в их постановке «Завистливая луна».
Агги, облаченный в зеленый полосатый шелковый халат (подарок стареющей маркизы или какой-то другой богатой старухи, которых он умудрялся обманывать своими фальшивыми рекомендациями), старательно заталкивал седые волосы под маленькую шапочку.
— А где Нэн? — спросила Райли.
— Petite Нанетта? — с фальшивым французским акцентом переспросил он, не отрывая глаз от своего отражения в зеркале. — Я ее уволил. Такая взбалмошная девчонка. В ее игре нет глубины. Я начал сомневаться, француженка ли она.
— Агги, она служанка, а не актриса, — простонала Райли.
Увольнение означало, что Нэн, вероятно, сбежала в дешевую квартирку своей матери в Сент-Джордж-Филдс. К списку дел, которые Райли предстояло сделать в этот день, прибавилась поездка в Саутуорк, где придется потратить немало сил и денег, уговаривая жадную, но работящую девушку вернуться.
— Нам без нее лучше! Эта безответственная девчонка, — заявил Агги, — отказалась приготовить мне чай перед уходом.
— Ну а теперь, когда ты уволил Нэн, тебе придется самому готовить себе чай, — отрезала она.
Услышав это, Агги фыркнул и начал перебирать баночки с гримом.
