Мэри Патни - Обретенное счастье
Гэвин вошел в отведенные ему покои… и остановился в изумлении. Огромная шестиугольная клетка из тяжелых позолоченных прутьев стояла посреди гостиной. Забившись в угол, в ней сидела та самая рабыня.
Глава 4
Алекс задремала, свернувшись калачиком в углу клетки, но звуки шагов разбудили ее. За время своего пребывания в рабстве она успела усвоить, что изменения редко случаются к лучшему, поэтому когда телохранители султана привели ее во дворец и втолкнули в клетку в этих роскошных покоях, она попыталась вырваться и спрятаться от них.
В зыбком свете единственной лампы ей удалось разглядеть фигуру высокого мужчины. Вскоре она узнала того европейца, которого видела на невольничьем рынке. Сначала она подумала, уж не сон ли это? Но нет, он был вполне реален, этот высокий, сильный мужчина, она запомнила его серые глаза и светлые, выгоревшие на солнце волосы. Она встала и, ухватившись за прутья решетки, с надеждой смотрела на него. Парадный мундир не был английским – может, немецкий или скандинавский, она не знала.
Она обрадовалась, но тут же одернула себя. Если даже он европеец, это вовсе не значит, что он ей поможет. И хотя там, на аукционе, она умоляла его о помощи, сейчас, когда они стояли лицом к лицу, она сказала себе, что европейцы, которые встречаются в отдаленных уголках мира, зачастую оказываются авантюристами или подлецами. Может быть, этот человек захотел купить ее, чтобы иметь свою рабыню?
Впрочем, это не имеет значения. Даже если его мотивы низменны, он для нее единственный шанс обрести свободу, и она готова сделать все, чтобы снискать его расположение, лишь бы только он ей помог.
Мужчина растерянно смотрел на нее. Судя по всему, он вовсе не ожидал увидеть ее в своих апартаментах. Подумав, что ошиблась и он скорее всего не был подготовлен к ее присутствию, она тихо спросила:
– Вы говорите по-английски? По-французски?
Он кивнул.
– Как вы оказались в моей комнате? – спросил он по-английски.
– Представления не имею. – И с горечью добавила: – Рабам не докладывают о намерениях их хозяев.
Он помрачнел:
– Простите за глупый вопрос.
Хотя она была в простой рубашке – это было лучшее, что она могла выбрать, – она испытывала неловкость, сознавая, что ее грудь просвечивает сквозь тонкую изношенную ткань.
Она была выше ростом и крупнее, чем мадурайские женщины, и для нее не нашлось одежды нужного размера.
Когда его взгляд коснулся ее груди, он смущенно отвернулся. Она заметила это и пришла к выводу, что если ей повезло встретить мужчину, уважающего чувства женщины, – значит, еще не все потеряно.
Он прошел в спальню и вернулся оттуда с длинной просторной рубашкой.
– Может быть, наденете это?
– О, спасибо, – обрадовалась она. Он протянул ей рубашку через прутья клетки, и она немедленно натянула ее на себя. Рубашка оказалась длинной, почти до колен. Прежде чем закатать рукава, она подняла руку и потерла лицо рукавом:
– Пахнет так славно, и она такая чистая…
Он оглядел клетку, в которой не было ничего, кроме медного горшка.
– Вам что-нибудь нужно? Может быть, воды или хотите есть?
Она облизала губы. Она ничего не ела и не пила с утра и, сидя в этой клетке, с тоской смотрела на вазу с фруктами.
– Воды, пожалуйста… И если можно, что-нибудь из фруктов…
– Разумеется. – Он поставил вазу с фруктами на пол около клетки так, чтобы она могла до нее дотянуться.
Пока она чистила и ела сочный апельсин, незнакомец взял со скамьи пару подушек и просунул их внутрь клетки. Она, поблагодарив, удобно устроилась на них. За последние месяцы она научилась ценить даже минимальный комфорт.
– Боюсь, воды здесь нет, только рисовое вино, – проговорил он, положив еще одну подушку около клетки, а потом взял бутылку и два бокала. – Только учтите – оно довольно крепкое.
– Спасибо.
Она пила рисовое вино, закусывая его бананом, и радовалась тому теплу, что разливалось по телу, снимая напряжение. Впервые за долгие месяцы она ощущала нечто похожее на покой, и присутствие другого человека совсем не мешало.
– О, простите, я забыла об элементарных приличиях. Меня зовут Александра Уоррен. Я англичанка.
– Гэвин Эллиот. Из Бостона. Владелец торгового флота. – Он заметил ее удивленный взгляд. – Не обращайте внимания на форму, это всего лишь способ пустить пыль в глаза.
Американец? Жаль, что не англичанин, но все равно что-то почти родное.
– Почему вы оказались на аукционе рабов?
– Совершенно случайно. Султан Хасан хочет, чтобы моя торговая компания сотрудничала с ним, поэтому он решил ознакомить меня с городом.
Она скривилась:
– А он показывал вам свою пиратскую флотилию? Наверняка нет, мне кажется, она на другом конце острова.
Он удивленно уставился на нее:
– Султан владеет пиратскими судами?
– Я не могу утверждать, руководит ли он их действиями или предоставляет им свой остров как базу за процент от их добычи, но, так или иначе, пираты называют Мадуру своим домом.
Эллиот нахмурился:
– Я знаю, что в этой части света промышляют пираты и властители островных государств оказывают им поддержку, воспринимая их деятельность как еще один вид занятий, но я не разделяю этой точки зрения. Так, значит, вас захватили в плен пираты?
– Мой муж служил в армии, которая дислоцировалась в Сиднее. После его смерти шесть месяцев назад мы возвращались в Англию, попали в ужасный шторм, а в довершение всего на нас напали пираты. – Она поежилась. – Было бы лучше, если бы я утонула. Я умоляла о том, чтобы за нас потребовали выкуп, но они и слушать меня не стали.
– Нас?
– Мою дочку Кейти отобрали у меня сразу, как только нас взяли в плен.
У него заныло сердце.
– Простите. Сколько ей лет?
– Восемь. Почти девять сейчас. – Алекс вспомнила Кейти, какой она видела ее в последний раз. Она выросла? Где она сейчас?
– Восемь, – тихо проговорил он. – Такая маленькая.
Видя искреннее сочувствие на его лице, она протянула к нему руки.
– Умоляю, помогите мне, капитан Эллиот. Вы можете купить мне свободу? Я клянусь, что потом вам заплатят вдвое.
Он нахмурился.
– Сегодня я уже спрашивал султана об этом, но он заявил, что христианам они не продают рабынь.
Значит, он уже пытался и получил отказ?
– Значит, он не захотел меня продать? Ну конечно, я строптивая… непослушная… Мне это вбивали в голову с первого же дня, как только я оказалась здесь.
– Султан Хасан человек себе на уме. Поскольку я пока не принял его предложения, он, возможно, хочет использовать вас как средство давления на меня.
– Это абсурд! Кто я для вас? – Она потянулась через решетку к вазе с фруктами. – Неужели ваше решение может зависеть от меня?
