Рексанна Бекнел - Мой галантный враг
Даже в тусклом свете ненастного дня казалось, что узкая светло-лиловая полоса испускает свечение. Корбетт потер пальцем по этой прожилке редкого камня — веридиана. Потом он выпрямился и снова устремил взгляд на юг.
Колчестер-Касл находился к югу от него. Но, может быть, задумчиво размышлял он, наилучший путь, чтобы туда попасть, проходит севернее. Через Оррик.
До бракосочетания оставалось всего два дня, и Лиллиана была решительно настроена привести все в полную готовность. Пусть Оделия развлекает болтающих гостей; Лиллиана занималась хозяйственными хлопотами, обрядившись в самое старое платье и фартук. Ее густые волосы были упрятаны под простой полотняный платок, чтобы не растрепались.
Когда колокол возвестил тревогу, она находилась в кладовой в обществе ключника и сенешаля. Прервав свои занятия, она поспешила во двор. Там царил хаос. Солдаты торопливо приставляли лестницы к зубчатой внешней стене. Под защиту стен загоняли скот; крестьяне спасались бегством из своих хижин и полей. Женщины в панике собирали около себя детей, пересчитывая их по головам, дабы удостовериться, что ни один не потерялся. Но, несмотря на шум, суматоху и пыль, которая попадала в глаза, Лиллиана расслышала громоподобный голос отца и увидела посреди двора его статную фигуру.
— Отец! Подожди! — закричала она и, подобрав юбки, кинулась к нему. — В чем дело? Что случилось?
— Не тревожься. — Он, почти не глядя на нее, похлопал дочь по плечу; его внимание целиком было занято поспешными приготовлениями. — Тебе не о чем тревожиться. Просто уведи дам в парадную залу и попытайся их всех успокоить.
— Но мне-то ты можешь сказать, что происходит? Я должна знать… — умоляла она, крепко вцепившись в руку отца.
Казалось, он наконец услышал ее и прямо взглянул ей в глаза.
— Приближается целый вооруженный отряд. Рыцари на лошадях, пешие солдаты и обоз позади. — Он помолчал. — Знамена у них — красного и черного цветов.
Лорд Бартон поспешил прочь, на ходу выкрикивая команды; Лиллиана, потрясенная, смотрела ему вслед. Красное и черное — это цвета Колчестера. Колчестер выступил против Оррика! Как еще можно объяснить такое наглое вторжение за хорошо укрепленные заставы? Севернее Оррика никто не воевал, и не было никакой надобности так явно выставлять напоказ боевую мощь.
Должно быть, за несколько мирных лет они так и не успокоились, терзалась Лиллиана, отправляясь на поиски сестер. Колчестеры — это злоба и жестокость. Никто из Орриков не может верить Колчестерам — ни в словах, ни в делах. Теперь становился ясен их умысел: унизить Оррик, осадив замок и тем самым превратив его в западню для всех гостей, съехавшихся на свадьбу.
Гнев и растерянность Лиллианы не находили выхода; единственное, что ей удалось, — это образумить двух перепуганных дам из числа гостей.
Прошли долгие два часа, прежде чем хоть какая-то весть донеслась до женщин и детей, столпившихся в парадной зале. Но даже и после получения этой вести вопросов оставалось больше, чем ответов, ибо приказы, которые лорд Бартон передал Лиллиане, предписывали ей освободить залу, приготовить кувшин самого лучшего эля, который найдется в погребах, и подать две высоких кружки. К этому краткому указанию ничего не было добавлено.
Когда через ров, окружающий замок, был спущен подъемный мост, во дворе теснилась многочисленная толпа: хозяева, гости, вассалы, челядинцы. Все притихли, и только гулкое эхо многократно повторяло каждый протестующий скрип редко используемого подъемного механизма. Даже овцы и коровы в загонах, казалось, предпочитали пока не нарушать тишину блеянием или мычанием.
Наконец раздался звук, столь же зловещий, как набатный колокол: послышались тяжелые шаги большого животного, ступающего по мосту. Когда за этим с моста донесся звук от подков второй лошади, Лиллиана невольно съежилась от страха.
Первый всадник, показавшийся в проеме ворот, производил внушительное впечатление. Под седлом у него был широкогрудый боевой конь, живое воплощение силы, выносливости и неустрашимости. Угольно-черный, с круто выгнутой шеей и едва ли не надменным шагом, он являл собою как бы вызов онемевшей от изумления толпе.
Вид великолепного коня поразил Лиллиану не меньше, чем ее сестер, стоявших по обе стороны от нее. Но огромный рыцарь, который ехал верхом на этом коне, поверг ее в состояние благоговейного ужаса. Он был одет в рубашку из виссона и черную кожаную тунику без рукавов короткого военного покроя.
Высокий, прямо и неподвижно сидевший в седле, без оружия и даже без кольчуги, он производил впечатление такой непобедимости, словно ни стрела, ни меч, ни булава не в силах заставить его свернуть с пути. Голову рыцаря не защищал ни шлем, ни капюшон, и легкий бриз слегка шевелил его черные волосы — единственное в его облике, что казалось мягким.
Он весь, от черных кожаных сапог и до высокого лба, казался выкованным из железа. Когда он поравнялся с Лиллианой, она с трудом подавила желание осенить себя крестным знамением. Бесстрашный, как Даниил в львином рву, он направлял коня прямо туда, где на ступенях главной башни стоял ее отец. Там он спешился и дерзко прошел впереди хозяина в залу.
Когда дверь со стуком захлопнулась, все во дворе словно разом вздохнули свободнее. Два рыцаря, сопровождавшие своего лорда, остались в седлах и только развернули коней, так чтобы оказаться лицом к толпе.
Войдя в залу, лорд Бартон предложил нежданному гостю стул и сам занял свое место за столом. Старый слуга Томас наполнил элем две высоких кружки и удалился; только после этого хозяин заговорил:
— Ваш посланец сообщил, что ваше дело ко мне не терпит отлагательства. Должен сознаться, Колчестер, мне удивительно ваше присутствие здесь.
— Я в равной мере удивлен, что вы предоставили мне беспрепятственный проход.
Лорд Бартон отпил из кружки эля, изучая сидящего перед ним сурового молодого мужчину, который и до вступления в войско принца Эдуарда славился как превосходный воин; теперь же это был закаленный в сражениях ветеран. Его лицо не сохранило юношеской красоты, и ничего мальчишеского в нем не осталось. Длинный неровный шрам на лбу тоже не украшал гостя.
От него веяло силой и уверенностью; он раздался в плечах, но не набрал ни единой унции лишней плоти. Вот уже второй раз за эту неделю лорд Бартон пожалел, что браку этого молодого человека с Лиллианой не суждено было свершиться. Каких замечательных внуков они могли бы ему подарить!
— Я предложил вам беспрепятственный проход только потому, что был крайне озадачен. Колчестер и Оррик — по-прежнему враги. Или ваш брат Хью не напомнил вам об этом обстоятельстве?
