Джейн Остин - Леди Сьюзан (сборник)
Остаюсь, и т. д., и т. п.
Р. де Курси.
XV
От миссис Вернон к леди де Курси
Черчхилл
Дорогая матушка,
Возвращаю Вам письмо Реджинальда и всем сердцем радуюсь, что оно развеселило отца: так ему и передайте вместе с моими поздравлениями; однако же, между нами, должна признаться: меня оно убедило лишь в том, что у моего брата нет намерения жениться на леди Сьюзан на сегодняшний день, а не в том, что ему не угрожает опасность поступить так три месяца спустя. Он предлагает достаточно благовидное объяснение ее поведения в Ленгфорде; хотелось бы, чтобы это было правдой, однако полученные им сведения, должно быть, предоставлены леди Сьюзан, и я не склонна верить им. Остается оплакивать степень близости, существующую между ними, которую можно предположить, учитывая обсуждение подобного предмета. Мне жаль, что я вызвала неудовольствие Реджинальда, но, боюсь, ничего иного ожидать не приходится, пока он так усерден в попытке оправдать леди Сьюзан. Он на самом деле очень суров со мной, и все же, надеюсь, мое суждение о ней не было поспешным. Бедная женщина! И хотя у меня достаточно оснований не любить ее, сейчас я не могу не испытывать к ней жалости, так как она в настоящей беде, и причины для этого более чем серьезны. Сегодня утром она получила письмо от дамы, в чье заведение поместила свою дочь. В письме излагалась просьба как можно скорее забрать девочку, поскольку та была поймана при попытке сбежать. Зачем Фредерика собиралась скрыться и куда, неизвестно; но, так как обращались с ней, по-видимому, прекрасно, это все очень грустно и, конечно же, чрезвычайно огорчительно для леди Сьюзан. Фредерике, должно быть, уже шестнадцать, и ей следовало бы проявлять больше благоразумия; но исходя из намеков, которые делает ее мать, боюсь, она испорченная девчонка. Впрочем, ее воспитанием, к сожалению, никто не занимался, и леди Сьюзан не должна забывать об этом. Лишь только она решила, как следует поступить, мистер Вернон тут же отправился в Лондон. Он должен, если это вообще возможно, убедить мисс Саммерс позволить Фредерике продолжить обучение; а если ему это не удастся – то привезти бунтарку в Черчхилл, где она будет жить до тех пор, пока для нее не подыщут другое место. Ее светлость тем временем пытается успокоиться, прогуливаясь по аллее вместе с Реджинальдом. Полагаю, она вызывает у него огромное сочувствие по поводу сложившейся ситуации. И со мной леди Сьюзан тоже очень много говорила об этом. Она превосходная собеседница; боюсь показаться невежливой, иначе сказала бы – слишком уж превосходная, чтобы действительно глубоко переживать случившееся; но я не стану специально искать в ней недостатки: она ведь может стать женой Реджинальда! Не дай Бог! Но не стоит мне пытаться быть прозорливее других. Мистер Вернон утверждает, что никогда еще не видел такого глубокого огорчения, какое испытала она, когда получила это письмо; а разве он менее проницателен, чем я? Леди Сьюзан очень не хотелось, чтобы мы разрешали Фредерике приехать сюда, в Черчхилл; и она права: ведь это может быть воспринято как некая награда за поведение, заслуживающее чего-то совершенно иного; но больше ее отправить некуда, а здесь она пробудет недолго. «Совершенно необходимо, – сказала леди Сьюзан, – как Вы, любезная сестра, должны понимать, обращаться с моей дочерью, пока она здесь, с определенной долей суровости; необходимость эта причиняет мне сильную боль, но я буду стараться смириться с нею. Боюсь, я слишком часто была чересчур снисходительна к ней, но нрав моей бедной Фредерики никогда не позволял ей мириться с запретами. Вы должны поддерживать и подбадривать меня; Вы должны настаивать на продолжении наказания, если увидите, что сердце мое смягчается». Все это звучит очень благоразумно. Реджинальд настроен решительно против бедной глупышки. Конечно, леди Сьюзан не делает чести то, что он ожесточен против ее дочери; его мнение о Фредерике, должно быть, сформировалось под воздействием рассказов ее матери. Что ж, какова бы ни была судьба моего брата, пусть нас утешает сознание того, что мы сделали все возможное, дабы уберечь его. Теперь придется положиться на волю Небес.
Всегда Ваша и т. д.
Кэтрин Вернон.
XVI
От леди Сьюзан к миссис Джонсон
Черчхилл
Никогда еще, дорогая Алисия, я не была так рассержена, как сегодня утром, получив письмо от мисс Саммерс. Эта ужасная девчонка пыталась сбежать! Я и не догадывалась, что она настоящий дьяволенок; мне казалось, что в ней сосредоточилась вся кротость Вернонов; но, получив письмо, в котором я поведала Фредерике о моих намерениях касательно сэра Джеймса, она действительно попыталась удрать; по крайней мере, иной причины для подобного поступка я не вижу. Думаю, она собиралась отправиться в Стаффордшир, к Кларкам, поскольку других знакомых у нее нет. Но я накажу ее: она выйдет за него. Я отправила Чарлза в город, чтобы он попробовал все уладить, поскольку Фредерика ни в коем случае не должна мне здесь мешать. Если мисс Саммерс откажется принять ее назад, непременно найди для моей дочери другую школу, если только нам не удастся сразу же выдать ее замуж. Мисс С. передала мне записочку, в которой сообщила, что так и не смогла заставить юную леди объяснить причину своего неслыханного проступка, и это только убеждает меня в правильности моего предположения. Полагаю, Фредерика слишком робка и слишком боится меня, чтобы рассказывать сказки, но если ее снисходительный дядюшка и сумеет вытащить из нее какие-то детали, я этого не боюсь. Я знаю, мой рассказ будет ничуть не хуже ее. Если я и горжусь чем-то, так это своим красноречием. Внимание и уважение так же неизбежно следуют за умением поддерживать беседу, как восхищение является результатом красоты, а здесь у меня достаточно возможностей для проявления своих талантов, так как бóльшую часть времени я провожу в беседах.
Реджинальд чувствует себя неловко в присутствии других людей, и когда погода позволяет, мы часами гуляем вдвоем по аллее. В общем, он очень мне нравится: он умен, и ему есть что рассказать, но иногда он дерзок и назойлив. Реджинальд чрезвычайно чувствителен, и эта чувствительность требует предоставлять ему самую полную информацию обо всем, что ему довелось обо мне слышать (и не в мою пользу), и он не успокаивается, пока не решит, что выяснил все от начала и до конца. Это тоже любовь, но, вынуждена признаться, она мне не очень-то импонирует. Я безусловно предпочитаю нежный и великодушный нрав Мейнверинга – он, полностью убежденный в моих достоинствах, довольствуется мыслью о том, что все, что я делаю, правильно, – и отношусь с большой долей презрения к назойливым и подозрительным выдумкам сердца, которое, кажется, всегда сомневается в разумности своих чувств. Мейнверинг и правда во всех отношениях превосходит Реджинальда – превосходит во всем, кроме возможности быть со мной! Бедняга! Его приводит в смятение ревность, но мне его не жаль, ведь я не знаю лучшего способа сделать любовь сильнее. Он выпрашивал у меня разрешения приехать сюда, в поместье, и поселиться поблизости, инкогнито; но я запретила ему подобные глупости. Нет прощения женщинам, забывающим, как им следует себя вести, и игнорирующим мнение света.
