Ли Бристол - Нежный ангел
— Где твой напарник? Почему вы меня преследуете?
Ответа не было.
Энджел начала сомневаться, правильно ли Билл оценил ее положение. Этот человек не выглядел опасным; определенно в нем не было ничего, что могло бы напугать такого человека, как Билл, который за свою жизнь повидал немало всякого сброда. Это правда, он был изнурен дорогой и грязен, на щеках отросла светлая щетина, а красные прожилки на глазах говорили об усталости. У него были волосы цвета летней пшеницы, длинноватые на затылке и гладкие на макушке, где они были примяты шляпой, его глаза были голубыми — не жестко-голубыми, как оружейный металл, а нежно-голубыми, как рассвет. В его лице было что-то такое, что пробуждает в женщинах материнский инстинкт — но это, конечно, ничего не значило. Энджел слышала, что у Малыша Билли была физиономия, которая умиляла людские сердца, но он хладнокровно порешил пятьдесят человек, пока не нарвался на такого же, как он сам. А этот… он был далеко не ребенком. Его лицо было слишком худым, что делало его менее привлекательным, но за спокойным взглядом голубых глаз скрывался невозмутимый, с быстрой реакцией, познавший тяготы жизни. Может быть, он спокойный, и, может быть, он честный. Но он небезопасный.
С другой стороны, ремень для оружия на его бедре выглядел так, как будто его носили не только для украшения.
Он, возможно, ехал за ней с револьвером на взводе, или он мог выхватить его перед тем, как она схватилась за нож, или в любой другой момент после этого. Непонимание, почему он этого не сделал, так возбудило ее любопытство, что она убрала нож от его горла — всего на дюйм или два — и отступила на пару шагов назад.
— Чего ты хочешь от меня? — снова спросила она.
Он расслабился, почти опустил руки, но все еще держал их далеко от ремня с оружием.
— Ваше имя Энджел Хабер?
Она не ответила.
— Вы воспитывались в христианской миссии в пригороде Санта-Фе?
Это застало ее врасплох. Нож дрогнул в ее руке, и он заметил это.
— После того как миссия сгорела, вас отправили в сиротский приют в Уичито, где вас удочерила семья по фамилии Грегор, и…
— Кто рассказал вам все это? — оборвала она его хриплым голосом. Нож чуть не выпал из ее пальцев. — Кто вы такой, черт возьми?
Он опустил руки.
— Меня зовут Адам Вуд, — ответил он просто. — Ваша мать послала меня разыскать вас.
У Энджел закружилась голова. Ее мать. Ей было шесть лет, когда она впервые узнала, что у детей бывают матери.
Потом всякий раз, когда она слышала слово «мама», перед ней вставал смешанный образ Девы Марии и матери-настоятельницы. Мама. Это слово ничего для нее не значило.
Конечно, она знала, что ее родила какая-то женщина и что какая-то женщина ее бросила. Она думала об этой женщине так же часто, как котенок думает об оставившей его бездомной кошке. Это слово не имело к ней никакого отношения. А теперь этот человек приехал к ней и ожидает, что она поверит своей маме…
Внезапно она опять ощутила внушительный вес ножа в своей руке и резко вскинула его, обороняясь, прямо перед собой.
— Ты, гнусный лжец! — прошипела она" — Что тебе от меня надо? Где твой напарник?
Он выглядел усталым и раздраженным и еще каким-то… разочарованным, что ли? Он смотрел на нее и действительно был разочарован.
— Я не знаю, о чем вы говорите. У меня нет напарника, и я только что сказал, что мне нужно от вас. Я три года вас искал. Ваша мать хочет вас видеть. Она послала меня, чтобы я привез вас домой.
Энджел едва смогла удержаться от смеха. История была настолько абсурдной, что просто не могла быть правдой. Он ожидал, что она поверит, что через столько лет какая-то женщина послала его отыскать ее следы и привести ее домой… куда домой? И с какой целью? Он что, в самом деле ожидает от нее, что она поедет с ним просто потому, что он это сказал?
— Послушай меня, ты, изъеденное блохами отродье из помета бешеной собаки! Что бы ты там ни говорил, мне это совсем неинтересно, поэтому перестань слоняться по городу, расспрашивая обо мне прохожих, и прекрати меня преследовать. На этот раз я отпущу тебя, но если я увижу твою физиономию снова, я позову шерифа — если до этого сама не продырявлю твою шкуру. А теперь убирайся отсюда!
Мгновение он не отрываясь смотрел на нее. Затем произнес:
— Я устал. Мне нужна ванна, еда и хорошая постель. Я знаю, где вас найти, и я вернусь. Хотя теперь я не понимаю, зачем мне вообще это нужно.
Он полез в карман, и Энджел тут же направила на него свой нож. Но он только вынул из кармана что-то маленькое и плоское и швырнул это на землю.
— Если вы захотите со мной поговорить, я буду в гостинице.
Он повернулся и ушел.
Когда он удалился, Энджел не сразу вложила нож в ножны. Осторожно оглядевшись вокруг, она подняла предмет, который он бросил на землю. Это был дагерротип женщины… нет, не просто женщины. Женщины с густыми черными волосами, властным взглядом и с необычной линией подбородка, знакомой формой рта и носа… Это была не просто женщина. Это была она сама.
* * *Когда Энджел заехала за Джереми на лесной склад, она была задумчива и подавлена. Она притворилась, что ее заинтересовали небольшие деревянные бруски, которые он выбрал для поделок, и задавала полагающиеся вопросы, но не могла сосредоточиться на его ответах. Адам Вуд… Неужели возможно, что он говорит правду? Правда ли существует женщина, которая претендует на то, чтобы называться ее матерью, и которая действительно послала этого человека, только чтобы найти ее? Энджел это казалось лишенным смысла. Какая сумасшедшая сука станет делать что-либо подобное? И зачем?
Сразу же, как только Энджел убедилась, что Адам ушел, она вернулась в таверну. Она расспросила Билла, был ли Адам одним из тех типов, которые расспрашивали о ней.
Смятение, охватившее ее, возросло еще больше, когда она увидела реакцию Билла: его описание той парочки так же отличалось от примет Адама Вуда, как американский кролик отличается от полевой мыши. До того как он последовал за Энджел, Билл никогда раньше не видел этого человека, и, насколько Биллу известно, он никого не расспрашивал о ней.
Так что либо Билл спятил, либо теперь за ней охотились уже трое. Энджел знала, что такое неприятности — у нее был нюх на них, и умение обходить их стороной давно стало ее второй натурой. Но тут было что-то другое.
Да, это неприятности, но какие-то странные. Она не могла их понять.
Когда она забралась в повозку и взяла вожжи, ей было не по себе. Может быть, уже пора уезжать отсюда? На собранные деньги можно добраться до Денвера, а Денвер — большой город. Там найдется множество разных возможностей для того, чтобы в ее кармане появились деньги, и там совсем нетрудно затеряться в толпе. Она хотела подождать, пока папа окрепнет, но…
