Никки Донован - В оковах страсти
— Завтра. Мы отправимся туда завтра.
Адам Фитцер, смотритель замка Вэлмар, вошел в гостиную, где у зеленого глазурованного окна сидела Николь. Приблизившись к хозяйке, он сделал легкий поклон.
— Миледи, вы позволите мне с вами поговорить?
Николь подняла голову и отложила в сторону вышивание.
Она не любила шитье, но однообразная работа успокаивающе действовала на ее взвинченные нервы.
— В чем дело?
— Только что получено сообщение от де Кресси. Он собирается заявить права на Вэлмар. Он должен прибыть сюда, прежде чем догорит свеча. Что вы прикажете нам делать? Поднять мост и поставить на стены вооруженных солдат? Или гостеприимно встретить де Кресси и его армию?
Приход Фитцера удивил Николь, поскольку тот ее открыто недолюбливал и жаловался, что она превышает свои полномочия. Но у него, вероятно, не было выбора. Теперь, когда Мортимера не стало, отдавать распоряжения стало некому.
Николь на минуту задумалась. Первой мыслью было запереть ворота. Если Фокс узнал о ее предательстве, он должен ее возненавидеть. Трудно даже предположить, что в таком случае он с ней сделает, какое наказание придумает. В страхе перед расправой она не хотела бы сдавать замок. Но разум подсказывал ей подчиниться воле победителя. Она понимала, что отстоять замок они все равно не смогут. А их упорство приведет к гибели людей, страданию женщин и детей. Фокс в конечном счете одержит победу, и все их потери окажутся бессмысленными.
Она покачала головой.
— Нет смысла оказывать де Кресси сопротивление. Если не он, то непременно найдется какой-нибудь другой лорд, кто захочет предъявить права на Вэлмар. В наши беззаконные времена мужчины берут силой то, что прельщает их взоры. И взывать о справедливости не к кому, ведь король Ричард томится в заключении в Регенбурге.
Справедливость?! Николь знала, что, даже если бы король был на свободе, он и тогда не встал бы на ее защиту. Он отдал бы Вэлмар тому, кто заплатил бы ему больше, или тому, кто предложил бы более выгодный политический альянс. Или, возможно, он поступил бы, как и в первый раз, выдав ее замуж за одного из своих фаворитов.
Четыре года назад король отдал ее Уолтеру Мортимеру, честолюбивому молодому рыцарю, который сражался с ним бок о бок при Шиноне. Она помнит свое кошмарное замужество.
Когда она прибыла в Вэлмар в первый раз после свадьбы, ее тотчас заперли в опочивальне и не выпускали оттуда на протяжении нескольких дней. Потом к ней наконец явился Мортимер. Он был пьян. У него заплетался язык, и от него разило вином. Она с ужасом ждала, что он ее изнасилует, что придавит своим большим телом и с ожесточением овладеет ею. Но хотя он пытался возбудить себя рукой, у него ничего не получилось. Он вопил на нее и неистовствовал, обзывал безобразной, отвратительной шлюхой. Затем наотмашь ударил ее по лицу, поранив кольцом ее щеку. Брызнула кровь.
Потом его настроение изменилось, и он впал в задумчивость.
— Я пришлю мужчину, — сказал он, — чтобы сделал тебе ребенка. Мне нужен наследник. Его появление на свет сохранит за мной право обладания твоей собственностью.
Он снова приблизился к ней. Его голубые глаза излучали холодность разящей стали и безжалостность змеи.
— Ты не будешь ему сопротивляться. Ты отдашься ему добровольно. Если посмеешь перечить, я тебя изобью, потом привяжу к кровати и буду смотреть, как он тобой владеет…
От горестных воспоминаний ее отвлекло вежливое покашливание Адама. Она взглянула на него, и он вздохнул с видимым облегчением.
— Полагаю, миледи, что вы приняли разумное решение. Насколько я могу судить, де Кресси является опасным противником. Уверен, что он извлек много полезного во время военной осады Акра. — Смотритель остановил пристальный взгляд на Николь. — Но не забывайте, миледи, что де Кресси захочет обладать не только Вэлмаром, но и вами. Он наверняка возьмет вас в жены, ведь женитьба — наиболее простой способ укрепить свои права на собственность. — Он кашлянул. — А теперь я вас покидаю. Я объявлю гарнизону, что вы распорядились впустить де Кресси и его солдат. — Фитцер повернулся и вышел из комнаты.
Николь смотрела ему вслед и вспоминала другого мужчину, того, кто три года назад стал ее любовником. Они занимались любовью в абсолютной темноте, но ей все-таки удалось увидеть его, когда Фокс подошел к окну и распахнул ставни. Она лицезрела дерзкого и пленительного мужчину, который столь обстоятельно обследовал ее тело и столь безжалостно пробудил ее сладострастие. Он был молод, старше ее всего на несколько лет. Его черные, небрежно подстриженные волосы доходили до плеч, а темные глаза заглядывали, казалось, в самую ее душу.
При мысли о нем Николь содрогнулась и обхватила себя руками, потом встала, чтобы позвать Старушку Эмму.
— Спрашиваешь, что тебе надеть? — Старушка Эмма перебирала платья, висевшие в спальне хозяйки.
После некоторого размышления она остановила выбор на простом наряде цвета розового вина.
— Справедливости ради нужно заметить, что ты вдова и должна носить траурный наряд в знак печали по усопшему супругу.
Николь недоверчиво посмотрела на свою служанку, а Старушка Эмма уже снова сосредоточенно возилась с платьями и довольно посмеивалась.
— Но боюсь, что твой траур придется не по душе де Кресси. Будет лучше, если ты попытаешься его ублажить. Розовый тонкий шелк будет весьма к месту. — Она решительно выудила туалет, привлекший ее внимание, и принялась разглаживать на нем складки. — Розовый цвет выгодно оттенит твою кожу и волосы. Возможно, он не заметит, какая ты костлявая.
— Несколько лет назад я ему очень понравилась… — обронила Николь и смущенно зарделась. Хотя критическое замечание служанки насчет хрупкости телосложения задело ее.
Старушка Эмма снова хмыкнула:
— Ну да. Понравилась. Ясное дело.
Николь подошла к открытому окну и полной грудью вдохнула свежий после дождя воздух. Никогда не забудет она того дня, когда Фокс вошел в ее спальню. У женщины, ожидавшей насилия или по крайней мере грубого обращения, его умелые прикосновения вызвали изумление, его руки искусно и умело творили с телом чудеса, губы нежно целовали, ласкали, покусывали так, что сердце замирало, а большое и твердое мужское достоинство стало для нее откровением. За несколько коротких часов, что они провели вместе, он так многому ее научил. Она узнала обо всех сокровенных тайнах своего тела и о волшебной, ошеломительной силе, объединяющей мужчину и женщину в экстазе…
— А теперь отойди от окна и позволь помочь тебе одеться, — услышала она голос Старушки Эммы, оборвавшей поток ее воспоминаний. Вздохнув, Николь позволила служанке снять с себя скромное облачение из шерстяной ткани и надела платье из розового шелка. Оно плотно облегало грудь и руки, расширяясь книзу, и заканчивалось длинной пышной юбкой со шлейфом. Блестящая вышивка серебряной нитью украшала линию шеи и тянулась вдоль рукавов.
