Барбара Картленд - Увлекательное приключение
— Слишком вы много знаете, — пробурчал себе под нос сеньор Падилла и громко добавил: — Вот ваша одежда. Что мне с ней делать?
Вентура опустилась на колени и протянула руку вниз. Сеньору Падилла пришлось подняться на несколько ступенек, чтобы она могла дотянуться до свертка, который он держал в руках.
— Благодарю вас, сеньор, — улыбнулась она. — А теперь идите и ждите меня в вашей лавке.
Но не успел он дойти до двери, как она снова окликнула его.
— Мы забыли кое о чем, — сказала она. — Я не могу отвести к английскому милорду Педро, потому что это вызовет у него подозрения. Придется взять с собой Минито. Он, конечно, более искусный портной, но далеко не такой милый человек, как Педро.
— Вы хотите, чтобы я отправился на другой конец города за Минито? — возмутился сеньор Падилла.
— Нет, нет! — ответила Вентура. — Но на улице наверняка околачивается какой-нибудь Мальчишка, который будет не прочь заработать пару песет. Пошлите его к Минито, а в один прекрасный день я отплачу вам за все, что вы сделали для меня.
— В один прекрасный день!
Сеньор Падилла презрительно хмыкнул, но тем не менее поспешно удалился, словно торопился исполнить поручение Вентуры.
Девушка поднялась с колен и раскрыла сверток. Костюм из темно-синего бархата был совершенно готов. Его украшали серебряные пуговицы, а атласный камзол чуть более светлого оттенка являл собой образец элегантности.
Вентура оделась в считанные минуты. Как она и ожидала, костюм, сшитый на одиннадцатилетнего мальчика, сидел на ней как влитой. Туфли, которые она уже однажды примеряла, когда убиралась в мастерской у Педро, были несколько тяжеловаты, но вполне удобны. Чулки, обтягивающие ее стройные ноги, также показались девушке довольно грубыми, но она решила, что позже купит себе что-нибудь более подходящее.
На комоде стояло небольшое зеркальце. Девушка взглянула на свое отражение и откинула волосы со лба. Ей было очень жаль, что пришлось так коротко остричь их. Прежде они доходили ей до талии и вызывали всеобщее восхищение. Она была брюнеткой, как и мать, но в ее темных локонах порой вспыхивали золотые огоньки, которые она унаследовала от своего рыжеволосого отца и которые были видны лишь тогда, когда она резко поворачивала голову или когда на ее волосы падал яркий солнечный свет или отблески пламени.
Вентура достала ленту из комода и перевязала ею волосы на затылке. Теперь она была совсем готова.
Она окинула взглядом свое имущество: соломенный тюфяк, на котором она спала последние полгода, скамеечку, на которой она провела много долгих часов, погруженная в молитвы. Наконец-то ее молитвы были услышаны. Ей представилась возможность покинуть этот убогий мирок, где царили нищета, голод и одиночество. Может быть, она покидала его и ненадолго. Если ее секрет раскроют, ей придется вернуться. Но по крайней мере, на несколько дней, а может быть, и недель она вырвется отсюда.
Девушка на секунду опустилась на колени, перекрестилась и произнесла молитву. Потом достала из верхнего ящика комода шкатулку. Это была очень изысканная вещица, украшенная тонкой резьбой и перламутровой инкрустацией. В центре мелким жемчугом была выложена монограмма.
Если бы Вентура вздумала продать эту шкатулку, то могла бы выручить довольно приличную сумму. Но эта вещь принадлежала ее матери.
«Ты никогда не должна расставаться с этой шкатулкой, Вентура, — не раз говорила та. — Ты поняла меня? Что бы ни произошло, ты должна сохранить ее».
Она сказала это вскоре после того, как умер отец Вентуры и они были вынуждены продать маленький домик, в котором жили, и снять комнатушку на грязной улочке в бедном квартале города. Но кое-что из своих вещей они взяли с собой.
А после смерти матери Вентура понемногу распродала все, кроме комода и скамеечки для молитв, на которые никто не польстился. Не раз ее охватывало искушение продать и шкатулку. Часто по ночам, когда девушка не могла заснуть от голода и все ее тело ломило от непосильной работы, она думала о том, как глупо хранить эту бесполезную безделушку, которой следовало бы красоваться на туалетном столике какой-нибудь знатной дамы.
Но потом, вспоминая слова матери, Вентура понимала, что, как бы отчаянно ни нуждалась в деньгах, она никогда не расстанется с этой шкатулкой.
Вентура посмотрела на нее. Она возьмет ее с собой в Мадрид. Может быть, она принесет ей удачу. Может быть, в Мадриде ей предстоит узнать, что означали странные слова матери, сказанные ею перед смертью.
Вентура снова вспомнила ту ужасную сцену на рыночной площади, когда лошади графини д'Ардиса понесли и стали дико метаться из стороны в сторону, сбивая на полном скаку палатки, опрокидывая прилавки и круша все, что попадалось на их пути.
Никто не знал, что напутало их. На площади царило привычное оживление, бойко шла торговля, отовсюду слышались зазывные крики продавцов, пытающихся соблазнить прохожих своим товаром, а через мгновение началось настоящее светопреставление. Какой-то мужчина упал, остальные бросились врассыпную. Вентура, разглядывавшая книги на лотке, обернулась и увидела, что лошади во весь опор несутся прямо на ее мать.
Не успела Вентура даже вскрикнуть, как тяжелые копыта обрушились на спину бедной женщины, пытавшейся спастись бегством, и та рухнула на землю прямо под колеса кареты.
Вентура кинулась к матери, с трудом пробираясь сквозь толпу. Когда она наконец опустилась рядом с ней на землю и положила ее голову к себе на колени, несчастная открыла глаза и, сделав неимоверное усилие, шевельнула побелевшими губами.
«Отправляйся… в Мадрид… — пробормотала она таким тихим и прерывающимся голосом, что Вентура едва могла разобрать слова. — Передай… письма…»
В этот момент по ее телу пробежала судорога, она запрокинула голову и осталась недвижима. Ее губы были полураскрыты, словно то имя, которое она собиралась произнести, умерло на ее устах вместе с ней.
Вначале Вентура была слишком убита горем и не могла думать ни о чем другом, кроме гибели матери. Она остро ощущала свое одиночество. Но спустя какое-то время девушка взяла себя в руки и принялась искать письма.
Но какие письма? И где ее мать могла их спрятать? Она обыскала всю комнату. Писем нигде не было. Что же в таком случае имела в виду ее мать? Вентура не имела ни малейшего представления. Ее мать почти никогда не говорила о Мадриде, лишь иногда рассказывала дочери забавные истории о веселых и шумных fiestas[13], на которых ей довелось побывать в молодости.
Только оставшись совсем одна, Вентура начала понимать, как мало она знала о своей матери. С безграничной детской верой она воспринимала своих родителей как нечто само собой разумеющееся и никогда не интересовалась их прошлым. Она знала, что ее отец — повстанец; он неоднократно рассказывал ей о своем родовом замке в Шотландии и говорил о своей преданности дому Стюартов.
