Карен Хокинс - Признания повесы
Он потер лоб, в голове зарождалась головная боль.
– Леди Уэстфорт принимает?
– Может быть. – Мужчина утер нос тыльной стороной ладони и смачно шмыгнул носом. – А может, и не принимает. Вам-то что за дело?
Если по слугам можно судить о хозяевах, то работа Брэндону предстояла нетрудная.
– Доложи леди Уэстфорт, что я здесь. – Он достал из кармана визитную карточку из плотной веленевой бумаги. – Меня зовут Брэндон Сент-Джон. Я отниму у леди Уэстфорт не больше двух минут. – Пожалуй, даже меньше, если она так нуждается в средствах, судя по разряду ее дворецкого.
Дворецкий взял карточку двумя пальцами и, прищурившись, прочел имя.
– Мистер Сент-Джон, да? Я скажу, что вы здесь.
Дворецкий посмотрел на Брэндона поверх карточки и одарил его последним подозрительным взглядом. Затем, к вящему изумлению Брэндона, отступил и захлопнул дверь перед носом посетителя.
Ни разу в жизни Брэндона не оставляли мерзнуть на крыльце, словно торговца, который ошибся дверью. Это было унизительно. Закипая, Брэндон собрался снова постучать. Но не успел хлопнуть по двери латунным кольцом, как она снова распахнулась.
Дворецкий сконфуженно улыбнулся, блеснув золотым зубом.
– Хозяйка сказала, что я не должен был оставлять вас на крыльце. – Он посторонился и жестом предложил Брэндону войти. – Я провожу вас в гостиную. Вам повезло.
Брэндон досадовал, что не может просто повернуться и уйти, потому что это лишь отсрочит неизбежное. Поэтому он сдержал свой гнев и прошел в холл. Он ждал, что дворецкий предложит взять пальто, но тот лишь стоял и глупо улыбался.
– Понимаете, я работаю первую неделю. Не все правила еще выучил.
Брэндон не собирался это оспаривать. Он скинул пальто и отдал дворецкому.
– Ух! Вы не должны этого делать. Я бы с радостью принял его, но моя хозяйка уволит меня, если я приму такой дорогой подарок, – неохотно вернул пальто Брэндону, который был настолько поражен, что не мог вымолвить ни слова.
– Ну вот, сударь! Если хотите меня наградить, дайте шиллинг.
– Шиллинг?
– За то, что открыл вам дверь...
– Гербертс! – донесся с лестницы женский голос.
Дворецкий немедленно обратился в слух.
– Да, хозяйка?
Самое время. Брэндон проследил взгляд дворецкого, загодя приготовив полуулыбку. Но едва он увидел женщину, стоявшую у подножия лестницы, как его улыбка стала сползать с лица и исчезла.
Девон ошибся – леди Уэстфорт была отнюдь не красива. Слишком короткая нижняя губа, слишком резко очерченный подбородок, и фигура не худощавая, не гибкая, как предпочитал свет. Ее волосы цвета спелой пшеницы были густыми и прямыми, а не волнистыми, которым отдают предпочтение женщины из высшего общества.
Настроение у Брэндона улучшилось. Возможно, Маркус ошибся. Чейз просто не мог влюбиться в такую женщину. Брэндон подумал о том, что скорее всего вообще напрасно пришел сюда. В этот момент женщина повернула голову, и ее вопросительный взгляд встретился со взглядом Брэнда.
Глаза у нее были темно-фиалковые, опушенные длинными, густыми ресницами; кожа кремовая, чуть розоватая. Но дыхание у Брэнда перехватило от ее улыбки.
Он не смог бы объяснить, в чем тут дело, но когда она вот так посмотрела на него, с юмором, когда ее губы изогнулись в улыбке, Брэнд отозвался всем своим существом. Словно он уже знал ее. Знал в интимном смысле этого слова.
Она грациозно кивнула:
– Мистер Сент-Джон. Надеюсь, вы простите Гербертса. Он новичок и еще не знаком со всеми своими обязанностями.
Брэндон постарался собрать разбегающиеся мысли. Что там Пул намешал в свой напиток сегодня утром? Он чувствовал себя одурманенным, словно все еще был пьян.
– Леди Уэстфорт. Надеюсь, я вам не помешал?
– Разумеется, нет! Гербертс, возьми у мистера Сент-Джона пальто и почисти его. Подашь ему пальто, когда он будет уходить.
– Да, хозяйка, – ответил безутешный дворецкий, принимая у Брэндона пальто. Гербертс провел ладонью по ткани и немного приободрился. – Может, я пока немного его поношу, чтобы представить, каково это в такой-то одежке?
– Нет! – Леди Уэстфорт решительно покачала головой. – Дворецкие не носят пальто, которые чистят.
У Гербертса вытянулось лицо.
– Вы уверены?
– Абсолютно. – Обращаясь к Брэндону, она указала на двустворчатые двери. – Прошу сюда. Там мы сможем поговорить.
Брэндон последовал в гостиную за этой мягко-округлой дамой. Он не мог не смотреть, как она идет, как покачиваются ее бедра под шелком платья. Женщина была ниже, чем Брэндону показалось сначала, и чуть пышнее, чем считалось привлекательным в свете.
Разумеется, общество редко бывает право в отношении подобных вещей. Селест считалась идеальной женщиной – все заискивали перед ней, женщины добивались ее дружбы, мужчины слагали сонеты, воспевая ее глаза. А Брэндон едва сдерживал зевоту при мысли о двухминутной беседе с Селест.
Леди Уэстфорт опустилась в кресло и указала на кресло напротив:
– Прошу садиться.
Брэндон стал было отказываться, потому что не собирался задерживаться здесь надолго, но, видя приветливое выражение ее лица, морщинки в уголках глаз, когда она улыбалась, он вдруг обнаружил, что едва сдерживает ответную улыбку.
Черт, что это с ним? Предполагалось, что он заплатит этой женщине, чтобы она исчезла из жизни Чейза, и, уж конечно, не станет с ней разводить церемонии. Он бегло окинул комнату взглядом, с удивлением обнаружив, что гостиная, хоть и небольшая, выглядит элегантно. Кресла стояли так близко, что его колени почти касались колен леди Уэстфорт.
Она пристально, не отводя глаз, смотрела на Брэндона.
– Вы очень похожи на своего брата, только... – Она наклонила голову набок, густая прядь волос легла ей на плечо. – Только выше ростом.
– Я еще и старше Чейза. – «И меня никто больше не одурачит. Особенно такие распутницы, как ты».
Она покраснела, словно прочла его мысли:
– Он часто о вас говорил. Я знаю, что он обожает вас и братьев.
Значит, Чейз рассказывал ей о семье. И о чем только думает его братец? Эта женщина олицетворяет собой все, чего должен избегать состоятельный человек, потому что единственный доступный ей способ содержать себя – найти человека, готового платить за удовольствие наслаждаться ее обществом. Она не лучше этих пустышек, которые каждый год наводняют ярмарку невест, бороздя холостяцкие воды в поисках ничего не подозревающих мужчин, способных без конца тратить деньги на булавки и на время сезона содержать дом в Лондоне.
Об алчности женщин Брэндон знал все. Едва поселившись в городе, он увлекся такой же наивной с виду, невинной девушкой. Он был очарован ею. Она – его банковским счетом и именем.
