Кэтлин Уинзор - Навеки твоя Эмбер. Том 1
Она почувствовала, как к шее и щекам прилила кровь.
— Это самая замечательная ярмарка в Эссексе, — быстро проговорила она. — Фермеры приезжают за десять и за двадцать миль, чтобы побывать на ней.
Он посмотрел Эмбер в глаза и улыбнулся, подняв бровь, как бы выражая удивление по поводу этого гигантского местного празднества. Потом допил вино из бутылки. Эмбер почувствовала слабый, но отчетливый запах алкоголя, смешанный с тяжелым запахом мужского пота от его одежды и ароматом кожи от сапог. От этой смеси запахов, как от дурмана, у нее закружилась голова, и сильная волна желания прошла по телу. Так что грубоватое замечание Элмсбери не было таким уж преувеличением.
Брюс поглядел в окно.
— Темнеет, вам надо поторопиться домой, — он подошел к двери и вежливо открыл ее перед Эмбер.
Вечер наступал быстро, множество звезд рассыпалось по небу, на котором высоко светился прозрачный месяц. Подул легкий прохладный ветерок. Они стояли рядом, из таверны доносился смех и шум разговоров, а со стороны деревни — звон цикад, отдаленное кваканье лягушки и стрекот кузнечиков. Эмбер повернулась к Брюсу, подняла на него глаза. От света луны лицо ее казалось бледным.
— Вы смогли бы пойти на ярмарку, милорд? — Она боялась, что никогда больше не увидится с ним, и эта мысль становилась для нее просто невыносимой.
— Возможно, — ответил он, — если будет время,
— О, пожалуйста! Ярмарка как раз на главной дороге, вы же будете проезжать мимо. Вы там остановитесь, да? — В печальном голосе Эмбер звучала настойчивая мольба.
— Какая вы красивая, — тихо произнес он, и в первый раз за все время лицо его стало серьезным.
Секунду они стояли, молча глядя друг на друга, потом Эмбер непроизвольно качнулась в его сторону, закрыв глаза. Он обнял девушку за талию, прижал к себе, и она почувствовала напряжение его сильных мышц. Эмбер откинула голову назад, губы приоткрылись для поцелуя. Этот поцелуй длился одно мгновение, Эмбер даже почувствовала себя обманутой, когда Брюс отпустил ее. Открыв глаза, она увидела, что Карлтон глядит на нее с некоторым удивлением, хотя чему он удивлялся — себе или ей — она не знала. Эмбер вдруг показалось, что весь мир вокруг взорвался, и она не могла сразу очнуться, как после тяжкого удара.
— Вам надо идти домой, дорогая, — сказал он. — Дома будут беспокоиться, что вы так задержались.
С ее уст чуть не соскочили быстрые лихорадочные слова: «Мне все равно, беспокоятся они или нет! Да я вообще не пошла бы домой! Мне все безразлично, все-все, кроме вас одного! О, позвольте же мне еще немного побыть здесь и, пожалуйста, разрешите пойти с вами завтра на ярмарку!»
Но что-то помешало ей произнести эти слова вслух. Возможно, где-то в глубине сознания она представляла себе тетушку Сару, ее встревоженное лицо, или дядю Мэтта — строгого и осуждающего ее. Нельзя, никогда нельзя проявлять такую смелость, он только возненавидит ее. Тетя Сара часто говаривала, что мужчины не любят привязчивых женщин.
— Я живу неподалеку, — ответила Эмбер. — Вниз по улице, не больше четверти мили, — Она рассчитывала, что Карлтон предложит проводить ее, но он этого не сделал. Она зря прождала несколько секунд, потом сделала реверанс.
— Я найду вас завтра, милорд.
— Возможно, я приду. Доброй ночи.
Он поклонился ей, снова сняв шляпу, затем улыбнулся, окинул взглядом с головы до ног, повернулся и ушел. Эмбер стояла, как обиженный ребенок, потом резко повернулась и побежала бегом, только раз обернувшись назад.
Она пробежала по узкой улице мимо церкви и припустила быстрей, когда поравнялась с кладбищем, где была похоронена ее мать. Вскоре она свернула вправо на тропу, ведущую через луг к ферме Гудгрумов. Вообще-то она испугалась бы, оказавшись одна далеко от дома, почти в полной темноте, но сейчас привидения, ведьмы и гоблины были бессильны против нее, ибо душа ее переполнялась новыми чувствами.
Она никогда не видела никого, подобного ему, и даже не представляла, что такой человек может существовать в реальной жизни. Он был тем красивым и галантным джентльменом, о которых ей рассказывал сапожник. Именно такими они рисовались ей в мечтах, возникавших от этих рассказов. А Боб Стерлинг и Джек Кларк — просто два дурня!
Она размышляла — думает ли он сейчас о ней, и убеждала себя, что да, думает. Не может быть, чтобы мужчина, который поцеловал женщину вот так, сразу же забыл о ней! Что-что, а уж этот поцелуй обязательно заставит его пойти завтра на ярмарку, даже если ему не очень захочется. Она похвалила себя за то, что разбирается в мужчинах и понимает их психологию.
Ночь стояла прохладная. Эмбер подходила к дому со двора. Она перешла через ручей по мостику — просто две доски с перильцами, — прошла мимо огорода, засаженного капустой и другими овощами, и дальше мимо сараев, конюшен и скотного двора. Все эти постройки были побелены и крыты замшелой желтой соломой. Затем она обогнула утиный пруд и вошла во двор своего дома.
Двухэтажный дом с резными дубовыми наличниками был выложен из мягкого красного кирпича, стены были увиты виноградом. Трубы тоже заросли побегами плюща, над дверью в кухню кусты жимолости образовали живописную арку, а рядом была прибита подкова для защиты от ведьм. В вымощенном кирпичом дворе вдоль стен росли цветы, высаженные Сарой: белые и пурпурные фиалки, розы, густые кустики ароматной лаванды, которую Сара любила класть между простынями. Цвели фруктовые деревья, наполняя воздух легким сладковатым запахом. На низкой деревянной подставке — два улья, крытые соломой, у стены рядом с дверью, в зарослях диких роз — маленький скворечник. На пороге сидел котенок с зелеными глазами и вылизывал лапки.
Дом был воплощением мира, красоты и трудолюбия. Ему перевалило уже за сто лет, пять поколений прожило здесь, и каждое внесло вклад в его процветание, не ради богатства, а ради сытой здоровой жизни, теплоты и удобства. Настоящий дом добра и любви.
Эмбер подошла и взяла на руки котенка. Она погладила его по гладкой мягкой шерстке и услышала в ответ тихое довольное урчание. Семья уже отужинала, и за столом остались только Сара и пятнадцатилетняя Агнес. Сара доставала горячие хлеба из печи, Агнес чистила масляный светильник.
Эмбер услышала, как Агнес говорила сердитым, осуждающим тоном:
— …Поэтому не удивительно, что о ней все говорят! Честное слово, мама, мне стыдно, что она моя кузина…
Эмбер не задели эти слова, ей было все равно. Агнес и раньше говорила то же самое. Эмбер влетела в комнату с веселым криком и обняла тетю.
— Тетя Сара! — Сара обернулась к ней с улыбкой, но в ее глазах была тревога. — В таверне полным-полно благородных господ! Его величество возвращается!
