Кэтрин Харт - Летняя гроза
В течение многих недель племена наслаждались покоем в Пало Дуро. Воины, воспрянув духом, охотились, женщины почувствовали себя в безопасности. Даже дети ощутили воздух свободы и беззаботно играли и смеялись.
Потом вдруг ощущение покоя рассеялось, как дым в небе. Многие старались не обращать на это внимания, но Таня не могла.
— Что-то надвигается, Пума. Я знаю. Я чувствую. Как бы нам здесь ни нравилось, надо уходить отсюда.
Пума тоже чувствовал неуловимую перемену.
— Да, стало как-то тревожно. Кое-кто еще хочет пойти на охоту, но шайенны уйдут с первым лучом солнца.
— Мы будем готовы, Пума.
И снова их племя отправилось в путь, переходя с места на место, и зоркие дозорные стояли на страже, чтобы военная кавалерия не застала их врасплох. Через месяц после того, как они ушли из Пало Дуро, пришло известие, что конные войска напали на тех, кто остался в ущелье. Атака была неожиданной, многие пытались выбраться, побросав все пожитки. Индейцев окружили и как скот пригнали в форт Силл, где вождей и воинов посадили за решетку.
А на севере золотоискатели вторглись в Нала Сапа, священные Черные Горы на землях индейцев сиу, шайеннов и арапахо. Ненавистный генерал Кастер произвел тем летом в Черных Горах разведку и объявил, что золото там есть — нужно только выдергивать из земли траву и стряхивать драгоценный песок с ее корней. Вождь сиу Сидящий Бык пришел в ярость от того, что белые посягнули на территорию, которая по договору принадлежала индейцам. Когда же армия США не сделала ничего, чтобы обуздать жаждущие золота орды старателей, индейские племена взяли дело в свои руки. Индейцы и белые снова ступили на тропу войны.
Летняя Гроза смотрела, как ее мать наносит на лицо красные и желтые полосы боевой раскраски.
— Мама, когда я вырасту, я смогу стать женщиной-воином, как ты? Я не хочу чистить шкуры, шить, готовить и рожать детей, — с презрением поджала она красиво очерченные губки.
Таня подавила готовый вырваться у нее смех.
— Для того, чтобы стать женщиной-воином, тебе придется пройти через много испытаний, Летняя Гроза. А это не так-то легко, иначе все были бы великими воинами. И нет ничего стыдного в том, чтобы быть женой и матерью. Труд женщин племени в своем роде неоценим. Без них в деревне не было бы порядка.
— А я хочу скакать и сражаться вместе с мужчинами.
— У Хитрого Лиса, возможно, окажется свое мнение на этот счет. А вдруг он не захочет, чтобы его жена была воином?
— Тогда я не выйду за него замуж, — наморщив лоб, заявила Летняя Гроза.
— Думаю, когда ты подрастешь, ты захочешь выйти замуж за Хитрого Лиса. По-моему, вы очень нравитесь друг другу.
— Иногда мне кажется, что я выйду за него, а иногда я не знаю чего хочу.
— Что ж, малышка, у тебя впереди еще много лет, чтобы принять решение, — сказала Таня.
— Вокруг так много неизвестного мне, мама, мне все любопытно.
— А что бы ты хотела узнать?
Гроза погрузила пальцы в краску.
— Почему трава зеленая?
— Это легко. Мать-земля любит давать зеленый цвет растениям.
— А почему лягушки прыгают, а птицы летают? — не отставала Гроза. — Как солнце, когда оно спит, перебирается с запада на восток? Его подталкивает луна, чтобы оно снова ушло на восточное небо?
Таня в насмешливом испуге покачала головой.
— Для такого милого ребенка у тебя поистине слишком пытливый ум. Мысли скачут у тебя в голове, как бурундук!
— Ты не знаешь ответов, ма? — спросила Летняя Гроза.
— Никто не в состоянии ответить на все твои вопросы, дочка. На многие ты найдешь ответы сама, когда вырастешь и узнаешь окружающий мир.
Летняя Гроза на минутку задумалась.
— Да, но с каждым годом в моей голове появляется все больше вопросов, — пожаловалась она.
— Тогда ты должна решить, какие из них для тебя самые важные, — мудро заметила Таня, — и сосредоточиться на поиске ответов именно на эти вопросы.
В последующие несколько месяцев Таня нередко задумывалась, успеют ли ее дети вырасти, чтобы найти ответы на свои вопросы. Время было очень тяжелое, племена все время перебирались с места на место, чтобы избежать плена или резни со стороны военных. Даже глубокие снега и морозы не останавливали правительственные войска. Индейцы боролись за еду и укрытие для своих семей, не говоря уже о том, что защищались от постоянной угрозы нападения кавалерии. Пума и Таня часто обсуждали создавшееся положение и неясное будущее племени и их собственной небольшой семьи.
— Интересно, что выйдет из особой Целительной Церемонии, на которую созывает всех Сидящий Бык, — тихо проговорила Таня, засыпая на ночь огонь.
В дальнем углу вигвама уже спали их четверо детей и Розмари.
— Мы не можем заглядывать в будущее, Дикая Кошка, если только духи не посылают нам вещие сны. Племена собираются, чтобы помолиться и обрести средство для изгнания белых захватчиков. Все, что мы можем, — это молиться и защищать принадлежащее нам по праву.
Штаны Пумы упали на пол вигвама рядом с уже снятыми мокасинами. С присущей ему грацией он опустился на циновку, которая служила им с женой постелью.
— Давай забудем о завтрашнем дне и насладимся тем, что может дать нам ночь.
Он смотрел на приближавшуюся Таню, и его темные глаза сверкали. Она села на край циновки и сняла платье. Любовь и страсть, отразившиеся на лице Пумы, словно волнами окутали обнаженное тело женщины. Она горделиво выпрямилась перед ним, зная, что вид ее тела всегда доставлял Пуме наслаждение. Он еще не двинулся, а Таня уже почувствовала, как нарастает в ее муже желание, — он лишь исследовал взглядом каждый мягкий изгиб ее тела. Таню охватил трепет, внутри начал разгораться огонь. Отвечая на молчаливый призыв Пумы, груди Тани налились тяжестью, напряглись соски.
— Подойди, женщина, и распусти мои волосы. Его слова вызвали в памяти ту первую ночь, когда он впервые сделал ее по-настоящему своей, ночь, когда он забрал себе ее душу. В ту ночь он тоже заставил ее исполнить весь ритуал. И в эту ночь Танины руки дрожали ничуть не меньше, когда она развязывала кожаные ремни и распускала густые черные косы.
Пума расплел косы жены, и их золотистые пряди рассыпались по плечам, укрывая Таню, как покрывалом. Ладони Пумы скользнули под золотистый водопад. Он нашел ее груди и стал ласкать их, пощипывая торчащие соски. Его горящие темные глаза неотрывно смотрели на Таню. Потом он откинул в сторону ее волосы и припал губами к розовому кончику полной истомы груди.
Все тело Тани сотрясали волны пламенной страсти. Тихий призыв сорвался с ее губ, и она притянула мужа к себе. Разгоряченное тело женщины жаждало прикосновения мужской плоти. Таня обхватила руками широкие плечи Пумы, потом коснулась его гладкой груди. Под ее ладонью колотилось мужское сердце.
