Бертрис Смолл - Филиппа
Странно взрослые глаза в упор смотрели на Филиппу.
— Умею, — улыбнулась она.
— А кто тебя научил? — допытывалась принцесса.
— Человек по имени Патрик Лесли, граф Гленкирк.
— Где?
— На озере, в землях моей матери. Он научил и моих сестер, Бэнон и Бесси. Мы считали наше озеро холодным, но он утверждал, что это чепуха, а действительно ледяная вода в озерах Шотландии. Однажды я была в Шотландии, но так и не посмела окунуться в воду.
— Моя тетя Мег — королева Шотландии, — сообщила маленькая Мария.
— Уже нет, — поправила Филиппа. — Овдовев, она второй раз вышла замуж и теперь считается всего лишь матерью короля. Но я вместе со своей матушкой появилась при дворе, еще когда леди Маргарита была королевой. Чудесное было время! И прекрасный двор!
— Лучше, чем у папы? — лукаво поинтересовалась принцесса.
На земле нет двора более великолепного, чем у короля Генриха! — поспешно воскликнула Филиппа. — Вы прекрасно знаете, ваше высочество, что ваш папа — самый могущественный и прекрасный король во всем христианском мире.
— Какая восхитительная лесть! — раздался голос короля. Филиппа покраснела от смущения.
— Папа! — воскликнула девочка, бросаясь в объятия отца.
— А как поживает самая прекрасная в целом мире принцесса? — осведомился король, ущипнув дочь за розовую щечку. Ребенок счастливо прыснул, но взор короля уже был устремлен на Филиппу.
— Ты дочь Розамунды Болтон, не так ли?
Кровь Христова, какая же милочка! Это хорошенькое невинное личико, как по волшебству, унесло его в прошлое.
— Да, ваше величество.
Филиппа боялась посмотреть на него. Вообще неучтиво таращить глаза на короля, и он этого не любит.
Генрих протянул руку и приподнял подбородок девушки.
— Ты так же прелестна, как твоя мать в этом возрасте. Я знавал ее в те времена!
— Да, ваше величество, она мне рассказывала! — со смехом вырвалось у Филиппы. Пришлось прикусить губу, чтобы не опозориться окончательно. Но король не рассердился. Тихий смешок с рокотом вырвался из широкой груди, прикрытой богато вышитым драгоценными камнями бархатным камзолом.
— Ах вот как? Значит, тебе все известно? Впрочем, тогда я был совсем мальчишкой, непоседливым и озорным.
— А кроме того, речь шла еще и о пари, — лукаво напомнила Филиппа.
Король громко хмыкнул:
— Так оно и было, мистрис Филиппа, а моя бабушка забрала выигрыш и опустила в кружку для бедных в Вестминстере. И тогда я усвоил, что нельзя позволять гордости брать верх над разумом, а прежде чем заключать пари, нужно хорошенько подумать, — объяснил он, опуская дочь на землю. — Я слышал, что младший сын Ренфру решил принять сан. Мне очень жаль.
Слезы вновь обожгли глаза девушки, и она поспешно провела по ним рукой.
— Такова воля Господня, — промямлила она не слишком убедительно.
Король покачал головой:
— Если я смогу помочь, мистрис Филиппа, вам достаточно только попросить. Я все еще не исключил вашу мать из числа своих друзей, хотя она и вышла за дикаря шотландца.
— Благодарю, ваше величество, — сказала девушка. — Но не стоит думать плохо о моем отчиме. Логан Хепберн — хороший человек.
Король кивнул:
— Отведи мою дочь к матери, и можешь немного развлечься с подругами, Филиппа Мередит. Таков королевский приказ! Знаешь, девочка, — неожиданно улыбнулся он, — я помню и твоего отца. Он тоже был прекрасным человеком и одним из самых преданных слуг дома Тюдоров. И его дети находятся под моим покровительством. Не забывай этого, Филиппа Мередит. А теперь беги! Сегодня последний день мая, и настало время повеселиться.
— Да, ваше величество, — прошептала Филиппа. Потом взяла принцессу за руку и повела к королеве Екатерине.
Король задумчиво смотрел им вслед. Возможно ли, что у Розамунды Болтон такая взрослая дочь? Достаточно взрослая, чтобы стать невестой и позволить разбить свое сердце. А ведь у нее еще две сестры, и ему говорили, что Розамунда родила сыновей от своего шотландца. А что досталось ему? Единственная дочь и жена, слишком старая, чтобы выносить мальчишек, которые так нужны трону! Полгода назад королева потеряла ребенка. И уже не первого. А те, которых удавалось доносить, либо рождались мертвыми, либо, едва протянув несколько дней, отправлялись на тот свет. В живых осталась одна Мария. С его женой что-то не так. И врач сказал, что больше детей у нее не будет. Неужели такова воля Божья?
Он взглянул на сидевшую посреди газона жену. Когда-то тонкая и белая, кожа ее теперь пожелтела и покрылась морщинами, прекрасные волосы потускнели. Она все больше времени проводила на коленях в часовне и все реже ложилась на спину, исполняя супружеский долг. А окружавшие Екатерину хорошенькие девушки не добавляли ей привлекательности.
Он окинул взглядом стайку молодых фрейлин, составлявших компанию королеве. Настоящий цветник! Особенно кузина Монтджоя, восхитительная Элизабет Блаунт. Миниатюрная, со всеми полагающимися женщине округлостями! И лучшая при дворе танцовщица, если не считать его сестру Мэри, не говоря уже о том, что поет как ангел. Да и его ближайшие приятели обожают эту веселую, остроумную резвушку, хотя Монтджой утверждал, что у нее хватит благоразумия склониться перед лицом власти. Монтджой также клялся, что из Бес« выйдет идеальная жена.
Маленькие голубые глазки короля задумчиво щурились Бесси Блаунт. Такую приятно прижать к груди, а если она та» покорна по природе, как считает Монтджой, значит, без сопротивления отдастся страсти своего повелителя.
Генрих Тюдор улыбнулся.
Что за чудесное лето его ждет! Если, разумеется, город не поразят чума или черная оспа.
Король зашагал по газону, милостиво кивая гостям. А Филиппа тем временем отвела принцессу к матери.
— Мы прекрасно прогулялись, ваше величество. Принцесса хотела сесть в лодку, но я посчитала это опасным.
— Ты совершенно права, дитя мое, — согласилась королева.
— Интересно, о чем говорил с тобой его величество? — ехидно протянула Миллисент. — Ты довольно долго с ним беседовала.
— Короля больше всего занимает благополучие дочери, — спокойно ответила Филиппа. — А кроме того, он спрашивал о моей матери и ее семействе в Камбрии. Они были знакомы еще детьми. Почему это так тебя интересует? Неужели твоя собственная жизнь настолько уныла и скучна? Но что я спрашиваю? И без того понятно, что это так: ведь сэр Уолтер еще не пришел к определенному решению насчет помолвки!
«И как же я поиздеваюсь над тобой, курносая дрянь! А ты ничего не сможешь сделать, кроме как пыхтеть и злиться!» — подумала Филиппа.
Королева молча улыбнулась при виде трясущейся от ярости Миллисент, у которой так и не нашлось остроумного ответа.
