Сергей Короп - Русь. Время мечей
– Говори, что знаешь о ней?
Глаза князя сверкали словно молнии, наливаясь кровью от безсонных ночей и недавнего сражения. С перепугу у древлянина затряслась борода. Ему почудилось, что князь схватился за кинжал. Ярополк, завидев неподдельный испуг незнакомца, тотчас отпустил его. Затем, налив вина, предложил выпить. Подождав пока тот допьет, спросил уже ровным голосом:
– Как звать, и что хотел поведать мне?
– Имя мое Офсольд. Был я воспитателем младшего сына князя Полоцкого Рогволода. Зрел, как убивали его, с княжной Изольдой и детьми ихними. Окромя Рогнеды. Полонили ее…
Ярополка вновь охватила ярость. Он сжал кулаки с такой силой, что побелели костяшки.
– Чего ж не вступился, коль видел? Боялся, что убьют?
– Смерть не страшна мне. С юных лет с Рогволодом в походы ходили. А не вступился, что ранен был. Завален мертвыми телами побратимов моих. Благодаря им, и меня сочли убитым. Ночью выбрался, задушил ратника, и в одежде его, на коне поспешил к тебе, в Киев, дабы поведать о случившемся. Только не доехал. Коня загнал и сам едва не помер, если бы не повстречались древлянские воины. Они то и доставили меня к великому князю Олегу Светославовичу…
– Погоди-ка, что ты несешь? К какому князю? Он же в Полоцке был.
– Не брал князь Полоцк на щит. Не он это… И невесту свою, Рогнеду, напрасно ищешь тут.
– Молви яснее, Офсольд. – грозно приказал Ярополк. – Тогда, чье же войско разрушило и сожгло Полоцк?
– Князя Новгородского, Владимира…
– Как смеешь, половчанин, такую клевету на брата Владимира наговаривать?.. – Ярополк выхватил кинжал и двинулся на Офсольда, рассвирепев от гнева. Не стань между ними Ратмир, присутствовавший при разговоре, дело могло бы закончиться смертью половчанина.
– Опомнись, княже! – боярич смело перехватил руку Яро— полка, занесенную для удара. – Давай выслушаем его, затем допросим бояр и дружинников, а опосля уж порешим, как быть далее.
Или твердость убеждения Ратмира, или смелость его подействовала на князя, только сник он сразу, отступил и, усевшись на лавку, опустил голову на грудь.
– Продолжай, – скорее выдохнул, чем сказал.
– Поначалу Рогволод тоже подумал, что князь Древлянский подступил к городу. Но началось сражение, и в первых рядах мы увидали воеводу Добрана и красную личину Владимира… – неожиданно Офсольд осекся после слов «красная личина», но Ярополк даже не отреагировал на это. Сцепив зубы, он только слушал. И половчанин продолжил: – победа стала за ними. Ворвавшись в Полоцк, воины предали его огню. Стали резать, грабить, безчинствовать и насильничать жен и девиц.
– Ты князю про Рогнеду поведай, – напомнил Ратмир.
– Все семейство Рогволода связали и вывели во двор княжьего дома. Владимир ухватил Рогнеду за волосы и сказал, что женится на ней. Княжна отвергла его. «За рабичича не пойду, ибо люблю Ярополка» – молвила. Рассвирепел Новгородский князь. Ударил сильно красавицу княжну и… и…
– Дальше, – еле слышно проговорил Ярополк. Его лицо покрылось мертвенной бледностью, а голос стал сиплым.
– Изнасильничал жестоко Рогнеду нашу на глазах родителей и братьев. Затем порубили княжью семью на куски. Обо всем я поведал Олегу Светославовичу, когда пришел в себя. Велел он гонцов рядить к тебе в Киев, да ты в ответ войной пошел. Не обезсудь, великий князь, правду говорю тебе стоячи пред Родом и богами Славяно-арийскими!
Ничего не ответил Ярополк. Только с силой вонзил в деревянный стол кинжал острый так, что лезвие вошло почти по рукоять.
– Воеводу Блуда ко мне!
Блуд явился тотчас по княжьему наказу. Увидев грозное выражение на лице Ярополка, невольно вздрогнул, заподозрив неладное. Колючие глаза воеводы из-под косматых бровей воровато забегали от князя к Ратмиру и обратно.
Но князь, охваченный яростью, не заметил испуганного поведения воеводы, приказал Офсольду повторить сказанное о Рогволоде и его семье.
– Что скажешь на это, Блуд? – спросил Ярополк, после того как половчанин умолк.
– Мыслю так, что коварством и обманом нас опутали изверги Новгородские.
– Верно молвишь. Сотворил Владимир так, что супротив родного брата пришлось выступить мне. И смерть Олега на нем, собаке хазарской, лежит! Убью тварь поганую! На самом высоком суку болтаться будет, дабы воронье клевало плоть его гнилую!
Осыпая Новгородского князя проклятиями и угрозами, Ярополк в бешенстве ходил по покою круша все, что попадалось ему под руку. Никто из присутствующих не осмеливался произнести ни малейшего звука. И только когда гнев княжеский немного поутих, Ратмир напомнил ему о готовности церемонии предания огню тела Олега Светославовича.
– После сожжения, велю рядить дружину в поход на Новгород. Идти будем денно и нощно, чтобы поскорее вражину подлую настигнуть.
Стоя у погребального костра, Ярополк по-настоящему был убит охватившим его горем. По щекам мужественного воина струились слезы. Глубокая печаль пронзила душу князя. Он подошел к Людмиле, молодой вдове, прижал ее к широкой груди своей и выговорил сквозь рыдания:
– Нет прощения мне пред родом своим, пред богами, пред тобою, Людмилушка, за братоубийственное деяние, сотворенное мною. Но, видит Сварог, не по умыслу я принес горе великое, а обманут и оговорен был нечестивыми. Не будет мне покоя, ни сна, ни отдыха, покуда не дойду до Новгорода и не настигну рабичича Владимира.
Развеяв пепел над речными водами со словами: «откуда явились, туда и возвращаемся», Ярополк, оставив в Овруче своих посадников, поспешил в Новгород.
Поход был нелегким. Молодой князь, одержимый един— ственной целью отмщения, торопился побыстрее достигнуть Новгородских границ. Длительные переходы и кратковременные привалы, сильно утомляли и людей, и лошадей.
Кроме этого, движение войска затрудняли еще проливные дожди, сильно размывая дороги. В некоторых местах реки выходили из берегов, и дружина вынуждена была останавливаться, чтобы дождаться хотя бы мало-мальской проходимости, покуда солнце не уберет влагу и не подсушит пути.
Как ни рвался вперед Ярополк, всячески поторапливая свое войско, но Новгорода они достигли только к глубокой осени.
Выровняв и сосредоточив атакующие полки, князь послал гонцов предупредить Владимира о своем намерении взять город на щит. Но, к великому изумлению князя, вернувшиеся гонцы доложили, что сражения не будет. Новгородцы не станут оказывать сопротивления, поскольку князь их Владимир бежал со своим воеводой Добраном в Византию. А бояре Новгородские не хотят войны, и с радостью откроют врата великому князю Ярополку Светославовичу.
– Так тому и быть! – согласился Ярополк. – Само провидение за нас. Слава Перуну! Отныне стану сам владеть Русью.
Но не успел он вступить в свои новые владения, как из Киева прибыл гонец с тревожной вестью – печенеги, узнав что Ярополк находится далеко в походах, подступают к Киеву.
Мечислав, еще не оправившийся от ран после битвы на днепровских порогах, еле держась на ногах, стоял перед князем. Дальний путь, проделанный им из Киева, и несколько схваток с татями, бродившими во множестве по лесам, не прошли для него безследно. К старым ранам прибавились совсем новые. Наскоро перемотанные и пропитанные кровью повязки свидетельствовали об этом.
Князь пребывал в раздумье. Решение следовало принимать без промедления. С одной стороны, им руководило желание начать поиски Рогнеды, любовь к которой не только не угасла, но еще более усилилась. Особенно после того, когда узнал, что ей пришлось претерпеть, бедняжке. Но с другой стороны, долг чести требовал защитить Русь от ненавистных печенегов, убивших отца Ярополка.
– Оставляю тебя, Блуд, своим посадником в Новгороде!
– Слушаюсь, великий князь, – поклонился воевода.
– Закрепишься здесь. Заодно приступи к поискам княжны половецкой Рогнеды. Авось, не забрал ее с собою раввиныч. – Ярополк приблизился к Блуду и тихо сказал: – сыщешь, тотчас шли гонца в Киев.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
