Виктория Холт - Богиня зеленой комнаты
Она нередко уезжала на гастроли, правда, старалась, чтобы они не были продолжительными, но все равно чувствовала себя несчастной вдали от своей семьи. Она всегда советовалась с герцогом, принимать или не принимать те или иные предложения, если речь шла о выступлениях вне Лондона. Как правило, он возражал, но когда она напоминала о том, как им нужны деньги, неохотно соглашался.
Находясь на гастролях, она обычно писала ему: «Я получила пятьдесят два фунта — конечно, сумма могла быть и другой — за вечерний спектакль. Пожалуйста, дайте мне знать, нужны ли Вам эти деньги или я могу распорядиться ими по собственному усмотрению».
Иногда ей на память приходила строчка из стихов, которые когда-то о них написали: «Содержит ли он ее или она его содержит?» Но она никогда не задерживалась на этих мыслях. Уильям не был ни жадным, ни расчетливым, просто ему всегда не хватало денег на расходы.
Они мечтали о том времени, когда Дороти сможет оставить театр и полностью посвятить себя семье. Она этого очень хотела, и Уильям убеждал ее, что в этом их желания совпадают: вполне вероятно, что она — одна из самых талантливых актрис современности, но прежде всего она — жена и мать. Грейс всегда думала также, вот почему она так хотела, чтобы Дороти вышла замуж.
День выдался очень тяжелым, и она с нетерпением ждала пятницы, чтобы на несколько дней уехать в Буши. Завтра у нее спектакль, а потом — небольшая передышка.
Она уже собиралась выходить из своей гардеробной, как появился посыльный и сказал, что мистер Сиддонс приехал в театр и просит ее уделить ему несколько минут.
«Мистер Сиддонс?» — она думала, что посыльный ошибся, но он подтвердил, что да, именно мистер Сиддонс.
— Скажите ему, что я буду в Зеленой Комнате через пять минут.
Он ждал ее там, когда она вошла. Ей всегда было очень жаль беднягу Уилла Сиддонса. Сара была столь Величественна и так его подавляла, что он казался еще более незаметным и невыразительным, чем был на самом деле.
— Вы хотели меня видеть, мистер Сиддонс?
— Да, миссис Джордан. Я пришел по поручению жены.
В чем дело на сей раз, недоумевала Дороти. Она не могла себе представить, что может быть какая-то другая причина, кроме конфликта между нею и королевой трагедии.
— У нас ужасное горе, миссис Джордан. Наша вторая дочка, Мария, умирает.
Дороти сразу же почувствовала сострадание.
— При ней сейчас доктора. Они не оставляют нам никакой надежды. Она может умереть сегодня ночью... или прожить еще несколько недель.
— Я искренне сожалею. Пожалуйста, передайте миссис Сиддонс мое сочувствие. Скажите ей, что я понимаю ее чувства.
— У вас ведь тоже есть дети, я знаю. Именно поэтому я и пришел просить вас оказать эту услугу.
Он очень смущался, на него больно было смотреть.
— Я знаю, что вы не очень дружны с семейством...
«Бедняга, — подумала Дороти, — он не виноват, что у нее такие отношения с Сарой и ее братом». Она пожала плечами.
— Обычная история в нашем деле. Так о какой услуге вы хотели меня просить?
— Миссис Сиддонс должна играть вечером в пятницу. Она не может отказаться играть, пока кто-нибудь не заменит ее. Вы понимаете, что она не может оставить дочь, кроме того, она в таком состоянии, что боится выйти на сцену.
Дороти кивнула. Она думала о том, что вместо поездки в Буши ей предстоит остаться в Лондоне и играть.
— Сара послала меня спросить... о, я знаю, что прошу о большом одолжении... но если вы согласитесь ее заменить по этому случаю, она вам будет очень признательна.
— Скажите, что я заменю ее. И передайте мое сочувствие.
— Спасибо, миссис Джордан. В его глазах были слезы.
— Пожалуйста, не думайте об этом. Мне это ничего не стоит.
По дороге домой на Сомерсет-стрит она едва не плакала от досады. «Что со мной происходит, — думала она, — наверное, виновата беременность». Но она испытывала огромное, непреодолимое желание оказаться в Буши с Уильямом и детьми. Мне скоро рожать, я уеду в Буши, обещала она себе, а потом я смогу там немного отдохнуть. А завтра? Может быть, она поедет в Буши утром и вернется к вечернему спектаклю, а в пятницу днем придется репетировать, чтобы вечером сыграть спектакль.
Дети будут разочарованы; правда, они привыкли к ее частым отлучкам. Уильям тоже. Права ли она, что так часто их бросает? Она должна это делать, потому что им очень нужны деньги. Да, в тот же день, когда она оставит сцену, она уедет в Буши, возлюбленный Буши.
И она написала Уильяму: «Два часа ночи. Я только что вернулась. Вас удивит, что я занята в пятницу, но когда вы узнаете причину, я уверена, Вы не станете сердиться. В пятницу должна была играть миссис Сиддонс, но у них тяжело больна дочь, и она прислала мистера Сиддонса попросить меня ее заменить, потому что она не может оставить ребенка. Я не сочла возможным отказать, и я надеюсь, что Вы меня поймете. За вчерашний спектакль я получила пятьдесят фунтов... Если Вам нужны эти деньги, пожалуйста, дайте мне знать, чтобы я ими не распорядилась».
Она легла в постель, думая о своей семье в Буши и о дочках, живущих с Эстер, и больше всего на свете ей хотелось собрать всех их под одной крышей и никогда с ними не расставаться.
Ребенок родился в ноябре — девочка, которой дали имя Мэри. Итак, теперь было уже четверо Фицкларенсов и три ее дочки.
Это было счастливое время. Можно было не думать ни о театре, ни о деньгах. Она просто могла немного перевести дух в ожидании того времени, когда можно будет перестать кормить дочку грудью. «Я толстею и становлюсь ленивой, — думала она, — мне скоро придется уйти со сцены, я стала слишком грузной и для «Сорванца» и для Пикля». Ей казалось очень странным, что зрители продолжали любить эти спектакли и ее в них; Было бессмысленно стараться показать им более сложные характеры, хотя Анжелу в «Замке с привидением» они полюбили.
Значительно проще было Саре Сиддонс. Ее роли не требовали юношеской стройности. На самом деле Сара была значительно полнее Дороти, но ее полнота была менее заметна благодаря высокому росту. Однако Королеве трагедии с трудом удавалось встать с кресла без посторонней помощи, и, чтобы не привлекать к этому излишнего внимания зрителей, все дамы, которые в это время находились на сцене, должны были помогать ей подниматься так, словно это какая-то новая мода или именно то, что и было задумано автором пьесы.
Сара была тщеславна сверх меры. Но Дороти сочувствовала ей в связи со смертью ее дочери — девочка умерла от воспаления легких в октябре.
Дочери приехали к Дороти в Буши. Фанни уже исполнилось шестнадцать лет, Доди — одиннадцать и Люси — девять. Фанни всегда ее беспокоила больше всех остальных детей. Может быть, потому, что она была зачата без любви. Дороти часто думала об этом. Если причина именно такова, ей следует уделять Фанни больше внимания, чем остальным. Фанни ее пугала. Может быть, потому, что Дороти не удавалось забыть ее отца? Девочка была не очень сообразительна, не так легко училась, как другие, была тщеславной и эгоистичной.
