Франциска Вульф - Заговор во Флоренции
Джулиано тяжело дышал, в задумчивости качая головой.
– Ничего не понимаю. Может быть, люди все-таки правы, считая его сумасшедшим? – Лицо его побелело, как полотно. – Я должен поговорить с Лоренцо. Он посоветует, что нам дальше делать. К сожалению, сейчас его нет во Флоренции, он вернется лишь поздно вечером. – Джулиано снова схватил руку Анны. – Дорогая, ты чувствуешь в себе силы повторить в присутствии Лоренцо все, что рассказала мне сейчас?
Анна кивнула.
– Завтра я приведу его к тебе, сразу же после мессы. А до этого прошу тебя никому ничего не рассказывать. Слышишь? Ни слова о том, что случилось. Пусть это останется между нами.
Анна вздохнула. Вот они, Медичи. Имя семьи, их репутация должны быть незапятнанны – любой ценой!
– Обещаю, – ответила Анна.
– Благодарю тебя. – Джулиано склонился над ней и нежно поцеловал в лоб. В его глазах блестели слезы. Он любил Козимо, и Анна могла это понять. В каком-то смысле Козимо ей тоже нравился. – А теперь успокойся. Матильда принесет тебе бульон, а потом ты должна уснуть. Постараюсь заглянуть к тебе попозже, но не обещаю.
Анна кивнула и, поцеловав его, закрыла глаза. Она сделала все, что могла. Теперь Джулиано все знает. Они с Лоренцо примут все меры и позаботятся о том, чтобы обезопасить Козимо. Все будет хорошо.
Она слышала, как дверь снова открылась и вошла Матильда с подносом, на котором стояла миска с ароматным бульоном. Анна, хотя и не была голодна, не могла отказаться от нескольких ложек бульона.
– Подождите, синьорина, я помогу вам, – сказала Матильда, разворачивая салфетку на ее груди, и начала медленно кормить Анну из ложечки. Отправляя бульон в рот больной, ложку за ложкой, она рассказала ей последние новости.
– Скажи мне, Матильда, сколько времени я здесь лежу? – спросила Анна.
– Довольно давно, синьорина. Как же вам было плохо! Думаю, с того дня прошли недели четыре!
– Уже целый месяц? – При этом известии у Анны едва не остановилось сердце. – Пресвятая Бородица! Какое же сегодня число?
– Двадцать пятое апреля, синьорина, – с готовностью ответила Матильда.
– Нет!
Анна вскрикнула, как подстреленная птица. Резким движением, выбив из рук Матильды миску с бульоном, она вскочила, пытаясь спрыгнуть с постели, не обращая внимания на страшную боль. Сегодня 25 апреля! Не прошло и четверти часа, как отсюда вышел Джулиано. Он сказал ей, что завтра они зайдут к ней вместе с Лоренцо. Завтра! Завтра же 26 апреля! В этот день он будет убит! Анне стало дурно. Так дурно, что ее затошнило. Она корчилась от тошноты, ревела от безысходности, но все это не имело никакого значения. Она должна бежать к Джулиано, предупредить его, умолять, чтобы он не ходил к обедне. Он непременно должен остаться дома.
– Синьорина! Синьорина!
Как сквозь сон Анна слышала голос Матильды. Старая служанка пыталась ее удержать, успокоить, но Анна сопротивлялась изо всех сил. Она лишь смутно сознавала, что стоит на своих ногах у кровати в луже из смеси бульона и рвотных масс, среди острых осколков миски, которые больно резали ее босые ноги. Она испытывала такую боль, что с трудом дышала, а ее неродившийся ребенок бурно колотился в животе – по-видимому, тоже от страха.
– Синьорина, что вы делаете? – в ужасе вскричала Матильда. Она всерьез опасается за рассудок своей госпожи. Схватив Анну обеими руками, она завопила: – Ложитесь в постель, синьорина, я позову врача. Успокойтесь, синьорина, все будет хорошо.
– Матильда, я должна поговорить с Джулиано, я… – В этот момент ноги у Анны подкосились, и она свалилась на пол. Силы покинули ее. – Матильда, я… Джулиано не должен идти к обедне…
Служанка помогла ей лечь в постель, глядя на нее полными жалости и сочувствия глазами.
Заливаясь слезами, Анна уткнулась головой в подушку.
Козимо находился в сводчатом подвале лаборатории, объясняя Леонардо суть проблемы. Несколько лет назад он оборудовал это помещение для опытов по алхимии, оснастив его всем необходимым. Посередине стояли три длинных стола из крепкой твердой древесины, способной выдерживать самые большие нагрузки: на такую поверхность можно было лить жидкости, ее могли жечь огнем – и на ней не оставалось никаких следов. Стены были заполнены полками с книгами и рукописями по алхимии на латинском, греческом, древнееврейском, итальянском и немецком языках. На деревянных и железных столах стояли стеклянные флаконы всевозможных размеров. Над огромным очагом висели медные сосуды. С низкого свода свисало множество масляных лампад, освещавших все пространство. Вдоль стен протянулись длинные скамьи с сотнями тщательно закупоренных склянок и банок, наполненных всевозможными травами, маслами, минералами и эссенциями животного происхождения, добытыми Козимо самыми невероятными способами. Время от времени он спрашивал себя, почему бы не продать все это богатство и не заполнить погребок винами. Но сейчас, заметив, как при виде этих сокровищ засверкали глаза Леонардо да Винчи, он понял, что поступил правильно, не избавившись от своих приобретений. Он словно знал, предчувствовал, что настанет момент, когда они ему еще понадобятся.
– Вы полагаете, что нам удастся определить, какой яд Джакомо подмешал в сахар? – спросил Козимо.
– Непременно удастся, – мгновенно ответил Леонардо, взяв в руки два флакона и читая на них этикетки:
«Изумруд, кристаллы, Индия». – Он бережно поставил бутылочки на свое место. – При такой оснащенности лаборатории мы без труда справимся с нашей задачей. Здесь есть все, что нам надо: корень мандрагоры, змеиная кожа, омела и даже драконий зуб. Такой лаборатории позавидовал бы любой алхимик. Единственный ее недостаток состоит в том, что ею никто не пользуется.
– Это неудивительно, поскольку я здесь почти не бываю, – пояснил Козимо. – Я оборудовал этот подвал лет десять назад и с тех пор был здесь всего два раза. – Он пожал плечами. – Алхимия, безусловно, интересная наука, но в чисто теоретическом смысле. Заниматься алхимией на практике мне кажется отвратительным. Когда толчешь в ступе сушеных летучих мышей, например, становится дурно от этой вони. Нет, предоставляю другим заниматься подобными делами.
Леонардо улыбнулся.
– Вы хотите сказать, – таким, как я? Понимаю. – Окинув долгим взором своды подвала, он засиял от восторга. – Приступим к делу. Где тот порошок, в котором вы подозреваете яд?
Козимо протянул Леонардо мешочек. Одно дело – прочитать множество книг, почерпнуть из них знания, и совсем другое дело – провести практические опыты по определению яда, подмешанного Джакомо. Это мог сделать только один человек во Флоренции – гениальный Леонардо да Винчи.
