Дороти Гарлок - Святая преданность
Смит без эмоций говорил о потере семьи – это было так давно… и столько раз пережито. Он рассказал, как остался один, голодный и напуганный, о том, что однажды утром проснулся от запаха жареного мяса, рассказал он и о встрече с Билли и Оливером.
– Я плакал, но они не позволили мне почувствовать стыд от того, что я плакал. Мой отец всегда говорил, что мужчины не плачут, и я боялся, что меня сейчас осудят эти взрослые, умудренные жизнью мужчины. Но Оливер обнял меня и сказал: «Плачь, сын, плачь, ты заслужил это».
– Он, должно быть, был очень умным, порядочным и добрым человеком.
– Да. Он и Билли стали моей семьей. Я был ближе к ним, чем когда-то к собственному отцу. Не потому что отец не заботился о семье. Но он никогда не тратил слов. Особенно он был скуп на похвалу. Оливер говорил со мной о многом. Он и Билли научили меня практически всему, что я знаю. Я очень мало учился в школе до того, как попал сюда, на ранчо. Знаешь, я очень люблю этого старика, – сказал хрипло Смит, показывая рукой на дверь сзади.
– И он тебя любит.
– Затем я ушел отсюда на пару лет. Это была идея Билли. Он сказал, что я сам должен встать на ноги, и что они с Оливером, если понадобятся, всегда будут здесь, а мне нужно знать гораздо больше о жизни, чем я смог бы увидеть на ранчо. Он был прав. Я должен был узнать много жизненных премудростей, и я узнал то, что хотел. Билли думал, что без меня Мод успокоится, и жизнь для Оливера станет хоть немного проще. Старуха возненавидела меня с того самого дня, когда Билли и Оливер впервые привезли меня на ранчо.
– Почему она ненавидела маленького мальчика?
– Билли говорит, она просто ревновала. Ей не нравилось, что мистер Иствуд проводил с нами довольно много времени. Билли и Оливер пронесли свою дружбу с юношеских лет через всю жизнь. Еще в молодости они были партнерами на золотом руднике в Колорадо. Когда они собрали достаточно денег, чтобы купить землю и построить дом, Оливер пришел сюда в Бигхорн, чтобы сделать покупку. А Билли остался работать на руднике до тех пор, пока они не сумели продать его. К тому времени, как Билли пришел сюда, Оливер был уже женат на Мод.
– Миссис Иствуд, кажется, не имеет ничего общего с таким умным, образованным человеком, как мистер Иствуд. Она производит впечатление очень ограниченной женщины. Возможно, я не права?
– Единственное, что нам с Билли удалось выяснить, так это то, что первый муж Мод нашел Оливера умирающим в степи, привез его к себе на ферму, а Мод помогла мистеру Иствуду снова встать на ноги, ухаживала за ним. Но Оливер заплатил за ее заботу слишком высокую цену. Он женился на Мод после смерти ее мужа.
– Ты хочешь сказать, что Билли владеет частью ранчо?
– Билли владеет здесь всем. Оливер завещал свою часть Билли с условием, что Мод будет проживать в доме и пользоваться всеми необходимыми ей вещами до смерти.
– Миссис Иствуд знает это?
– Нотариус пробовал ей сказать, но, ты ведь знаешь, у нее совсем другое на уме.
– Почему ты остаешься здесь?
– Я не оставлю Билли. Он мне как отец. И я обязан помогать, как могу, Мод. Без нас она останется совсем одна. Ее единственный ребенок повернулся к ней спиной. Фанни верно поняла волю Оливера и знает, что здесь для нее ничего нет.
– Как это ужасно. Что же случится с домом, когда миссис Иствуд умрет?
– Он будет стоять, пока не разрушится. Не думаю, что Билли станет жить в нем.
– А ты?
– Никогда!
Рука Смита двигалась вверх-вниз по ее руке. Девушка поправила рубашку, чтобы прикрыть плечи мужчины, потом спрятала свою руку под его, и ее ладонь нежно ласкала его грудь. Твердая щека Смита мирно покоилась в мягких девичьих волосах.
Он так много рассказал о себе, но не сказал главного, почему и как убил Оливера Иствуда…
Мгновенное счастье опять начало ускользать от бедной девушки.
Боже мой, неужели она состарится одна с воспоминаниями об этой быстрой и очень сильной и страстной любви? Неужели она не увидит любимого человека, когда его светлая голова станет такой же седой, как у Билли, а вокруг зеленых глаз появятся морщинки? Неужели она не познает счастья от супружества с ним и радости от рождения их общих детей?
Прямо сейчас, в это мгновение Вилла поняла, что не была достаточно сильна, чтобы оттолкнуть его и вычеркнуть этого человека из своей жизни. Она не представляла, что сможет прожить без него. Но смерть Оливера убьет ее любовь.
С этими мыслями в голове, она подняла глаза и посмотрела на Смита. Взгляд ее был полон любви. Но невысказанный вопрос висел в тишине между ними.
Они долго смотрели друг на друга.
– Я знаю, о чем ты хочешь спросить. Но не настаивай, чтобы я рассказал тебе об этом… сейчас, – Смит ласкал рукой ее светлые волосы и, набрав их полную пригоршню, поднес к губам.
Вилла наблюдала за лицом мужчины, выражением его глаз и почувствовала сильнейшую боль, которую испытывал ее любимый человек.
– У меня нет права спрашивать тебя об этом.
– Ты не поняла, моя любовь, – нежный шепот ласкал ее щеку. – Я просто глупый ублюдок, пытающийся продлить это сладкое мгновение. Я хочу тебя так сильно, что ничего не могу поделать с собой. Я никогда не испытывал ничего подобного. Ты вошла в мою жизнь так неожиданно и с самого начала заставила меня чувствовать такие вещи, о которых я даже и не мечтал. Ты такая особенная, Вилла, и я действительно полюбил тебя. Я никогда не чувствовал такого стыда, как в тот день, когда ты вошла и увидела меня валяющимся в загоне. Только поэтому я был так рассержен и зол, – он произносил слова, нежно целуя девушку. – Позволь мне обнимать тебя немного дольше, я хочу почувствовать нежность и сладость твоего тела.
От явной боли в его голосе рыдания подступили к горлу бедной девушки.
– О, Смит, – прошептала она. – Все, что я могу сказать, это то… Я никогда не думала, что влюблюсь в безнадежного мужчину, что меня не будет волновать, кем или чем он был. В тебе так много нежности, что я хочу лишь одного, прижать тебя к своему сердцу, обнимать и защищать от боли.
Он плотно закрыл глаза, не в состоянии вынести боль в ее глазах и позволить ей увидеть влагу в своих. Губы, которые он искал, были очаровательно раскрыты, ее дыхание было теплым и влажным. Смит притянул девушку к себе и мог чувствовать сильное биение ее сердца около своей груди, когда она целовала его с огненным наслаждением. Они что-то шептали друг другу, делили дыхание, нежность и сладкие поцелуи.
– Я люблю тебя, – мягко прошептала Вилла.
– Я никогда раньше не слышал таких слов, – Смит еще крепче обхватил свое сокровище, словно боялся, что кто-нибудь отнимет у него его любовь. – И я никогда не говорил их до сегодняшнего дня. Я… люблю тебя! Я люблю тебя, Вилла.
