Джо Гудмэн - В сердце моем навсегда
Коннор вышел из комнаты и nepeceii прихожую:
— Это мой кабинет.
Он медленно повернулся, чтобы она могла рассмотреть встроенные полки, уставленные книгами в кожаных переплетах.
— Когда был жив дед, это была спальня, а гостиная служила кухней. Даже когда мама была девочкой, запад нее Миссисипи еще не было столько книг, чтобы заполнить такие полки. Большинство из них появилось после золотой лихорадки. Путешественники оставляли одну-другую в качестве платы за ночлег на нашей земле. Позднее, когда отец уехал в Нью-Йорк, он обычно присылал ящик книг на Рождество или на мой день рождения. Когда был жив Старый Сэм, мы держали их на чердаке, потому что он не очень-то любил все, что связано с Раштоном. Я переделал эту комнату в свой кабинет после смерти деда. Он вышел из комнаты и пошел дальше, показывая ей спальню, где будет жить Дансер, столовую, кухню и в задней части дома большую спальню, где спал Коннор.
— Здесь раньше было несколько маленьких спален, но мне все они не нужны были, поэтому Бен помог мне снести стенки.
Мэгги пожалела, что он не оставил их на месте.
— Я не ожидала, что у тебя такой большой дом.
— Этот дом менялся с тех времен, как дед поселился здесь и заложил первый камень. Каждые несколько лет что-то добавляется или меняется. — Коннор понес Мэгги на большую кровать и опустил на яркое клетчатое одеяло, — Старый Сэм говаривал, что его тяга к перемене мест испарилась в тот момент, как он увидел эту долину. Он пустил здесь корни и никогда не помышлял о том, чтобы жить где-то в другом месте. — Он присел на край кровати, взял из рук Мэгги соломенную шляпу и положил на стул. — Тебе что-нибудь принести?
Она покачала головой:
— Все хорошо.
— Тогда я помогу разгрузить наши сумки, а ты пока поспи.
— Я не устала.
— Лгунья. Ты практически засыпала в седле. — Он потянулся за легким хлопчатобумажным одеялом, лежащим в ногах кровати. — Ложись, я тебя этим накрою.
Она сделала, как он предложил, думая о том, что чересчур уж покорна. Наверное, действительно устала.
— Нам еще надо о многом поговорить, Коннор.
— Но не обязательно делать это прямо сейчас. — Накрыв, ее одеялом, он нагнулся и поцеловал в лоб.
— А ты слишком уж фамильярен.
На этот раз он положил ладонь на ее живот и слегка похлопал.
— Я твой муж.
— Это как раз один из тех вопросов, которые мы должны обсудить.
Коннор решил, что сейчас подходящий момент для ухода.
— Я тебя разбужу к обеду, — пообещал он и вышел из комнаты прежде, чем Мэгги успела возразить.
Но случилось так, что Мэгги поднялась вовремя, чтобы приготовить обед. Никто не предлагал ей этим заняться; собственно, кухня была пуста, когда она начала готовить, но никто и не остановил ее. У Коннора, когда он обнаружил ее на кухне, был такой, вид, словно он собирается приказать ей идти отдыхать дальше, но потом он приподнял крышку горшка с рагу, понюхал и, по-видимому, передумал. Мэгги заметила, что вскоре после его ухода через заднюю дверь, началось настоящее паломничество работников.
Они приходили под разными предлогами. Бен показал ей палец, обожженный искрами, вылетевшими из горна в кузнице. Патрик вошел, хромая, и присел за кухонный стол, чтобы вытряхнуть несколько камешков, попавших ему в сапог. Бак сказал, что ищет свою шляпу, которую забыл, когда помогал переносить вещи Дансера. Люк попросил глоток воды из насоса.
Мэгги позаботилась о каждом из них, радуясь случаю немного поговорить. Однако она также заметила, что они все как один подбирались бочком к плите, вдыхая аромат морковки, лука, картошки и мяса, которые тушились в собственном соку. Люк остался и помог ей вырезать печенье и подготовить духовку.
Когда на кухне стало слишком жарко, Мэгги присоединилась к Дансеру на переднем крыльце. Коннор вынес раскладушку из дома и уложил на нее старателя. Это было приятней, чем быть запертым в курятнике, словно какой-то чертов цыпленок, как выразился Дансер.
— Вам что-нибудь принести? — спросила Мэгги прежде, чем сесть. Дансер указал на ступеньку и решительно посмотрел на нее. Она села. Ее глаза были прикованы к коралю, где Коннор беседовал с Баком и Патриком, облокотившись о верхнюю жердь.
Жеребец дымчато-серого цвета вышагивал вдоль загона, бросая нервные взгляды в сторону мужчин.
— Что они делают? — спросила она.
— Решают, чья очередь падать, — хихикнул Дансер. — Бак свалился дважды, а Патрик только что в третий раз поцеловался с землей. Не могу тебе сказать, когда лучше проводил время, бездельничая и наблюдая, как пара глупцов пытаются перехитрить вспыльчивое животное.
— Если они такие умные, пусть теперь постараются заставить Коннора попробовать, — сухо сказала она.
Радостный хохот Дансера испугал коня, а мужчины взглянули в сторону крыльца.
— Тебе бы это понравилось, да? — хлопая себя по здоровой ноге, спросил Дансер.
Улыбаясь, Мэгги помахала мужчинам и ответила сквозь зубы:
— Мне очень хотелось бы посмотреть, как Коннор Холидей получит хороший пинок под…
— Похоже, ты получишь такую возможность, — радостно заметил Дансер. — Он собрался сесть на него.
С лица Мэгги исчезла улыбка. Она села прямее, на самый край ступеньки, следя за тем, как Коннор приближается к жеребцу. Она могла разглядеть, что он говорит что-то коню, но не слышала, что именно. Да это и не имеет значения, подумала Мэгги, потому что знала, что тон Коннора важнее слов. Легко было представить себе мягкие, успокаивающие интонации его голоса. Она по собственному опыту знала, насколько они могут быть действенными.
Немного раздражало сознание того, что, возможно, он использует те же мягкие, как пух, модуляции для укрощения лошадей. Надо будет помнить это в следующий раз, когда она услышит те же напевы в шепоте у своего уха.
— Надеюсь, этот конь перебросит его через ограду, — сказала она Дансеру.
Он рассмеялся над ее напускной игривостью — даже в профиль он видел на лице Мэгги тревогу.
Мэгги наблюдала, как Бак помогал придержать пугливое животное, пока Коннор забирался ему на спину. Работник умудрился отбежать на безопасное расстояние прежде, чем жеребец попытался сбросить седока. Коннор держался только одной рукой, используя вторую в качестве балансира. Его тело двигалось в такт прыжкам коня, яростно пытающегося сбросить его. Бак и Патрик что-то ободряюще кричали. Дансер вопил от радости. Мэгги затаила дыхание.
Жеребец всхрапнул и брыкнул, подбросив вверх комья грязи и взметнув пыль. Шляпа Коннора свалилась на землю и была растоптана. Бак и Патрик перепрыгнули через ограду, когда конь рванулся к ней, а затем поскакал по периметру загона. Коннор покачнулся в седле, подпрыгнул и подлетел вверх, когда жеребец выгнул спину, но ухитрился остаться в седле.
