Пенелопа Томас - Отчаянная
Мистер Ллевелин, к ее огорчению, был рассеян. После посадки он кивнул извозчику, тот взял вожжи, и почти без толчка мы тронулись с места. Затем мистер Ллевелин все время сидел с прямой спиной, положив руки на бортик коляски.
Окрестности Дорсета радовали нас живописными видами и мирным настроением. Отары овец теснились тут и там на поросших вереском пустошах, которые то поднимались холмами, то опускались долинами, напоминая легкое движение морских волн. Оштукатуренные, крытые соломой коттеджи встречались на каждом повороте дороги, и мне начинало казаться будто я листаю страницы сказочной книги. Потом я отбросила всякие мысли и просто наслаждалась созерцанием пейзажа.
— Винни и Эглантина не пожелали поехать? — спросила Салли с легкой обидой. — Хорошо бы еще кого-нибудь взять…
— Им нужно обсудить личные проблемы, — ответил мистер Ллевелин, и его рот с плотно сжатыми губами превратился в одну прямую.
Фанни хихикнула, и в ее глазах мелькнул намек. Наверное, она знала какой-то секрет Винни и Эглантины, или же ее развлекала ревность подруги. Не хотелось разбираться. Да и не время. Эдмонд успокоил Фанни холодным взглядом и повернулся ко мне.
— Вы знакомы с этой местностью, мисс Кевери? — спросил он тоном, в котором прозвучало столько теплоты, что она оказала на меня действие более сильное, чем солнечные лучи, и я почувствовала, как мои щеки покраснели и стали цвета кожаных сидений.
Я покачала головой.
— Мы редко выезжали из Бристоля, — призналась я. — Разве что во время каникул выезжали в Уэлс.
— Какая жалость, — сказала Салли очень вежливо. — Я училась на континенте, и мы с покойным мужем неоднократно путешествовали по Италии и Франции. Нельзя быть по-настоящему образованным, не путешествуя.
— У всех но-разному, а кое-кто все-таки недостаточно, — сказал мистер Ллевелин просто и необидно, а главное так, что трудно было понять, что и кого он имел ввиду.
Салли подняла голову, чтобы ответить. Затем остановилась, внезапно истолковав сказанное им по-своему. С ее лица сошел нежный румянец, и она сказала что-то неразборчиво.
Фанни прикрылась рукой, словно зевнула.
— Я думаю, мы не станем мириться с твоим плохим настроением, Эдмонд, — неожиданно вспылила она. — В противном случае, лучше остаться дома.
— Не думаю, что я сказал что-нибудь обидное, — ответил он, выглядя немного удивленным.
Я не сомневалась в том, что его наивность была напускной, но Салли приняла за чистую монету и засияла улыбкой. Она легко хлопнула Фанни по руке и отчитала ее за то, что она изводила брата.
— Вам обоим должно быть стыдно, — назидательно произнесла Салли. — Вы всегда предполагаете худшее друг в друге. Сегодня вы должны помириться и постараться быть веселыми.
. Хороший, конечно, совет. Но, по-моему, те, кому она его адресовала, не обратили на него внимания.
Поездка до побережья длилась чуть больше полчаса. Мы скрашивали ее, по мере наших сил, короткими отрывочными разговорами, в основном о пейзаже, открывавшемся из коляски в пределах видимости.
У Салли главным занятием было изучение нашего хозяина. Она делала это, когда видела, что он не обращает на нее внимания. Мистер Ллевелин откровенно игнорировал ее, уделяя основное внимание Фанни. В ответ Салли делала вид, что ничем не интересуется, кроме бриза и запаха соленого воздуха, который она вдыхала с изумительным артистизмом. Что касается меня, честно говоря, я чувствовала себя совершенно заброшенной. И страдала от странного ощущения, что я занимаю большую часть мыслей моих соседей по коляске. Надо заметить, что это очень неприятное состояние.
Кучер резко остановил коляску на отвесном берегу.
Внизу, вдоль побережья, тянулись меловые утесы. За ними простиралась узкая полоска песка, и на западе располагался Дедл Доо, выступавший над сине-зелеными водами. Море дугой врезалось в первобытные скалы и соединялась с землей узким перешейком. Над нашими головами визгливо кричали прилетевшие с моря чайки. В нос ударил острый запах сели и морских водорослей.
— Я умираю с голоду! — с неподдельной искренностью воскликнула Фанни. — Неужели после завтрака прошло всего два часа?
— Это научит тебя за завтраком есть как следует, — уколола Салли, но сама не без интереса посмотрела на плетеную корзину.
В конце концов, мы решили съесть ленч для пикника, затем спуститься вниз на песчаный берег, к подножью скалы.
Благополучно управившись с ленчем, мы вскоре были внизу»? Прилив отступил, оставив неглубокие лужи. Основания скал обнажились и теперь выступали наподобие бастионов, блестя под солнцем.
Как только мы ступили на теплый песок, Фанни сбросила свои туфли и чулки, подхватила складки платья и радостно понеслась к воде, до которой было приличное расстояние. Ее шляпка слетела с головы, а локоны плескались за ней золотистым потоком. Я остановилась, чтобы понаблюдать за ее сумасшедшим полетом, и стояла, пораженная ее красотой и грацией. Любой на моем месте невольно залюбовался бы ею.
Салли шлепнулась на песок и поспешно сняла обувь. Спустя несколько секунд, придерживая рукой шляпку, она попыталась догнать Фанни. Эта попытка была предназначена явно для мистера Ллевелина. Кроме того, Салли подчинилась магической силе Фанни, которая манила ее, как манила бы любого другого смертного. Я с печалью думала, что если бы Фанни осознавала, какие натянутые у нее отношения с братом, и видела его сердитый взгляд, от которого темнело его лицо, она, возможно, захотела бы что-нибудь изменить.
Почувствовав себя одиноко в обществе мистера Ллевелина, которого я обещала себе избегать, я поплелась за подругами, пробираясь между обломками скал.
Мистер Ллевелин спохватился и поймал меня прежде, чем я успела скрыться за скалой. Его пальцы охватили мою руку, сжимая ее крепко и в то же время мягко. Это было слишком легкое прикосновение, чтобы нарушить ток крови, тем не менее, кровь ударила мне в виски. Чувствуя себя загнанным в угол кроликом, я сглотнула и повернулась к нему лицом.
— Вы не хотите прогуляться со мной вдоль воды? — спросил он.
— Почему же, я уверена, что мы все охотно…. — начала я.
Солнце отразилось в его глазах, и они сверкнули стальным клинком, который вытащили из ножен.
— Я приглашаю только вас, — подчеркнул он.
— Но это грубо, — заметила я.
— Не грубо, — возразил он. — Просто разные отношения.
Мне было трудно поблагодарить его за этот комплимент, потому что он обижал других. Я попыталась ответить на комплимент тем, что неодобрительно нахмурилась. Но он послал мне обезоруживающую улыбку, которая свела его последние слова к шутке. Я обнаружила, что улыбаюсь в ответ, хотя понимала, что он перехитрил меня, повернув ситуацию в свою пользу.
