Жюльетта Бенцони - Изгнанник (LExilé)
— Мне это не слишком нравится, но у вас не было никаких веских оснований для отказа, Дагэ! В конце концов, не так и плохо, что у мисс Тримейн появилось желание подышать воздухом. Они уже вернулись?
— Всего десять минут назад. И вот тогда-то я и подумал, что зря дал им уехать. Если бы вы только видели лицо наставника! Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.
— А... моя племянница?
— Она? Совсем наоборот: казалось, что она заключила самую выгодную сделку в своей жизни.
— Что ж, — сказал Артур, слышавший весь разговор, — остается только одно, отец. Надо расспросить мистера Брента. А я пойду побеседую с Лорной.
— Пока не нужно этого делать, Артур! Не стоит ее злить. Мы уже знаем, чем это может закончиться. Лучше я поговорю с твоим наставником.
Гийому не пришлось далеко идти. Как только он вошел в вестибюль, Потантен сказал ему, что молодой человек хочет с ним поговорить, что он ждет его в маленькой гостиной и что он очень расстроен.
Гийом сразу же в этом убедился. Мистер Брент сидел на табурете, упершись локтями в колени. Он, казалось, был воплощением горя. Мистер Брент явно нервничал: наставник вздрогнул, когда под ногой хозяина дома заскрипел паркет. Молодой человек сразу же вскочил и вытянулся перед ним, как преступник перед судьей.
— Что происходит? — задал ему вопрос Гийом. — Вы... как будто плакали.
— Да, я плакал, господин Тремэн, но это из-за того, что я потерял себя. Вы знаете, куда мы только что ездили?
— Я как раз собирался вас об этом спросить.
— Мы были в жандармерии! Да... Именно туда Лорна заставила меня ее отвезти. Когда мы уехали, я не знал, куда мы направляемся. Она просто сказала: «Сен-Ва», хотела взглянуть на порт. А как только мы приехали в город, мне пришлось повиноваться.
— И что ей там понадобилось? — тихо спросил Гийом, который уже начинал обо всем догадываться.
— Заявить на вас, разумеется! Она вас обвиняет, вас и доктора Анбрюна, в том, что вы украли ее ребенка, которого она родила, находясь в бессознательном состоянии. Я пытался ее вразумить, смягчить ее обвинения. Но чтобы меня выслушали, мне нужно было объявить ее сумасшедшей. А на это я пойти не мог! Она бы никогда мне этого не простила! О, как мне стыдно! Как стыдно! Я всего лишь марионетка в ее руках, и ей об этом известно!
Брент снова рухнул на табурет и отчаянно зарыдал, лепеча извинения, обвиняя себя за то, что предал доверие господина Тремэна. Он был на грани истерики, и Гийом понял, что надо действовать: схватив молодого человека за плечи, он поставил его на ноги и наградил парой увесистых пощечин. Брент сразу же замолчал, и это обрадовало Тремэна. Джереми ошеломленно смотрел на него, в его глазах застыл ужас. Гийом мягко улыбнулся ему.
— Теперь лучше?
— Я... Да, кажется, лучше, но...
— Средство довольно сильное, и я прошу у вас прощения, но это был единственный способ привести вас в чувство. А теперь давайте поговорим серьезно. Что вам сказали жандармы?
Порывшись в кармане, молодой человек достал оттуда листок желтой бумаги и протянул Гийому.
— Не слишком много. Они дали вот это для вас и предупредили, чтобы вы действовали как можно скорее!
Это была повестка с требованием явиться в жандармерию. Тремэн с трудом удержался от гримасы. Он был абсолютно уверен в своей невиновности, но ему вся эта история совсем не нравилась. Жандармерия в Сен-Ва была создана недавно, командовал ею свежеиспеченный командир отделения жандармов капрал Пелуз. Он был из чужаков и совершенно не знал местных жителей. Он приехал из Кана и успел заслужить репутацию несговорчивого человека.
— Ладно! — вздохнул Гийом. — Не стоит заставлять их себя ждать. Я отправлюсь туда прямо сейчас.
— Я поеду с вами, — вызвался молодой человек.
— Вы полагаете, что мисс Лорна скорее простит вас за то, что вы помогаете мне сейчас, чем если бы вы сделали это двумя часами раньше?
— Теперь это не имеет значения. Мне в любом случае необходимо уехать. После того, что я позволил ей сделать, мое присутствие здесь будет невыносимо для всех. Артур меня возненавидит.
— Нет, если я сам объясню ему, что произошло. И вы будете мне намного полезнее, если останетесь. Поэтому со мной вы не поедете! Мисс Лорна не должна узнать о вашем поступке. Вы остаетесь дома. Вы ничего не меняете в ваших привычках, а вечером мы с вами поговорим. Впрочем, я не представляю, куда бы вы могли поехать. Вы англичанин, а сейчас идет война!
Спустя несколько минут Тремэн верхом на Сахибе отправился в Сен-Ва-ла-Уг.
Жандармерия располагалась рядом с мэрией, и над ней вывесили трехцветный флаг из крашеного листового железа, скрипящего на ветру. Гийом привязал коня почти под ним. Уже смеркалось, но посетитель хорошо знал это большое здание, в котором жили несколько семей: семья самого командира отделения и семьи его жандармов. Дверь уже заперли, и Гийому пришлось потянуть за цепочку колокольчика. Тот звякнул, дополнив своим звуком звяканье кастрюль в доме.
Кто-то, вероятно, дернул за веревку, открывающую задвижку, потому что дверь распахнулась. Тремэн увидел просторный коридор. Из-под двери пробивалась полоска света. Он постучал, вошел, не дожидаясь приглашения, и оказался лицом к лицу с человеком в темно-голубой форме, сидевшим за письменным столом. Портрет Первого консула над его головой украшал побеленную известью стену. У перпендикулярной стены стояли вешалки с пятью треуголками и слегка изогнутыми саблями в ножнах.
Капралу Пелузу на вид было лет сорок. Он поднял на вошедшего похожее на сочное яблоко лицо с внушительными усами и густыми бровями цвета спелых каштанов.
— Зачем пожаловали, гражданин?
Революционное обращение неприятно поразило Гийома. Оно вызвало у него слишком много страшных воспоминаний. И здесь, в Котантене, где жители называли его господином Гийомом, просто Гийомом или Тремэном, это сразу произвело на него плохое впечатление. Но он достал из кармана желтый листок бумаги и протянул его капралу со словами:
— Вы передали мне вот это! Меня зовут Гийом Тремэн, и я готов ответить на все ваши вопросы.
— А!
Суровые глаза капрала оглядели посетителя. Не предложив посетителю сесть, Пелуз немного отодвинулся от стола, чтобы иметь возможность слегка покачиваться на стуле.
— Я почти рад вас видеть, гражданин! Я недавно в этих местах, но уже много слышал о вас и вашем доме в Ла-Пернель. Вы здесь что-то вроде сеньора?
— Я не дворянин и ни в коем случае не могу быть сеньором. У других есть бумаги, подтверждающие титул, если их не сожгли, конечно. Я же всего лишь простой буржуа.
— Но богатый... Даже очень богатый, как говорят.
