Ирина Мельникова - Александра – наказание господне
Князь быстро пробежал письмо глазами и с отвращением отбросил его в сторону:
– Как быстро ты успел все разузнать!
– А ничего удивительного! – рассмеялся Павел. – Просто эту разведку я предпринял задолго до твоего разрешения и, как видишь довел до логического конца!
– Спасибо тебе, но я чувствую себя так словно нахлебался последней гадости.
– Ничего, Кирюша, – Верменич похлопал князя по плечу, – и хуже в нашей жизни бывало! А теперь все позади и надо думать, как тебе из другой ситуации выбираться.
– Я только об этом и думаю, Павлуша, – тихо проговорил Адашев, – но, кажется, я опять опростоволосился, сейчас уже с этим платьем, но, признайся, она в нем была лучше всех на этом балу!
Саша вздрогнула. Значит, Кирилл все-таки наблюдал за ней. Заставил ее переживать, не спать ночью... Вздохнув, девушка стала слушать дальше.
– Саша – замечательная девушка, и я завидую тебе самой черной завистью! – задумчиво проговорил Верменич. – Но чудится мне, что она тоже выдает себя не за ту, кто она есть на самом деле. Вот послушай, – он глубокомысленно уставился в потолок и принялся загибать пальцы. (А Саша сжала кулаки, в данный момент она прекрасно понимала баронессу, возненавидевшую этого проныру.) – Во-первых, образование у нее стоит больших денег, причем горничная – это у бедной-то гувернантки – образована не хуже хозяйки. Во-вторых, манера держаться. Эта девушка привыкла к поклонению – ты заметил, как она вела себя с местными красавчиками, и это при ее-то внешности? И тут, Кирюша, наблюдается странный парадокс. Вчера я пригласил ее на танец, чтобы разглядеть поближе. Ручки и плечи у нее скрывали перчатки и чудесная мантилья, но формы они безупречной, и черты лица тонкие, правильные. Если бы не это безобразие на лице, она была бы непревзойденной красавицей.
– Я тоже об этом думал, но, если она обманывает меня так же, как и Полина, я сам оторву ей голову!
– Ты знаешь, я несколько раз пытался говорить по этому поводу с Серафимой, но безрезультатно! Смеется и отсылает меня к русским сказкам, вспомните, говорит, барин, сказку про царевну-лягушку!
– Про царевну-лягушку? Что она имела в виду?
– Пока не знаю, но, помнится мне, там тоже была некая барышня, которая от случая к случаю меняла свое обличье.
– Вот что, Павел, – князь встал с кресла и прошелся, – кажется, и здесь тебе предстоит помочь мне. У Саши рекомендации от графа Волоцкого, поезжай к нему, заодно будет повод познакомиться с его дочерью. Как я понял из письма твоей знакомой, она извещает тебя, что графиня в этом сезоне в Петербурге не появлялась...
– Я сам об этом уже думал. При хорошей погоде я дней за пять обернусь. А ты в это время удерживай этих девиц всеми правдами и неправдами.
– Что ж, сыграю еще раз роль тирана! – усмехнулся князь. – Я ей откажу дать санки, чтобы доехать до станции, не понесут же они сундуки на себе. Правда, мадемуазель Александра умудряется сухой из воды выходить, и если ты за пять дней не управишься, я не уверен, застанешь ли меня в живых. По крайней мере вот это пресс-папье однажды чуть не полетело в мою голову. – Адашев приподнял и опустил на стол мраморную вещицу. – Только, ради Бога, никому не говори, куда ты на самом деле отправляешься!
34.
– Серафима, думай, как нам выбраться отсюда! – Саша лихорадочно ходила по комнате. – Я согласна даже бросить все вещи и уйти пешком, но ночью все двери в доме на запорах, а днем нас поймают на первой же версте.
– Барышня, – Серафима с раскрасневшимся после объяснения лицом виновато посмотрела на хозяйку, – если барин заявится к нам домой, переполоху будет, не приведи Господь! Да и ответ потом надо будет держать не только перед князем, но и вашим папенькой. Я думаю, нужно Павла каким-то образом задержать на несколько дней, а вы тем временем сообщите Рустаму, чтобы он приехал и тайно нас забрал.
– В том-то и дело, как задержать твоего неоглядного красавца, – заметив негодующий взгляд горничной, Саша рассмеялась, – чтобы он не посватался к графине Волоцкой!
Она еще некоторое время сосредоточенно думала, закусив губу и уставившись в одну точку. И вдруг радостно вскрикнула, спрыгнув с высокого сундука.
– Ничего, Сима, мы с тобой тоже не лыком шиты! Устроим твоему барину любимый праздник Рустама сабантуй, да такой, что Павлуша Верменич его на всю жизнь запомнит! Где у нас маскарадные костюмы, которые мы к детскому празднику приготовили?..
Кирилл Адашев от нетерпения не находил себе места. Вчера Павел уехал в свое имение на пару часов, чтобы собраться в дальний путь, и до сих пор не появился. Сразу после обеда князь отправил за ним человека, но и тот словно провалился сквозь землю.
Против его ожиданий Саша довольно спокойно восприняла его просьбу провести с мальчиками новогодние праздники и только после этого взять расчет, даже словом не обмолвилась о злополучном платье и не выказала интереса к его сообщению, что он решил расстаться с баронессой. Молча и холодно выслушала все, ограничившись одной фразой: «Я остаюсь еще на неделю, но только ради ваших сыновей!..»
Господи, ну где же все-таки носит этого чертова донжуана? Князь вскочил на ноги. Хотя и вечер на дворе, придется, видно, самому разыскивать Павла. Вероятно, случилось нечто непредвиденное.
Адашев, вызвав камердинера, велел принести ему костюм для верховой езды, а Прохора послал на конюшню с приказом оседлать Тамерлана. Не успел он снять домашнюю куртку, как послышались быстрые шаги по коридору.
В кабинет ворвался Павел. Его правый глаз закрывал черный шелковый платок, а левый полыхал пламенем и искрил. Миновав оторопевшего приятеля, Верменич остановился напротив камина и театрально простер руку:
– О боги! Ужели я достиг заветного порога, сулящего покой и вечное блаженство?
– Павел, что с тобой? – Князь смотрел на него с недоумением. – Ты случайно рассудка не лишился?
Верменич, опустив руку, мрачно взглянул на Кирилла, потом медленно стянул с лица платок, и княжескому взору открылся внушительный фонарь, освещавший правую половину физиономии. Зеликолепный синяк не только расцветил ее багрово-фиолетовыми тонами, но и придал Владельцу пиратский вид.
– Посмотри, князь, на своего верного вассала и скажи, заслуживаю ли я подобной награды за свою великую преданность и любовь?
– Павел, перестань дурачиться и объясни наконец, что с тобой случилось и где ты пропадал эти дни?
Верменич вновь перетянул глаз платком и с размаху опустился в кресло:
– Вели-ка, братец, принести портеру, да не одну бутылку, иначе меня опять потянет на высокий штиль и я забуду, зачем сюда приехал...
