Джейн Эшфорд - Брак на пари
Звучала музыка, в зале становилось душно, и запах сосны делался все сильнее. Эмма и Колин танцевали молча, не зная, что сказать друг другу. Когда вальс закончился, и они вернулись на место, их тут же окружили. Все весело болтали. За короткое время после их возвращения из Корнуолла у Колина и Эммы появились в свете хорошие друзья. Некоторые дружили с Колином еще до армии, но его долгое отсутствие оборвало старые связи. Так что многих из них он знал так же мало, как и Эмма. Барон и баронесса Сент-Моур пользовались популярностью не только из-за богатства и знатности, но и потому, что были красивыми, остроумными и доброжелательными людьми.
— Ну как, ваша лошадь готова к дерби, Эндрю? — спросила Эмма одного из окружавших их мужчин.
Началась горячая дискуссия о шансах молодого жеребца на бегах и качествах его соперников. Одна из женщин с укоризной посмотрела на Эмму. Музыканты заиграли кадриль.
— Пойдем потанцуем, — потащила Эмма за руку мужа.
Эмма с Колином танцевали почти все танцы подряд. Потом был изысканный ужин, который прошел в очень дружелюбной атмосфере. Вскоре после ужина Каролина с мужем и Силией уехали. Провожали их только Эмма с Колином.
— Жарко, — сказал он.
— Ужасно жарко, — согласилась Эмма.
— Может, прогуляемся в саду?
Эмма озадаченно на него посмотрела, хотела что-то сказать, потом засмеялась.
— Чему ты смеешься? — спросил Колин.
— Я хотела отказаться, потому что в юности мне внушали, что уединяться с джентльменом неприлично. А с тех пор я была всего на нескольких балах.
— Это действительно неприлично, — серьезно сказал Колин. — За исключением того случая, когда джентльмен — твой муж.
Как приятно было бы погулять в прохладном саду! Но Эмма боялась оставаться наедине с Колином.
— Пошли, — сказал он и отодвинул штору, закрывавшую стеклянную дверь.
— Не знаю… — нерешительно начала Эмма, но Колин уже вывел ее на узкую веранду с широкой каменной балюстрадой. Оттуда ступени вели в сад.
— Как здесь прекрасно! — воскликнула Эмма, ощутив на разгоряченной коже прохладное дыхание сада.
Они под руку пошли по дорожке.
— Посмотри, — сказал Колин.
Она посмотрела, куда он указывал, и увидела, как в небе прочертила след падающая звезда.
— Загадай желание, — сказал Колин.
— Но ты же первый ее увидел!
— Я ее тебе дарю.
Глядя на небо, Эмма пожелала, чтобы граф Орсино исчез из ее жизни и никогда больше не появлялся.
— Твое желание осуществится, — заметил Колин. — У тебя был такой решительный вид.
— Да, я на это надеюсь.
— А что ты загадала?
Эмма покачала головой:
— Об этом говорить нельзя, а то желание не сбудется.
Наступило молчание.
— Пройдемся по этой дорожке? — наконец спросил Колин, указывая на отходящую вбок тенистую аллею. — Должен тебя предупредить, что сюда настырные юнцы стараются заманить девушек, чтобы урвать поцелуй.
— А тебе откуда это известно?
— Догадаться нетрудно — самое тенистое место, и из дома его не видно.
— Я смотрю, у тебя большой опыт в таких делах.
— Да нет, такого опыта у меня почти нет. Просто об этом рассказывают в клубе. Одна из любимых тем: лошади, способы завязывать шейный платок и…
— …заманивать неопытных девиц в тенистые места, — с улыбкой закончила за него Эмма.
«Он всегда умеет меня насмешить», — подумала она.
— Вот именно.
Они пошли по дорожке, обсаженной высокими кустами, которые сразу загородили свет от окон дома. Колин обнял Эмму и надолго прильнул к ее губам. Руки и ноги ее сразу стали ватными, а он, не выпуская ее из рук, ласкал уже ее всю. Не в состоянии сдерживаться, он спустил с плеча маленький рукавчик, обнажив прелестную грудь.
— Колин! — воскликнула Эмма. — А вдруг кто-нибудь увидит?..
— Ну и пусть!
Он взял в рот соблазнительный розовый сосок, ожидая услышать знакомый вздох наслаждения.
В душе Эммы бушевала буря противоречивых чувств. Она любила Колина, мечтала, чтобы и он ее полюбил, но при этом отчаянно боялась потерять его из-за Орсино. Этого она не вынесет! Эмма вырвалась из рук Колина, поправила платье трясущимися руками и опрометью бросилась бежать. Колин остался один, и негодуя, и не веря в то, что случилось. Его жгло сознание, что она его оттолкнула, что в стене, которую она воздвигла между ними, не осталось ни единой щели. Он испытывал такую сердечную боль, такой шок, что минуту не мог сдвинуться с места. Она отшатнулась от него! На него наползало слишком хорошо знакомое уныние. Он изо всех сил боролся с ним. Надо увезти Эмму домой. Там у нее не будет предлога убежать от него, и он добьется от нее правды.
Полный решимости, он вернулся в дом. Веселье было в разгаре. Многие гости, слишком уж злоупотребив отличным шампанским Тома, едва держались на ногах. Колин окинул их презрительным взглядом. Где же Эмма? А, вон она: разговаривает с хозяином дома. Колин быстро прошел к ним.
— Я для вас приготовил подарок, — говорил Эмме Том. — Вы говорили, что хотели бы побывать на маскараде. Так вот, в Пантеоне скоро будет маскарад, и мы собираемся заказать там ложу. Поедем всей компанией. Из ложи вы все увидите.
— А мне говорили, что маскарады в Пантеоне считаются вульгарными, и приличная публика туда не ходит, — ответила Эмма.
— Там действительно публика ведет себя довольно разнузданно, — согласился Том. — Но если прийти большой компанией и уехать пораньше, ничего страшного, думаю, не случится, к тому же мы будем в масках.
— Мне и правда хотелось бы посмотреть костюмированный бал, — призналась Эмма.
— А в каких мы будем костюмах? — спросила тут же какая-то дама. — Надо сшить что-нибудь особенное.
— Я согласен только на такой костюм, в котором есть штаны, — заявил Том. — Не заставляйте меня натягивать шелковые чулки и прочую дребедень эпохи королевы Елизаветы.
— Ну, разумеется, — нежным голоском пропела его приятельница.
— Ну, ты нас впутал в историю, Том, — сказал муж этой леди. — Они обязательно вырядят нас в какие-нибудь нелепые костюмы.
— Я люблю эпоху короля Карла, — задумчиво проговорила его жена. — Тогда носили такие очаровательные парики.
Том застонал.
— Нам пора, — резко сказал Колин.
Все посмотрели на него с удивлением, но ему уже было все равно. Он крепко схватил Эмму за руку и чуть ли не поволок к двери.
В карете между ними воцарилось молчание, напряженное, как пружина. Нет, так нельзя, подумал Колин. Неужели нельзя разговаривать по-человечески? Сколько можно это терпеть? То ему хочется задушить ее в объятиях от любви, то схватить за плечи и вытрясти из нее душу, лишь бы узнать правду. Он посмотрел в окно кареты — о чем бы заговорить?
