Николь Берд - Красавица в черном
Вспомнив о покойном супруге, она ощутила мимолетный укол совести. Впрочем, она уже не жена Гарри и ничем его оскорбить не может. Ее не связывают никакие обеты. Их разлучила смерть, поставила на их браке точку, и она вольна полюбить снова.
Сейчас ей казалось, что она была замужем давным-давно и стала совсем другой, более зрелой телом и душой, с сердцем, открытым любви и страсти.
Но никогда она не испытывала такой неистовой жажды, от которой бросало в дрожь. Она распахнула на себе халат, надеясь, что Джон сделает то же самое. Да и он тоже приподнялся, чтобы сбросить свой тяжелый халат. Она быстро взглянула на его длинные ноги, мускулистую грудь, впалый живот… и мельком на интимные детали мужского сложения, которых не видела за все время своего вдовства.
В животе стало нестерпимо жарко. Она попыталась стащить с себя тонкую ночную рубашку и поняла, что Джон помогает ей стянуть ее через голову. И вот наконец-то освободилась грудь, и его руки могли уже гладить и сжимать ее, а она стонала от желания. И каждое его прикосновение делало это желание все нестерпимее, все неутомимее…
Он нежно ласкал ее грудь, все больше воспламеняя ее. Она прижалась к нему, и их губы снова жадно слились, так что стало больно.
– Иди ко мне, – прошептала она, – иди, мой любимый. Он легко овладел ею, проник в ее влажную глубину, и она ощутила его внутри себя с непередаваемой радостью.
Это совсем было не похоже на… но нет, сейчас она могла думать лишь о Джоне, о том, как подходят они друг другу, словно были первыми мужчиной и женщиной, созданными Творцом именно с целью такого вот союза, родившего в ней объявший все ее тело почти молитвенный восторг.
Она чувствовала себя поглощенной его океаном, но при этом сама погружалась в волны несказанной радости.
– Да, да, – бормотала она. – О да…
Каждое его движение внутри ее отзывалось таким острым наслаждением, что из горла невольно вырывались глухие восклицания. Она двигалась вместе с ним, поднимая бедра, чтобы он мог проникнуть глубже, и вместе с этим росло наслаждение.
Это нельзя было описать в словах. Сейчас ею руководили только ее тело и небывалые ощущения, которые охватывали ее снова и снова.
И когда он издал хриплый стон высвобожденной страсти, она поняла, что принесла ему это освобождение. И на ее глазах выступили слезы.
Несколько мгновений они лежали на кушетке, слишком узкой для двоих, сплетясь в объятиях. Влажные волосы закрывали ей лицо, и Марианна надеялась, что он не заметит этих глупых слез, но он заметил.
– Марианна, дорогая, неужели я сделал вам больно? Она покачала головой, не доверяя своему голосу.
– Если вы жалеете о том, что случилось, если я толкнул вас на что-то недостойное и бесчестное, тогда… О мой Бог, я возненавижу себя за это! – произнес он срывающимся голосом.
Это вынудило ее ответить, хотя губы у нее дрожали.
– Ох нет, дорогой мой, – произнесла она, поглаживая пальцами его щеку и маленькую ямочку на подбородке. – Нет, это было как чудо! Я словно заглянула в рай. Я… мне так жаль, что все уже кончилось.
Его лицо прояснилось. Джон наклонился, чтобы поцеловать ее, нежно коснувшись мокрых дорожек на ее щеках.
– Тогда мы просто повторим все сначала. Только на этот раз я не стану спешить.
Так он спешил? Марианна улыбнулась ему в ответ, внезапно осознав, что, несмотря на опыт супружеской жизни, слишком мало понимает в любовных играх. Предстоящее обучение сулило несказанное наслаждение. Он приподнялся и посадил ее к себе на колени.
– На этот раз, – произнес он загадочно-таинственно, и в его голосе она впервые услышала счастливые нотки, – мы сделаем так, что ты переступишь порог рая и пройдешь в золотые ворота.
Он ласкал ее грудь до тех пор, пока ее всю с головы до ног не объял трепет, а когда он взял губами один из розовых сосков, она громко ахнула. Тело сотрясла дрожь наслаждения. Лучше этого могло быть только то, чтобы он оставил этот сосок и занялся другим с такой же восхитительной нежностью. Потом он провел руками по ее бокам и бедрам, погладил ее ноги, лодыжки и ступни. Марианна никогда не думала, что ее ступни так чувствительны. Легкими движениями он помассировал пальчики и пяточку, осторожно, чтобы не щекотать. Она смотрела на него с изумлением.
– Откуда ты все это знаешь?
– Ты же обратила внимание, что у меня обширная библиотека. – Он улыбнулся задорно, как мальчишка, и одновременно умудренно, как зрелый мужчина. – Я долгими неделями мечтал об этом, представлял, как все это произойдет.
– Неделями? – переспросила она, чувствуя, как его рука нарочито медленно движется вверх по ее голени и внутренней стороне бедра.
– Да, – подтвердил он. Его пальцы погрузились в треугольничек темных волос внизу живота, заставив ее задрожать. Некоторое время он их нежно поглаживал, а когда она была уже вне себя от нетерпения, его пальцы скользнули в ее лоно.
Она глухо вскрикнула от нестерпимого наслаждения. От его руки исходили волны тепла, пронзавшие все тело. Она прижалась к нему, охваченная пламенем, желая, чтобы эти ощущения никогда не кончались.
Марианна и сама хотела поиграть в эту игру, несмотря на то что только-только начинала постигать ее правила. Она коснулась его груди, поцеловала твердые как камень мускулы, осторожно дотронулась языком до плоских сосков и с радостью услышала, как он втянул в себя воздух, хотя его пальцы все это время продолжали поглаживать ее сокровенные места. Она провела рукой по его животу, обхватила сокровенный источник огромного наслаждения – твердый и бархатистый – и смело его погладила. Он замер. А потом из горла Джона вырвался глухой стон.
Марианна едва не засмеялась от радости, поняв, что тоже может доставить наслаждение! Несколько долгих минут они ласкали друг друга, а потом она выговорила, задыхаясь:
– Пожалуйста, Джон, опять, пожалуйста…
Он притянул ее к себе, и Марианна расположилась на нем, удивляясь и радуясь новой позиции и новым ощущениям. Желание переполнило ее до такой степени, что это их новое соединение принесло ей неизведанное наслаждение. На этот раз он двигался с большей осторожностью, но каждое его движение дарило восторг, будто сверкающий вихрь окружил ее со всех сторон. Она стала его частицей и читала в его глазах отражение своих собственных эмоций. Охватившая их радость раскрывалась, словно бутон розы на утреннем солнце. И они без раздумий погружались в ее глубину и тайну. Но самая большая неожиданность ждала впереди. Марианна парила и кружилась, словно пылинка в золотом солнечном луче. И вот они наконец достигли самой сердцевины, самой глубинной точки упоительной радости.
На этот раз она взлетела вместе с ним, и ее душа наполнилась благоговейным трепетом. Она почувствовала, как он содрогнулся, как ее собственное тело изогнулось в его объятиях. Он поцеловал ее, потом еще раз, и они замерли в неподвижности.
