Джейн Арчер - Весенние сны
Только Кэт задержалась на веранде и подошла к Хоку. Остановившись прямо пред ним, она негромко спросила:
– Может быть, и мы тогда увидимся?
– Вполне, – кивнул Хок.
Она опустила взгляд на его губы, потом снова посмотрела ему в глаза.
– Значит, после клеймения.
С этими словами Кэт развернулась и быстро сбежала по лестнице вниз, где ее уже ждали.
Как только все сели на лошадей, Латимер отсалютовал Лорели двумя пальцами, приложенными к полям шляпы, пришпорил коня и пустил его легким аллюром. За ним цепочкой потянулись остальные гости.
Лорели и Анастасия какое-то время смотрели вслед удаляющейся кавалькаде, потом повернулись и начали подниматься по лестнице. Лорели оживленно спросила:
– Правда, званый обед будет замечательным, Анастасия? Я начищу наше серебро. Последний раз мы им пользовались еще...
– ...до войны, – договорил за нее Спенс, когда женщины поднялись на веранду.
– А ведь верно, – задумчиво сказала Лорели и опустилась в кресло рядом с мужем.
Анастасия собрала пустые чашки Латимеров и предложила Хоку:
– Еще чаю?
– Пожалуй, нет, – покачал головой тот.
Они улыбнулись друг другу просто так, без какой-то видимой причины, и Анастасия поспешила в дом, унося чашки на кухню, и сразу вернулась обратно.
Хок успел уже подсесть поближе к Лорели и Спенсу и завел с ними разговор:
– Ставить клейма мы можем начать уже завтра. Если хотите выбраться во двор и понаблюдать...
– Не отказался бы, – сразу согласился Спенсер.
– Спенс, я не уверена, что это тебе нужно, – с сомнением в голосе заметила Лорели. Спенс рассмеялся, потом посерьезнел и сказал:
– Меня очень беспокоят это клеймение и доставка бычков в резервацию навахо. Пока они там не окажутся, это соблазнительная добыча для любых негодяев. Взять то, что только что случилось у Латимера.
Анастасия и Хок внутренне напряглись.
– И что вас волнует? – спокойно поинтересовался Хок.
– Понимаете, – задумчиво начал Спенс, – я ничего не хочу сказать против Латимера, но, рассказывая обо всем, он чуть ли не меня обвинял в краже его стада.
Наступило молчание. Потом заговорила Лорели:
– Но, Спенс, это ужасно. Да такого не может быть. То есть...
– Я знаю, что ты имеешь в виду, Лорели, но я все-таки не полный простак, да и ты тоже. По правде говоря, я уже жалею, что ты пригласила их на обед.
– Господи, Спенс! После того как они нам помогли, заботились о нас, такое проявили внимание и пригласили Анастасию на тот званый вечер...
– Я все это знаю. Но пойми, Лорели, мы уже не на Юге. Ты здесь еще не очень давно, а эти люди живут совсем по другим правилам, и у них совершенно другие понятия о чести, уверяю тебя. Конечно, не все северяне такие. Есть какое-то сходство с обычаями Юга...
– Но, Спенс, Латимеры были к нам так добры. А Исабель...
– Я знаю это, – снова перебил ее Спенсер. – И я не говорю, что все Латимеры могут нас подозревать. Я просто говорю, что Ти Эл вел себя более чем странно. И мне совершенно не понравилось, в каком тоне он говорил о тебе и Стейси. А еще мне не нравится, что молодой хлыщ из этого семейства пялится все время на нашу дочь, а Ти Эл точно так же разглядывал сейчас тебя. Это просто неприлично...
– Успокойся, Спенс, – мягко сказала Лорели, – ты просто ревнуешь.
Он бросил на нее быстрый взгляд и невесело улыбнулся.
– Может быть, и так. Но мне все равно как-то не по себе, понимаешь? А что ты думаешь, Стейси? А вы, Хок? Вы что-нибудь заметили?
Чтобы ее не опередили, Лорели заторопилась ответить первой:
– Понимаешь, Спенс, после того, как ты это все рассказал, признаюсь, то, как молодой Латимер держал себя с Анастасией, мне очень не понравилось. Ведь он едва с ней знаком, в конце концов. Во всяком случае, он такой... такой скользкий!
Спенс рассмеялся и кивнул. Потом посмотрел на Хока. Тот сначала повернулся к Анастасии, о чем-то спросил ее взглядом и только после этого заговорил:
– Сэр, я заметил все то, о чем вы говорили, и мне не нравится обращение Латимера с вашей супругой и дочерью.
– Я рад, что вы согласились со мной, – хмыкнул Спенсер. – Но я обеспокоен еще сильнее. Я вдруг увидел Ти Эл Латимера совершенно в ином свете. Теперь я предпочел бы иметь соседом какого-нибудь другого ранчеро, и хорошо бы здесь было побольше женщин, чтобы Лорели и Анастасия могли с кем-то подружиться. Когда не обращаешь внимания на очевидные вещи, это всегда несет неприятности. Мне об этом следовало бы помнить, особенно после войны.
– Папа, не вини ты себя так! – воскликнула Анастасия.
Спенс взглянул на дочь и улыбнулся ей.
– Тогда кого же мне винить?
Анастасия посмотрела на Хока, потом снова на отца с матерью и приняла решение. Спокойно, вкладывая глубокий смысл в каждое слово, которое произносила, она сказала:
– Ти Эл Латимера.
Брови Спенса полезли вверх, а Лорели изумленно посмотрела на дочь.
– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался Спенс, и в голосе его вдруг зазвучала сталь.
– Хок? – Анастасия обернулась к молодому человеку, потому что все это в первую очередь касалось его, а не ее.
Хок глубоко вздохнул.
– Сэр, мэм... Я даже не знаю, с чего, собственно говоря, начать, – обратился он к Лорели и Спенсеру. – Но Ти Эл Латимер – это такой тип, какого еще поискать. Может быть, он за эти годы и смягчился с тех пор, как я видел его в последний раз, а может быть, стал более осторожным или просто-напросто ненавидит индейцев, но должок у меня к Ти Эл весьма солидный.
– Хок, я всегда знала, что вы что-то недоговариваете о своем прошлом, – без удивления в голосе сказала Лорели, – но я не знала, что это связано с Ти Эл Латимером. А как вы с ним познакомились? Ведь вы же были совсем ребенком, если это произошло много лет назад! Хок кивнул и продолжил:
– Да, я был ребенком. Мне тогда было тринадцать лет, и тогда же я видел Латимера в последний раз до тех пор, пока не вернулся в Аризону.
Лорели удовлетворенно кивнула:
– Я сразу поняла, что у вас есть весьма серьезная причина для приезда сюда. Помнишь, Спенс, я рассказывала тебе, что думаю про Хока?
Спенс с беглой улыбкой подтвердил:
– Да, Лорели, помню, но пусть нам доскажут начатое.
– Конечно, конечно, простите, Бога ради, – поспешно сказала Лорели.
– При рождении меня назвали Райдер Хокинс. Индейцы хопи называли меня Хок Райдер, и я как-то привык к этому имени. По-моему, я вам уже говорил, что моя мать была индианкой хопи-теви, а отец – белым американцем. У них было отличное ранчо неподалеку отсюда, пока в этих краях не поселился Ти Эл Латимер. Пастбищ тут было столько, что хватило бы и на три ранчо, так что мои родители были рады его приезду и считали своим другом до самых своих последних дней. – Хок замолчал и посмотрел на Анастасию. Та ободряюще ему кивнула, и он продолжил: – Так вот, однажды ночью Латимер с бандой своих пистолерос застрелил моего отца, мать и меня, а потом подпалил дом и увел весь скот. Он не оставил ничего, совершенно ничего.
