Барбара Смит - Прекрасная изменница
– Жара, кажется, нет, – прошептала она, обращаясь к мисс Оливер.
Софи положила пальцы на тонкое запястье.
– Пульс учащенный, – сказала она и обратилась к гувернантке: – Что Люсьен ел на ужин?
– Как обычно, – ответила мисс Оливер. – Любимая еда герцога: тосты с сыром и чашка молока.
Взгляд Гранта упал на хрустальный стакан, стоявший на прикроватном столике.
– Люсьен пил из этого стакана? – спросил он. Мисс Оливер покачала головой:
– Нет. Герцог, как обычно, пил из своей любимой чашки.
– А стакана вы не видели? Точно?
– Абсолютно точно, сэр, – подтвердила гувернантка. – Его светлость ужинает или в классной комнате, или внизу, на кухне. А сюда ему разрешается приносить только воду.
Грант выразительно посмотрел на Софи. Продолжая сидеть на кровати, она ответила понимающим взглядом, словно поддерживая молчаливый разговор. Застывший в зеленых глазах ужас тут же передался ему, пробудив в душе острое подозрение.
Яд.
Невозможно.
И все-таки яд.
Кто-то хочет смерти Люсьена.
Почти импульсивно Грант поднял стакан и принюхался. Пахнет молоком. Но, изучив яды, Грант знал, что мышьяк не имеет запаха, а густая жидкость способна замаскировать легкий привкус.
Справившись с паникой, Грант поставил стакан на стол и требовательно посмотрел на гувернантку. Та стояла в тревоге и полной растерянности.
– Кто заходил вечером в детскую?
– Никто, здесь была только я. Лакеи и горничные заняты обслуживанием гостей. Но, укладывая молодого герцога в постель, я не заметила стакана.
– Я тоже, когда заходила поцеловать сына на ночь. Это стакан из парадного хрустального сервиза.
– А вы провели вечер в своей комнате? – обратился Грант к гувернантке.
– Да. Немного почитала и уснула. Примерно около десяти.
Часы показывали первый час. Убийца располагал достаточным количеством времени, чтобы принести стакан молока с ядом. К счастью, Люсьен выпил меньше половины.
Грант начал лихорадочно вспоминать. Эллиот однажды вышел из-за стола, якобы по нужде. Хелен тоже на некоторое время исчезла. А стакан был изъят из того сервиза, который стоял на праздничном столе.
– Клянусь, ничего не слышала. – Гувернантка в ужасе посмотрела на ребенка. – Если случилось что-нибудь плохое, никогда не смогу простить себе недосмотра.
А Грант никогда не сможет простить себе беспечности.
– Немедленно пошлите лакея за доктором Атертоном. И попросите подняться леди Белгроув, если она еще здесь. А если уже уехала, пошлите кого-нибудь за ней.
– Слушаюсь, сэр.
Едва мисс Оливер выскользнула из комнаты, Софи вопросительно взглянула на Гранта.
– А Каролина зачем?
– Люсьену нельзя ни минуты оставаться в этом доме, – тихо ответил он. – По соседству будет гораздо безопаснее. А мисс Оливер сможет за ним приглядывать.
– О Господи! – Софи закрыла лицо ладонями. – Кто же мог это сделать? Кто?
Грант угрюмо обдумывал два варианта. Во-первых, чопорная Хелен, если догадалась о том, что Люсьен – его сын, а вовсе не наследник герцогского рода. Во-вторых, одержимый Эллиот, готовый на все ради археологических находок из Чичестера.
Он готов удушить обоих. Едва сознавая, что делает. Грант подошел к Софи. Взгляды их встретились.
Спустя мгновение Софи оказалась в его объятиях, спрятала лицо у него на груди и заплакала.
– Это не я, Грант! Клянусь!
– Знаю. И верю. – О небеса! Как же чудесно ошущать ее близость! Вдыхать теплый аромат волос, чувствовать мягкую податливость тела!
– Все обойдется, Люсьен выпил слишком мало, чтобы опасаться тяжких последствий.
– Будем молиться, чтобы так оно и случилось, – с надеждой прошептала Софи. – Может быть…
Люсьен тихо застонал. Оба тут же бросились к кровати. Темные ресницы задрожали, и мальчик открыл глаза. Бледное лицо озарилось улыбкой.
– Мистер Чандлер. Я так мечтал, чтобы вы меня навестили.
Грант едва не расплакался. Хотелось объясниться в любви, пообещать заботу и защиту.
– А я был внизу, на празднике. Вместе с твоей мамой.
Софи нагнулась и заботливо убрала со лба влажную прядь.
– Как ты себя чувствуешь, милый?
– Очень болел живот. Но сейчас уже лучше.
Не сводя с сына глаз, в которых блестели слезы, Софи сжала его в объятиях.
Грант опустился на край кровати.
– Слушай-ка, парень. Случайно не вспомнишь, откуда здесь взялся вот этот стакан?
Люсьен озадаченно посмотрел на стол.
– Не знаю… я спал… кто-то похлопал меня по плечу. Тогда я проснулся и увидел молоко.
Грант и Софи переглянулись. Убийца специально paзбудил мальчика.
Софи беззаботно улыбнулась:
– Может быть, поиграем в приключения? Можно провести ночь в доме леди Белгроув. Тебе же всегда нравилась комната Филиппа.
Люсьен заколебался.
– А мистер Чандлер тоже туда поедет?
– Нет, милый, это вряд ли получится…
– Я тебя отвезу, – перебил ее Грант. – Потом отлучусь, чтобы закончить кое-какие дела, и, если хочешь, вернусь. И буду спать в твоей комнате на раскладной кровати. Как тебе такое приключение?
В глазах Люсьена мелькнул восторг.
– Правда?
– Правда. – Чувствуя на себе внимательный взгляд Софи, он добавил: – Не волнуйся, я буду рядом с тобой. Всегда.
Глава 25
20 декабря 1701 года
13 дней до грандиозной свадьбы.
Сегодня Малфорд преподнес предрождественский подарок: крошечную желтую птичку с далеких Канарских островов. Она сидела на жердочке в золоченой клетке и пела так восхитительно, что я забыла обо всем на свете, а когда герцог поцеловал меня, не только позволила ему вольность, но даже ответила на поцелуй!
Да, я самая распущенная на свете женщина. Разве можно обещать себя двоим? Как предать Малфорда? И Уильяма тоже?
Из дневника Аннабел Чатем-Рамзи, третьей герцогини Малфорд– Не верю, – упрямо повторила Хелен. – Все дети время от времени болеют.
В полумраке библиотеки Софи пристально вглядывалась в лицо золовки, пытаясь обнаружить признаки вины, однако видела лишь раздраженный скептицизм. Гости разъехались, Люсьен благополучно перебрался в соседний дом, под крылышко Каролины, а Грант, не обращая внимания на протесты, сурово потребовал немедленного присутствия Хелен и Эллиота.
Мистер Чандлер стоял возле камина, положив руку на мраморную полку. Кузен и кузина сидели рядышком на диване, а Софи устроилась напротив на стуле. Хелен все еще оставалась в элегантном черном платье и выглядела, как всегда, безупречно. Эллиот успел переодеться в потертый зеленый халат. Сидел без ботинок, в одних лишь коричневых носках, причем из одного носка выразительно торчал палец.
