Андреа Кейн - Обольститель
Николь думала о том же.
Проходя Тоттенхемский угол, она лихорадочно оценивала свое положение. Они с Кинжалом все еще возглавляли гонку, но теперь преимущество было уже не большим — выигранное ею вначале расстояние сократилось, как ей показалось, всего до нескольких корпусов и продолжало сокращаться. Седло теперь болталось почти свободно, подпруга соскользнула под брюхо Кинжала, седельные ремни, удерживающие подпругу с левой стороны, все более ослабевали и должны были вот-вот расстегнуться окончательно. В этом случае седло слетит под ноги другим лошадям, а это приведет к дисквалификации Николь и снятии ее со скачек.
Невыносимая мысль!
Натянув поводья Кинжала, она прошла Тоттенхемский угол. Воспользовавшись тем, что остальные наездники снизили скорость на повороте, она перестроилась в крайний правый ряд.
Бейкер обошел Николь слева и на бешеной скорости устремился по прямой в тот самый момент, когда седельные ремни расстегнулись полностью.
«Не обращай внимания на других наездников, — сказал бы сейчас ее отец. — Делай то, что должна делать. Скорость ты снова наберешь».
Николь быстро огляделась. Ее обошел еще один наездник. Рядом и позади — никого. Она приподнялась и позволила седлу с подпругой соскочить со спины Кинжала. Упряжь улетела вправо и теперь никому не могла помешать.
Кинжал напрягся, дернулся в сторону, пытаясь выровняться.
Николь смутно слышала, как взорвались криком трибуны:
— Бейкер впереди на четыре корпуса! У Стоддарда никаких шансов!
Не обращая внимания на эти вопли, Николь крепче ухватилась за поводья и словно прикипела к спине Кинжала.
— Спокойно, мальчик, — пробормотала она. — Все в порядке. Давай-ка быстренько доскачем вон до того столбика.
Кинжал отреагировал мгновенно. Он рванулся вперед, восстанавливая утерянную скорость. Резкий бросок Николь и Кинжала, позволивший им без труда обойти идущего вторым жокея, вызвал настоящую бурю на трибунах. Всем существом Николь завладело одно-единственное желание: догнать Бейкера и обойти его. Сузив глаза, Николь подалась вперед и изо всех сил сжала ногами бока Кинжала, побуждая его увеличить скорость. Жеребец рванул и настиг соперника в шестидесяти ярдах от финиша. Следующие несколько секунд Николь и Бейкер шли голова в голову.
— Я помню, папа, — с горящим взглядом шептала Николь, — последний рывок надо делать за пятьдесят ярдов до столба. Вот… сейчас!
Несколько мгновений бешеной скачки — и они оставили позади Демона с его наездником и пересекли финишную черту, выиграв дерби с преимуществом в полкорпуса.
К тому времени, когда Николь снизила скорость и успокоила разгоряченного Кинжала, все зрители на трибунах вскочили со своих мест, и девушка увидела в десяти ярдах впереди себя вещественное доказательство своей победы — призовой кубок.
Неподалеку стоял Дастин Кингсли — владелец Кинжала. Рядом с маркизом она увидела владельца Демона — Эдмунда Ленстона.
Дастин окинул Николь беспокойным взглядом.
— Все в порядке, — выдавала из себя Николь, игриво усмехнувшись, притронулась к козырьку кепки, салютуя маркизу.
Дастин, широко улыбнувшись, ответил ей приветственным жестом.
— Стоддард, вы не просто замечательный наездник. Вы… — Маркиз не находил слов. — Поздравляю, — вымолвил он наконец и, чтобы не выдать своих чувств, повернулся к орущей от восторга публике.
— Как ты себя чувствуешь в роли победителя? — спросил Дастин, сплетая свои пальцы с пальцами Николь.
Она сидела, откинувшись на спинку дивана, совершенно обессилевшая после безумной гонки, восторженных объятий и расспросов, похлопываний и подмигиваний. Она приняла ванну и переоделась.
— Я все еще не могу поверить, что победила, — пробормотала Николь. — Как я себя чувствую? Великолепно.
Дастин прижал ладонь Николь к своим губам.
— Ты была восхитительна. В жизни не видел ничего подобного.
— Я тоже, — согласился Салли, выходя вслед за Ником из кухни и беспрерывно бросая на друга обеспокоенные взгляды.
— Вот твой чай, Ники, — сказал Олдридж, еще не пришедший в себя после услышанной истории с седлом. — Милорд, Саксон, еще виски? Я еще выпью. Видит Бог, мне это просто необходимо. До сих пор не могу поверить, что Раггерт подрезал седельные ремни.
— Тем не менее это так, — отозвался Саксон. — Хотя никто, кроме присутствующих здесь, а также герцога и герцогини Броддингтонских, об этом не знает. Единственное, о чем я жалею, что не успел к началу и вовремя не предупредил мисс Олдридж.
— А я вот не жалею, — отпивая чай, заверила его Николь. — Я наслаждаюсь каждой минутой этих скачек, даже самыми драматическими моментами. Если бы вы прибыли вовремя, вам пришлось бы давать объяснения, Ленстон мог от нас ускользнуть, а я бы навсегда лишилась возможности участвовать в состязаниях.
— Ну, сценарий мог быть совершенно другим, — скривил губы Дастин.
— Кстати, о Ленстоне, — вставил Салли. — Как он вел себя во время битвы за первое место?
— Как тонущий человек, которому не хватает воздуха, — ответил Дастин. — О, Ленстон был в высшей степени любезен, поздравлял меня и Стоддарда, но его притворство было неубедительным. Он просто побелел от бешенства. Думаю, он готов был меня убить.
— Как он мог рассчитывать, что судьи вынесут решение в его пользу? — спросил Салли. — Проказница ничем не нарушила правил, мало того — сделала все, чтобы не навредить другим жокеям. При этом она потеряла добрых десять секунд. Стало быть, ее время — две минуты двадцать девять секунд.
— Этот результат меня вполне устраивает, — сказала Николь. — Я мечтала участвовать в дерби и победить. Доверяя это желание своему амулету, я не думала ни о дистанции, ни о времени.
Выслушав молча весь этот разговор, Олдридж поставил бокал на стол и посмотрел на Дастина.
— Милорд, а почему вы заявили на ипподроме, что ремни у Кинжала подрезал какой-то неизвестный завистник? Ведь вы же прекрасно знали, что это дело рук Ленстона и Раггерта. И вы не только позволили им свободно уйти, но и оставили Раггерта у себя на службе.
— Папа, — терпеливо вздохнула Николь, — пожалуйста, будь благоразумен. Если бы Дастин и обвинил графа Ленстона, какие он мог привести доказательства? Улика имеется только против Раггерта. А поскольку нам нужен граф, мы должны действовать чрезвычайно осмотрительно.
— Ваша дочь совершенно права, — отозвался Саксон.
— Милорд, — гнул свое Олдридж, — мне кажется, безопасность Николь должна стоять у вас на первом месте.
— Папа…
— Подожди, дорогая. — Дастин жестом призвал Николь к терпению. — Твой отец прав. Настало время поделиться моим планом с ним и… с тобой.
