Ширли Басби - Моя единственная
Появление Жана и Франсуа, приехавших через два дня, в четверг, было воспринято всеми как надежда на разрядку обстановки. Хью не мог бы сказать, что эти проведенные в “Уголке любви” дни были самыми неприятными в его жизни. Однако он, равно как и его приемный отец, так и не смог растопить холодок, с первых же минут возникший между ним и любимой женщиной. Лизетт и Микаэла держались безукоризненно вежливо, но до обидного отчужденно. Причем внешне это почти никак не проявлялось. Прибытие в усадьбу еще двух мужчин было как нельзя кстати. Появлялась надежда на передышку в той незаметной для постороннего глаза, но изнурительной войне, в которой оба джентльмена уже отчаялись победить. Женщины тоже были довольны приездом родных. Усилия, которые им постоянно приходилось предпринимать, чтобы держать двух столь уверенных в себе мужчин на достаточном расстоянии, в то же время не выводя их из терпения, требовали серьезного нервного напряжения и изрядно изматывали.
Рука Хью все еще была на перевязи, но рана быстро заживала, и он не сомневался, что недели через две он окончательно поправится. Конечно же, известие о нападении, которому они с Джоном подверглись по дороге сюда, взволновало Жана и Франсуа. Когда обмен приветствиями завершился и все прошли в прохладу гостиной, они задали Хью и Джону массу вопросов. Разговор из-за этого продлился несколько дольше, чем обычно в подобных случаях. Лишь обсудив самые мельчайшие детали происшествия и опустошив по несколько стаканов лимонада, гости отправились в отведенные для них комнаты. Был полдень. Солнце огромным огненным шаром висело в безоблачном голубом небе. Не чувствовалось даже малейшего дуновения ветерка, и даже сам воздух казался раскаленным до предела. Естественно, все решили переждать самое жаркое время дня в прохладных помещениях дома.
Надежды на то, что Микаэла вновь придет в его спальню, у Хью не было никакой. После того памятного разговора она не сделала этого ни разу. Рана хоть и не очень беспокоила, но существенно ограничивала выбор занятий. Времени поэтому у него было более чем достаточно. Хью, не привыкшего к праздности и лени, это не радовало, а угнетало. Ранее в схожих ситуациях он спасался от скуки, с головой погружаясь в дела компании, но здесь он был лишен и этой возможности. От нечего делать он уже просмотрел все счета и бухгалтерские книги, имеющиеся в поместье, а день перед приездом Франсуа и Жана посвятил составлению планов хозяйственного использования плантации.
Вообще-то Хью любил проводить время за городом, с удовольствием отдаваясь сельским развлечениям. Но сейчас он не мог ни охотиться, ни удить рыбу, ни кататься верхом. Дело было не только в ранении. Из-за жары даже самая тонкая рубашка пропитывалась потом буквально через несколько минут пребывания на воздухе. Подобная перспектива никак не прельщала. Хью, следуя примеру остальных, направился в спальню. Но и там ничего приятного его не ждало. Он задумчиво посмотрел на огромную кровать, обещавшую отдых и забытье. Но перед мысленным взором тут же всплыла Микаэла, страстная и зовущая, такая, какой он видел ее здесь совсем недавно. Сделалось грустно. Повторится ли это еще "когда-нибудь? Конечно, если реально смотреть на вещи, то вопрос глуповат. Естественно, он не на всю жизнь лишен ослепительной улыбки, теплого смеха и ошеломляюще прекрасного тела жены. Но и надеяться на то, что скоро она перестанет сердиться на него, тоже глупо.
Постояв немного, Хью решил, что дневной отдых сегодня не принесет ему успокоения, и, вздохнув, отправился на поиски чего-нибудь более интересного. Но, судя по тишине, в доме все отдыхали. Ничего не оставалось, как пойти в симпатичную, хорошо проветриваемую комнату в восточном крыле, которую . Микаэла выбрала для его кабинета. Открыв дверь, он, к своей радости, увидел Джона Ланкастера, удобно сидящего в кресле и листающего привезенный Жаном номер новоорлеанской “Монитер де ла Лузиан”. Подняв глаза, Джон приветливо улыбнулся и отложил газету в сторону.
— Я с нетерпением ожидаю следующего месяца, когда должна выйти “Лузиана газет” Джона Моури. “Монитор” сплошь состоит из рекламы и расценок на фрахт судов. Очень редко в ней можно найти что-нибудь интересное. Надеюсь, Моури станет наконец выпускать настоящую газету, из которой можно будет узнавать новости.
— Кто знает! — пожал плечами Хью. — В любом случае не думаю, что она поможет американцам, которые не читают по-французски.
Кабинет, как и большинство комнат дома, был оборудован не до конца, но стараниями хозяйки уже приобретал обжитой и довольно милый вид. У камина висело зеркало в причудливой рамке из красного дерева. По обе стороны черной мраморной каминной полки стояли канделябры — замысловатые миниатюрные сооружения из латуни и хрусталя. Заново обструганный пол кое-где еще был усыпан сосновыми стружками, благоухающими свежим ароматом. Из доставшейся вместе с домом мебели Микаэла отобрала для этого помещения пару больших удобных кресел, обтянутых красно-коричневой кожей, длинный узкий ореховый стол и четыре плетенных из тростника стула, которыми она постаралась временно заполнить пустующее пространство.
Хью удобно устроился в кресле напротив отчима и, вытянув ноги, удовлетворенно вздохнул.
— Не скрою, я весьма доволен своим новым домом. Как ты его находишь? — спросил он.
— Неплохой дом. — улыбнулся Джон. — И предполагаю, что, когда Микаэла и твоя очаровательная теща завершат его меблировку, он будет просто великолепен.
— Со своей стороны могу только заметить, что я рад потратить на это столько, сколько потребуется, — произнес Хью, улыбнувшись в ответ.
Несколько минут беседа продолжалась в том же полушутливом тоне, затем Хью неожиданно спросил:
— А ты не думал о том, чтобы продать свой дом в Натчезе и перебраться ко мне в Луизиану?
— Я размышлял над этим в последние дни.
— И?.. — произнес Хью, вопросительно приподняв правую бровь.
Отчим несколько секунд молча смотрел ему в глаза.
— Ты, похоже, не знаешь, — спросил он наконец, — что в свое время я чуть не женился на твоей нынешней теще? Хью чуть не подскочил в кресле от удивления.
— Господи Иисусе! Конечно, нет. Мне было известно, что до женитьбы на моей матери в твоей жизни существовала какая-то другая женщина. Знал, что ты любил ее, а женился скорее из деловых соображений. Но я и не подозревал…
— Женитьба на твоей матери была, пожалуй, самым лучшим шагом в моей жизни. Именно благодаря ей я смог почувствовать себя счастливым. Но я знал, что она слишком любила твоего отца, чтобы полюбить другого. И она знала о моих чувствах к Лизетт. Правда, само это имя ей не было известно, но я не скрывал, что где-то существует женщина, которой принадлежит мое сердце. — Джон вздохнул и отвернулся к стеклянной двери, через которую в комнату заглядывали ветви дуба и магнолии. — Мы оба знали, что в наших сердцах живет любовь к другим, но ни я, ни твоя мать никогда не испытывали ревности, — медленно "проговорил он. — Мы уважали чувства друг друга. Мы отлично ладили и были очень близки. К тому же, — он тепло посмотрел на Хью, — я рад, что сумел заменить тебе отца. Ты отличный парень и, смею надеяться, относишься ко мне неплохо.
