Хизер Грэм - Любовь в огне
— А что вы предлагаете, черт возьми? Я дам ему морфина. Скоро обещали подвезти еще.
Он поднялся и направился было к двери, но она догнала его и схватила за руку.
— Спасибо вам… я в долгу перед вами.
Брент зло нахмурился.
— В долгу? — тоном, исполненным пренебрежения, спросил он.
— Да-да, в долгу! Думайте себе что хотите, самодовольный осел!
Брент и сам не знал, что за демон овладел им. Он с досадой высвободил руку.
— Отлично, мисс Мэри! Ловлю вас на слове! Возможно, я вовсе не такой святоша, каким показался вам вначале, имейте это в виду! Возможно, я готов рискнуть! Мне хочется, чтобы вы расплатились со мной прямо сейчас, но я не стану оскорблять ваши чувства. Нам еще нужно похоронить капитана. Но после похорон… будьте любезны, не забудьте о своем обещании!
Она лишь молча смотрела на него, очевидно, пытаясь испепелить взглядом.
— Итак, Мэри, вы не забудете?
— Нет, я не забуду, чтоб вы провалились! — прошипела она.
— Отлично.
И Брент быстро вышел из палаты.
Капитан умер около полуночи. Мэри коснулась напоследок его обезображенного страшной болезнью лица, потом накрыла простыней. Брент не мог остаться равнодушным к ее душевной боли.
— Мои соболезнования, мисс Мэри. Мне очень жаль, что так вышло.
Она подняла на него полные слез глаза.
— Я рада, что его страдания закончились.
— Клянусь, я ничем не мог ему помочь.
— Я знаю.
— Не буду вам мешать.
Он вышел в коридор и, плотно прикрыв за собой дверь, оперся о нее плечом. Хендерсон умер ужасной смертью. Он не заслужил такого конца. Брент слышал за дверью стенания молодой красивой женщины, и сердце его сжималось. Но когда желание вернуться и утешить ее стало почти нестерпимым, Брент удержался и быстро ушел в противоположное крыло госпиталя. Разыскав главного санитара, он распорядился насчет гроба для капитана Хендерсона.
Затем вернулся в свой кабинет, где вновь углубился в чтение фронтовых сводок. Уже под утро он вернулся в палату Хендерсона. Мэри все еще была там. Слезы на ее лице уже высохли.
— Мне очень жаль, — повторил Брент.
— А я рада, что он умер, — сдавленным голосом проговорила она. — Эта болезнь сильно изменила его. Он был сам не свой. И умирал в муках. Хорошо, что это все наконец закончилось. Я еще не знаю, как жить дальше, но знаю одно: его страданиям пришел конец, и он успокоился.
Она поднялась и подошла к двери, где стоял, опершись о притолоку, Брент.
— Можно пройти?
— Да, конечно. Я приказал сколотить ему гроб. Завтра устроим в госпитале скромную церемонию прощания. Здесь все относились к капитану с большим уважением.
— Гроб будет открытый? Я не хочу…
— Закрытый. Потом отпевание, и все.
— Спасибо. Он заслужил это. Он был замечательным человеком. Добрым, милым, любящим. Разве что одиноким…
— Одиноким?
Он отошел в сторону и открыл для нее дверь.
— Я не спала с ним, если вы на это намекаете, доктор, — мгновенно посуровев, сказала Мэри и вышла в коридор.
Она стала удаляться, зная, что сбила его с толку. Но он не дал ей насладиться победой, догнал и развернул лицом к себе.
— Вы с ним не спали? Это правда?
— Никогда не спала… — Подбородок ее вдруг задрожал, и она, смерив его гневным взглядом, добавила:
— Капитан Хендерсон не был моим любовником, он мой родной отец, ясно?
Брент скрипнул зубами от злости. Она нарочно ничего ему не говорила на протяжении всего этого времени. Очевидно, ей доставляло большое удовольствие выставлять его дураком. Она видела, что он мучается догадками, но молчала.
Его охватило бешенство. Эта женщина только что потеряла отца, человека, которого горячо любила, но она сама виновата, что разозлила его.
— Прекрасно, мэм. Значит, я не так сильно буду рисковать, когда вы пожелаете вернуть мне свой долг!
Она побелела, потом бросилась прочь, закрыв лицо руками.
— Мэри!
Она не обернулась.
— Свято место пусто не бывает, а? Похоже, эту камеру здесь держат специально для представителей рода Маккензи.
Джулиан стоял у окна и уныло наблюдал за улицей, по которой спешили по своим делам прохожие и проезжали двуколки. Он слышал, что раньше здесь сидела конфедератка Роза Гринхау и каким-то образом умудрялась передавать из тюрьмы разведывательные донесения.
Он живо обернулся, услышав знакомый голос. Сидни бросилась ему на шею, и он крепко прижал ее к себе, а потом чуть отстранил и залюбовался. Она не изменилась. Разве что еще больше похорошела. Индейская кровь придавала ее красоте необычный колорит. Зеленые глаза, унаследованные от Матери, удивительно контрастировали с иссиня-черными роскошными волосами, доставшимися ей от предков отца — семинолов. И еще… Перед ним стояла уже не девчонка-сорвиголова. Война заставила ее повзрослеть.
— Значит, я оказался именно в том месте, где сидела и ты?
— Именно! То самое! У семейства Маккензи в этом заведении есть свои маленькие привилегии. Учти, не каждый здешний узник может похвастаться одиночкой!
— М-да… Привилегии… — Он скрестил руки на груди и вдруг заулыбался. — Так ты вышла отсюда, выскочив замуж за янки? Ай-ай-ай, Сидни!
Та фыркнула.
— По крайней мере я с помощью замужества вернула себе свободу, а ты, женившись на янки, тут же угодил в плен!
— Твоя правда, сестренка, — признал Джулиан и рассмеялся.
Между тем улыбка исчезла с лица Сидни.
— Я слышала, что Джесса опять ранили и что ты его оперировал. Это правда?
— Он уже поправляется.
— И ты делал ему операцию?
— Я… Надеюсь, ты не желала ему смерти, а?
— Господи, что ты несешь! Конечно, нет! — вскричала она и тут же покраснела. — Мы подружились… больше чем просто подружились в Ричмонде. Когда его ранили в первый раз и взяли в плен. Я ухаживала за ним, поставила на ноги… Кстати, он хорошо знает Йена.
— Еще бы! Они соревнуются друг с другом за право считаться самым доблестным героем кавалерии янки.
— Он был для наших очень важным пленником. Как раз тогда шли переговоры о том, чтобы обменять его на Джерома, который сидел в этой самой тюрьме. Но в последний момент все сорвалось, и Джесса обменяли на другого. А Джером… ты знаешь его… он не собирался задерживаться здесь надолго. Он и несколько других южан устроили побег. Джесс обо всем дознался, явился ко мне и сказал, что, если я не останусь в Вашингтоне вместе с ним, он выдаст Джерома. Я, конечно, пришла в ярость, но он не оставил мне выбора. И я согласилась, а его вскоре вновь вызвали в действующую армию. Первое время я слонялась без дела, а потом стала бывать в тюрьме, приносила арестантам передачи, делала им перевязки. Ну и… постепенно… так получилось, что я стала передавать на волю кое-какие сведения… полезные для нас.
