Элизабет Бойл - Ночь страсти
А затем она обрела освобождение, ее тело вздрогнуло, еще крепче обвившись вокруг него, словно слившись с волнами. Ее ресницы затрепетали, затем сомкнулись, а на лице появилась широкая улыбка.
Его собственное освобождение пришло секундами позже, тепло быстро распространилось из его тела в ее, оставив его усталым и удовлетворенным.
Он обнял свою возлюбленную, устроив ее, словно в колыбели, вплотную к своему телу, наслаждаясь биением сердца у нее в груди, слушая, как она вновь обретает дыхание.
Легко целуя ее в губы, нос, макушку, он шептал слова, которые хотел бы сказать еще в ту далекую ночь. И, крепко сжимая ее в объятиях, он знал, что на этот раз не проснется в одиночестве.
Джорджи любила его, теперь она навеки принадлежит ему.
То, что их окружало море, решало многие проблемы. Его маленькая Киприда могла сбежать только в одно место — обратно в его объятия. Ничто больше не разлучит их.
Глава 15
Счастью Джорджи пришел конец несколько месяцев спустя, утром, когда они по Темзе подплывали к Лондону.
Решив заняться семейными делами, она рылась в сундуке Колина, ища одежду, которая нуждалась бы в утюжке или починке.
Она не очень-то умела рукодельничать или гладить но ей хотелось попробовать.
На дне видавшего виды рундука она обнаружила бумагу, уничтожившую все мечты, стершую все дорогие минуты, которые она провела в объятиях Колина за последние три месяца.
Когда она взглянула на бумагу, у нее перехватило дыхание.
«Специальная лицензия на брак дана Колину, лорду Данверсу, для женитьбы на…»
Она дважды перечитала текст в поисках имени его нареченной, однако по какой-то причине имя невесты не было названо. Но это не имело значения для Джорджи, так как правда была у нее перед глазами: Колин намеревался жениться на другой.
И документ был датирован днем бала поклонников Киприды. Днем, когда они встретились.
Она еще немного порылась в рундуке и наткнулась на миниатюру, спрятанную в шелковый мешочек. Она скользнула ей в руку — прохладная серебряная оправа сковала льдом ее душу.
Смотрящее на нее лицо было именно таким, каким и должна обладать элегантная благородная молодая леди, — тонким и притворно-скромным. Кем бы она ни была, леди была красива, с приятными чертами лица и светлыми волосами, обрамляющими ее лицо копной совершенных завитков. Ярко-голубые глаза смотрели из-под искусно загнутых ресниц, а улыбка была задумчивой и застенчивой. Шею украшало жемчужное ожерелье, а платье свидетельствовало о богатстве и безукоризненном вкусе.
Джорджи тут же поняла, что смотрела на женщину, которая должна была стать следующей леди Данверс.
Неожиданно все сложилось в одну картину… украшенный цветами будуар в Бридвик-Хаусе… отсутствие слуг… его нежелание поначалу вводить ее в спальню… что-то, что сказал один из трех офицеров на балу. Кажется, это был Хинчклиф.
«Может быть, мне начать ухаживать за леди Дианой? Я слышал, ее помолвка расторгнута…»
Джорджи еще в ту ночь подумала, что это за леди, когда услышала это имя. Теперь она догадалась. И когда она перевернула миниатюру, на обратной стороне содержался ответ: «Леди Диана Фордем, 1798 год».
Джорджи проглотила комок страха и гнева.
Колин был помолвлен. Возможно, помолвлен и сейчас.
«Больше никаких секретов», — сказал он.
— Ну, это мы еще посмотрим, — пробормотала она. Джорджи поднялась вверх по лестнице на ют. Они уже проходили по Темзе ниже Лондонского моста, мимо проплывал лондонский пейзаж во всей своей славе — сажа, легкий смог и несмолкаемый шум делового города.
— А вот и ты, — приветствовал ее Колин. — Чем ты занята? Нельзя пропустить то, что здесь сейчас происходит.
Он улыбнулся, обнял ее и притянул к себе. Корабль приближался к причалу, в доке их ждала толпа людей, неподалеку стояли два экипажа.
«Возможно, здесь даже эта леди Диана», — подумала Джорджи. При этой мысли она стряхнула руку Колина и благоразумно отошла на пару шагов.
Колин бросил на нее косой взгляд:
— Что еще это значит?
Но прежде чем он услышал ее ответ, что-то на палубе бросилось ему в глаза и отвлекло его. Он отошел к борту, громко отдавая приказания и даже оказывая помощь, пока все снова не пришло в безукоризненный порядок, который всегда царил на «Сибарисе».
«Плохо, что он не относится с такой же щепетильностью к своей личной жизни», — внутренне кипела Джорджи. Он подошел к ней, широко улыбаясь.
— Ты чем-то раздражена? И не пытайся отрицать. Я же вижу, ты вне себя. Это в связи с тем, что снова придется останавливаться у леди Финч? Я отвез бы тебя в Бридвик-Хаус уже сегодня, но могут возникнуть вопросы, пока я не оформлю наш брак…
— Это случится до или после того, как ты уведомишь свою невесту, что изменил решение?
— Мою — что?.. — запинаясь переспросил он.
— Твою невесту. Леди Диану. Очевидно, где-то между Гибралтарским проливом и итальянским побережьем ты на время позабыл о ней. — Джорджи держала специальную брачную лицензию в одной руке и миниатюру — в другой. — Это освежит твои воспоминания?
Колин почувствовал, как упало его сердце.
— Джорджи, я могу объяснить, — начал он. — Я был помолвлен с этой леди, но она разорвала помолвку.
— Когда?
Он содрогнулся. Черт побери! Он намеревался рассказать ей о леди Диане последние три месяца, но не подворачивалось подходящей минуты. И теперь…
— Вы уверены, что она отказалась от вас, капитан Данверс? — спросила Джорджи со своего места около борта.
— Конечно, уверен, — заверил он ее. — Она сказала, что больше никогда не захочет меня видеть.
Джорджи выпрямилась и пристально посмотрела на причал, к которому приближался «Сибарис». Она оглянулась на него через плечо и сказала:
— Тогда тебе лучше вспомнить о ней, так как она здесь и встречает тебя.
— Что?
Колин мгновенно пересек палубу, его руки вцепились в поручень, а сам он чуть было не перевернулся через борт.
Действительно, на причале стояла леди Диана — между отцом, графом Ламденом, и дедом Колина, герцогом Сечфидд. За этими тремя стоял Темпл, небрежно облокотись на отличный и очень элегантный экипаж их деда.
Колин не верил своим глазам. Присутствие леди Дианы на пристани потрясло его. Но его дедушка?! Темпл говорил ему, что герцог приказал запретить Колину появляться в его имениях и вычеркнул его имя из анналов семьи после того, как слух о трибунале распространился с быстротой огня среди лондонского света.
И вот теперь этот старый чудак во всем блеске своих регалий здесь, рядом с Ламденом и Дианой, словно на счастливом свадебном приеме.
Но что окончательно потрясло Колина — это вид его улыбающегося деда. Герцог Сечфилд улыбался?
