Мэри Бэлоу - Сначала свадьба
— Анна разговаривала с вами? — удивленно уточнил он. — И наверняка заявила, что до сих пор остается любовницей Эллиота? Ей не могло и в голову прийти, что вы немедленно выясните с мужем отношения и раскроете ложь. Простите, мне очень и очень жаль.
Ванесса посмотрела с укоризной, но промолчала.
— Кроме того, должен признаться и в собственной лжи, — продолжал Константин после недолгого молчания. — Разумеется, я слышал о вашей встрече с Анной в парке. Слышал от нее самой. И еще раз прошу прощения. Мне действительно очень жаль. Да, мы в ссоре с Эллиотом, и я решил наказать его, совершенно не подумав о той боли, которую доставлю вам. Поверьте, это случилось ненамеренно.
— Вы в ссоре потому, что виконт знает ваше истинное лицо, — заметила Ванесса. — Я всецело поддерживаю мужа. Извинения в данном случае ничего не стоят. Не намерена впредь поддерживать с вами отношения.
— Мое истинное лицо? — переспросил Константин, останавливаясь. — Полагаю, это лицо вора и развратника.
Развратника? Значит, Эллиот предпочел о чем-то умолчать? Если даже и так, Ванесса все равно не хотела ничего знать.
— Да, — подтвердила она. — И отрицать обвинение вы не сможете.
— Не смогу? — Константин улыбнулся, и в глазах вновь появилась насмешка.
Ванесса смотрела на спутника, не замечая веселой толпы гуляющих, и втайне надеялась, что какое-нибудь разумное объяснение все-таки прозвучит.
— Вы совершенно правы, — заметил мистер Хакстебл с элегантным поклоном. — Я действительно не могу отрицать обвинение. И даже не собираюсь этого делать. Значит, суждено оставаться в ваших глазах злодеем. Должен признаться, что подобное мнение не совсем безосновательно. Полагаю, следует проводить вас обратно в ложу. Вряд ли вам захочется продолжить прогулку с вором и развратником.
— Не захочется, — сухо подтвердила Ванесса.
Они пошли обратно молча, не прикасаясь друг к другу, и вскоре увидели спешащего навстречу хмурого и озабоченного виконта.
— Возвращаю виконтессу целой и невредимой, — язвительно доложил Константин, вновь обретя обычную уверенность. — Приятного вечера, Ванесса. И тебе тоже, Эллиот.
Ни разу не оглянувшись, он удалился.
— Это я пригласила мистера Хакстебла прогуляться, — объяснила Ванесса. — Все время избегала встречи, но решила, что будет честнее открыто высказать разочарование его поведением в театре и на балу. Сочла необходимым объяснить, почему впредь не скажу ни слова, кроме тех, которых требует элементарная вежливость. А еще ощутила острую потребность признаться, что знаю о его истинной сущности. Кстати, помимо воровства, кузен упомянул еще и разврат.
— Да-да, — подтвердил Эллиот, взяв жену под руку и уводя с центральной аллеи в боковую, где можно было уединиться. — Но тебе не стоит об этом знать. А впрочем, почему же? Может быть, и стоит. Так вот, в окрестностях Уоррен-Холла живут несколько молодых женщин, которые когда-то прислуживали в поместье, а теперь в одиночестве растят незаконнорожденных детей.
— О! — эмоционально вздохнула Ванесса. — О, только не это!
— Увы, так оно и есть, — подтвердил Эллиот. — Но давай больше не будем говорить о Коне. Он не достоин твоего внимания. Лучше расскажи о Хедли Дью.
Ванесса удивленно посмотрела на Эллиота.
— О Хедли? — недоверчиво переспросила она.
— Рассказав тебе об отце, я раскрыл тайну, которую ты, моя жена, обязана знать. Хедли Дью все еще остается твоей тайной. Наверное, тебе необходимо разделить ее со мной, твоим мужем.
Дорожка сузилась. Эллиоту пришлось выпустить руку Ванессы и, обняв за плечи, прижать к себе. Она была хрупкой и теплой — восхитительное, волнующее ощущение. Волосы приятно пахли каким-то нежным душистым мылом.
— Всю свою жизнь, с раннего детства, Хедли оставался болезненным и мечтательным, — начала Ванесса. — Шумным играм со сверстниками предпочитал разговоры в каком-нибудь уединенном живописном уголке. Поначалу я сидела рядом с ним из жалости — меня-то как раз тянуло побегать и попрыгать. Но с Хедли было интересно: он многое знал, с жадностью поглощал книгу за книгой и бесконечно мечтал. Став постарше, включил в мечты и меня. Нам предстояло вместе путешествовать по миру, знакомясь с жизнью самых разных народов. Он… он любил меня. Его чудесная улыбка согревала и притягивала, а глаза походили на омуты: в их бездонной глубине можно было утонуть. Да и мечты тоже увлекали и заставляли забыть обо всем на свете.
Они подошли к деревянной скамейке, и, не прерывая объятия, Эллиот усадил жену.
— И вот однажды я вернулась с небес на землю и обнаружила, насколько безжалостна действительность. Хедли был тяжело болен. Смертельно. Думаю, я поняла это раньше остальных… Родители с детства внушали мне, что скорее всего придется остаться старой девой, потому что и Мег, и Кейт, и все соседские девочки были гораздо красивее. Но мне все равно хотелось выйти замуж, а Хедли считался блестящей партией: он был сыном сэра Хамфри Дью и жил в Рандл-Парке. Но для меня решающими оказались вовсе не эти обстоятельства. Суть наших отношений заключалась в том, что я была ему необходима. Став женой Хедли, я могла исполнить его главную, заветную мечту, тем более что сомнений не оставалось: все остальные мечты и планы совершенно нереальны. Хедли очень любил меня…
Ванесса дрожала, а пальцы нервно теребили подол платья. В голосе слышалась боль. Виконт снял сюртук, заботливо укутал жену и снова обнял.
— В глубине души я не хотела связывать свою судьбу с Хедли, — призналась Ванесса почти шепотом. — Он был болен, слаб. Он умирал. А я хотела жить. И несмотря на красоту, вовсе не находила его физически привлекательным. Очень корила себя за это и постоянно лгала. Все время твердила, что обожаю.
— Раскаиваешься? — поинтересовался Эллиот.
— Нет, что ты! — горячо возразила Ванесса. — Сожалею лишь о том, что так и не смогла влюбиться в него по-настоящему. Я действительно его обожала, любила всем сердцем и душой. Но не была влюблена.
Всего каких-нибудь несколько недель назад, услышав подобную путаницу, виконт лишь раздраженно покачал бы головой. Но странно: сейчас он прекрасно понимал, что жена имела в виду, поскольку и сам научился различать тонкие оттенки чувств.
— Но ты подарила Хедли лучшую любовь на свете, — заверил Эллиот. — Ту, которая лишь отдает и ничего не просит взамен.
— Я тоже многое получала, — возразила Ванесса. — Хедли отдавал ничуть не меньше, чем я. Научил искусству жить настоящим днем, радоваться малому и смеяться в лицо трагедии. Научил терпению и достоинству. А еще научил двигаться вперед. Перед самой смертью велел снова полюбить, выйти замуж и найти счастье. Сказал, что я должна все время смеяться. Он… — Ванесса так и не смогла продолжить: помешали рыдания.
