Мэдлин Хантер - Украшение и наслаждение
— Думаю, в последнее время виконт был слишком занят, — сказала Эмма. — Он сейчас в городе?
— Я его не видела. Возможно, нет. Но надеюсь, он скоро появится.
Подруги сидели в саду позади аукционного дома. Они пришли сюда, потому что Эмма должна была здесь встретиться с Мариэль. Та вскоре появилась.
Деловито развязывая шнурок небольшого мешочка, который она принесла с собой, француженка сообщила:
— Глупец пропал. Его не видно уже десять дней.
— А кто он, этот Глупец? — спросила Кассандра.
Мариэль, удивленная, подняла голову и обратила покаянный взор на Эмму. Потом снова уставилась в мешочек.
— Это человек, досаждавший Мариэль, — пояснила Эмма.
Ей хотелось сказать Мариэль, что она была бы рада никогда больше его не видеть, но удержалась.
— О!.. А я думала, она говорит о моем брате! — воскликнула Кассандра.
Эмма прыснула. И как приятно было снова смеяться. В последние десять дней она была не в духе. Исчезновение Саутуэйта образовало пустоту в ее душе, и она то и дело спрашивала себя: «Неужели мне придется всю жизнь прожить с этой пустотой?»
«Не забудь, что я люблю тебя, Эмма. Никогда не сомневайся в этом», — вспомнились ей слова Дариуса. Она и не сомневалась. Однако не думала, что это имело какое-то значение. Возможно, публичного скандала не будет, но все же… Едва ли такой человек, как граф Саутуэйт, решится продолжать столь компрометирующую его связь.
«Неделя», — сказал он. Но прошло уже десять дней, и она почти примирилась с мыслью о том, что его отсутствие продлится много дольше. Рано или поздно придет письмо, в котором он объяснит ей все с искренним раскаянием. Она ждала письмо так, как ждут дурных новостей, — с мучительным беспокойством, настолько болезненным, что уже хотелось, чтобы произошло самое неприятное.
— А… bon!.. — Мариэль осторожно высыпала на садовый столик содержимое своего мешочка.
— Камеи! — воскликнула Кассандра. И протянула к ним руки. — О, они исключительные! И кажутся очень старыми.
Эмма взяла одно из украшений. В изящной резьбе можно было узнать Диониса и его свиту. А агат, по которому была сделана резьба, был настолько тонким, что казался прозрачным.
— Похоже, резьба античная, но оправа более позднего времени. Возможно, периода Ренессанса.
— Мне таки сказали, — кивнула француженка. — Женщина, которой они принадлежат, говорит, что когда-то ими владел король и что они очень ценные. Она готова отдать их на ваш аукцион, если у вас есть еще красивые вещи.
Кассандра внимательно посмотрела на француженку, потом перевела недоуменный взгляд на Эмму.
— Ты уже начала готовиться к следующему аукциону? Летом, в затишье?.. Я думала, ты подождешь до осени.
Эмма пожала плечами:
— Я не уверена, что будет новый аукцион.
Саутуэйт всегда хотел продать «Дом Фэрборна», и она решила, что больше не будет препятствовать этому. А если Роберт чудом остался в живых и если он вернется, то его будут ждать деньги от продажи предприятия.
— Ах! Но все это скажется на мне, — сказала Мариэль с протяжным вздохом. — Я вроде бы нашла способ существовать, но теперь… — Она забрала камеи из рук Эммы и Кассандры. — Что ж, может быть, другой аукционный дом, например, «Дом Кристи», даст мне двадцать процентов.
Кассандра скрестила руки на груди и с удивлением посмотрела на подругу.
— Двадцать процентов?..
Мариэль поняла, что сказала что-то не то. И, потупившись, принялась поспешно укладывать камеи в мешочек. Затем поднялась, собираясь уходить, но тут что-то привлекло ее внимание, и она проговорила:
— Что он делает здесь? А я-то думала, что наконец избавилась от него — как от того, первого Глупца.
Эмма с недоумением взглянула на француженку, потом оглянулась на дом. У двери, ведущей в сад, стоял лорд Кендейл. И он пристально смотрел на них.
Сердце Эммы болезненно сжалось. Ведь если Кендейл в Лондоне, то, должно быть… Ах, чем бы они с Дариусом ни занимались прежде, с этим покончено, и он не приехал к ней! Даже не написал после того, как они расстались в ее коттедже. И теперь ей предстояло оплакивать конец своей первой и единственной любви.
Эмма перевела взгляд на Мариэль:
— А вы его знаете?
— Это тот самый, что следит за мной. Я вам говорила о нем. «Красивый глупец».
— Называть его так — не очень-то любезно, — заметила Кассандра.
— Но есть и второе имя: «Очень глупый человек», — пробурчала Эмма.
— Он хочет меня напугать, раз так пялится на меня, — сказала Мариэль и уставилась на Кендейла так же пристально, как он на нее.
Потом вдруг выражение ее лица изменилось, и она даже улыбнулась.
И в тот же миг Эмма заметила, что виконт смутился и покраснел. А затем, резко развернувшись, ушел в дом.
Мариэль затянула завязки своего мешочка и заявила:
— Я победила! — Она указала в дальний конец сада. — Там есть ворота? Я уйду через них, чтобы Красивый глупец не последовал за мной.
— Я пойду с вами, — сказала Кассандра. — Меня ждет карета на Пиккадилли. — Она подалась к Эмме и поцеловала ее. — Дорогая, я пытаюсь решить, следует ли хотя бы намеком сообщить Кендейлу о его втором имени. Я думаю сказать ему об этом, если он снова посмотрит на меня так же мрачно и неодобрительно.
Когда гостьи вышли из задних ворот, Эмма решила, что ей следует сказать Кассандре, что у лорда Кендейла бывают минуты просветления. Что же касается его нынешнего визита… Вероятно, он сегодня приехал, чтобы передать ей какое-то сообщение. И скорее всего его прислал Дариус, не желавший встречаться с ней.
Эмма поднялась и направилась к дому, чтобы приветствовать лорда Кендейла. И вдруг замерла, оцепенела… У двери, ведущей в сад, стоял темноволосый мужчина. И он, улыбнувшись, направился к ней.
Эмма же, оцепенев, смотрела, как он приближается. Наконец воскликнула:
— Роберт?!
Через несколько секунд он крепко обнял ее. А она, глядя на брата сквозь слезы, не верила своим глазам.
Наконец они сели на скамью, и Эмма, с облегчением вздохнув, пробормотала:
— Но как же…
Она умолкла; чувства душили ее, она не могла говорить.
Роберт взял ее за руку и сказал:
— Меня спасли. Двое лордов. И с ними было не менее двадцати человек, вооруженных до зубов. Полковник Леплаж был так изумлен, что не сделал ни единого выстрела.
— Кто он, этот Леплаж?
— Человек, который держал меня в плену. Он захватил владения какого-то графа недалеко от Булони. Не знаю, чем он там занимается, но у него бывают разные люди, которые приезжают и уезжают. И иногда они обедали с нами. Все они — в основном военные. И даже, подозреваю, члены правительства. Хотя они не говорили в моем присутствии о чем-либо важном.
