Дороти Гарлок - Река вечности
– Здесь достаточно комнат, пусть приезжают сегодня вечером. Мы сможем отправиться за час до рассвета.
После того, как все ушли из комнаты, Даниэль лежал на своей кровати и проклинал Хаммонда Перри. Впервые в жизни он чувствовал себя бесполезным, и впервые в жизни у него появилось желание убить человека.
ГЛАВА 19
Какой-то шорох разбудил Мерси. Она приподняла голову с подушки и посмотрела на Даниэля.
– Я разбудил тебя, дорогая? – тихо спросил он. – Я хотел дотянуться до воды.
– Я принесу. – Мерси осторожно слезла с кровати, обошла ее и потянулась к столу за стаканом с водой, который приготовила с вечера. Она поднесла соломинку к губам Даниэля и он пил, пока не выпил всю воду. – Хочешь еще?
– Нет, хватит. Иди ложись.
Мерси легла рядом на расстоянии фута от Даниэля.
– Очень хочу обнять тебя, – произнес он.
– Я тоже, но нам придется подождать. Хорошо, что твои раны заживают и у тебя нет лихорадки.
– Вспоминаю, как Ленни лил мне на раны виски Бакстеров. Было так чертовски больно, что я подумал, а не собирается ли он добить меня? Наверное, виски и помогло мне. – Даниэль нашупал ее руку и прижал к своему плоскому животу.
– Ты бы хотел поехать с папой утром? – Мерси положила голову ему на руку.
– Мне даже думать не хочется о том, что они уезжают, а я остаюсь здесь.
– Я понимаю тебя, дорогой.
– Мне так жаль Терли. Он был хорошим человеком. Хотелось бы узнать, кто это сделал. Как только встану на ноги, я это выясню. – В его голосе звучали гневные нотки. Она приблизила к нему свои губы и прошептала:
– Засыпай, дорогой. Сейчас для тебя самое важное – выздороветь.
– Знаю, но не могу не думать об этом.
– А я-то считала, что все это время ты думал обо мне, – кокетливо прошептала Мерси, перемежая свои слова нежными поцелуями.
– Я думаю о тебе, милая, и о нашей первой ночи...
– Я была ужасно глупой!
– Если бы ты была какой-нибудь еще, я бы поколотил тебя.
– А ты и вправду говорил папе, что я глупа, как корова?
– Не помню.
– Ты не помнишь?
– Ох! – выдохнул он, когда она дернула его за волосы на груди. – Зачем ты это сделала?
– Затем, что ты не помнишь, как не говорил это.
* * *Либерти Куил лежала, свернувшись калачиком, рядом со своим мужем, положив голову ему на плечо. Уже полчаса, как она проснулась. Фарру скоро вставать. Либерти лежала и вспоминала, что произошло много лет назад. Завтра ее муж поедет во владения Креншоу в южной части штата, за Джорджем, сыном их друзей, Джорджа Вашингтона, огромного черного мужчины, и его жены из индейского племени Шоуни, Сахарного Дерева. Было невероятно, что Хаммонд Перри все еще мстит ей и Фарру. Как это ни странно, но именно из-за него Либерти со своим отцом и сестрой уехали в Иллинойс много лет назад.
Хаммонд Перри, брат первого мужа Либерти, нежного, доброго Джубала Перри, умершего по дороге из штата Нью-Йорк, возненавидел ее, как только увидел. Джубал был стар, когда женился на Либерти, спасая ее и вырывая из когтей человека, который хотел надругаться над ней. Временами Либерти грешным делом радовалась, что Джубал так и не узнал, каким злым и порочным оказался его брат. Уже тогда Хаммонд завидовал тому, какое влияние имел Фарр на губернатора Бредфорда и Захарию Тейлора. После того, как вдова его брата вышла замуж за Фаруэя Куила, он обнаглел еще больше. Ему не давала покоя месть, потому что он был уверен: главный виновник его загубленной карьеры военного – Фарр.
– О чем ты думаешь, любимая? – Фарр погладил ее руку.
– Откуда ты узнал, что я не сплю?
– Мне ли не знать. Спать каждую ночь в течение двадцати лет с женщиной и не чувствовать, проснулась ли она.
– Девятнадцать лет. Две недели мы не спали вместе – ты был в крепости форта Нокс.
Фарр усмехнулся и обнял ее. – Либби, Либби! Интересно, знает ли Хаммонд Перри, что если бы не он, я никогда не испытал бы счастья иметь тебя в женах.
– Уверена, что он об этом даже не догадывается. Фарр, я знаю, что ты должен ехать, но буду ужасно волноваться, дожидаясь тебя.
– Это не очень опасная поездка. Перри не осмелится напасть на меня при свидетелях.
– Нет, этот маленький, хищный трус делает все исподтишка! Так, как он поступил с Даниэлем. Его давно уже нужно было пристрелить, как бешеного пса!
– Не заводись, миссис Куил! Оставь-ка этот пыл для своего мужа и подари ему в дорогу немного любви, – он стянул с нее ночную сорочку и приблизился к ней.
– Интересно, мы когда-нибудь станем для этого старыми?
– Я – нет. А если ты – да, я тебя выгоню и возьму себе молодую.
– Ха! Ты становишься похожим на остальных политиков, Фарр Куил. Ты веришь в свою собственную ложь!
Обнимавшие ее руки сжались еще крепче. Он быстро поцеловал ее.
– Когда вернусь, приберу тебя к рукам. Ты становишься очень дерзкой.
* * *Как только забрезжил рассвет, Фарр со своими партнерами был готов к отъезду. Им предстояло проехать миль пятьдесят, прежде чем они доберутся до фермы, которую использовали как перевалочный пункт для отправки беглых негров. Эдвард Эштон оказался незаменимым помощником. Он знал, где можно достать свежих лошадей, как сократить путь или поспать несколько часов. Они отправились с фермы часа за два до рассвета, и когда первые лучи солнца озарили пышный зеленый лес, выехали на плато, с которого был виден Хикори Хилл – цель их путешествия.
Дворец Джона Креншоу стоял на высоком, продуваемом ветрами холме, около деревни Икволити, округ Галлатин. Отсюда до реки Огайо – всего одна ночь пути. Снаружи дом был построен в псевдогреческом стиле с верхними и нижними верандами, которые поддерживали массивные колонны, отчего дом казался шире, чем был на самом деле.
Двойные двустворчатые двери и огромные, до пола, окна выходили на верхние и нижние веранды. Постройку венчала квадратная крыша. На третьем этаже, между двумя большими дверьми, сиротливо затерялось одинокое маленькое оконце. Не сразу удавалось заметить дорогу, ведущую прямо к огромным двойным дверям с севера. Великолепное трехэтажное здание с массивными колоннами – символ богатства и власти его владельца. На строительство дома четыре года назад приезжали лучшие мастера из Огайо, применялись только самые лучшие и дорогие материалы.
Фаруэй Куил и его друзья собрались под кедрами и изучали дворец и местность вокруг него. Эдвард Эштон рассказал им все, что знал о Джоне Креншоу и его жилище.
– Мне рассказывали, что экипажи приезжают в дом ночью. Рабов по узкой лестнице быстро загоняют на третий этаж, по обе стороны которого размещаются комнаты, похожие на кельи. Семь комнат выходят на восток и пять – на запад. В каждой из них стоят двухъярусные койки. Рабов держали здесь, пока не приезжал покупатель.
