Кортни Милан - Разоблачение
— Эш. — Она знала, что голос ее дрожит. — Почему вы так себя ведете?
— Потому что обожаю вас, Маргарет. Потому что вы выглядели такой одинокой и подавленной, что мне захотелось успокоить вас. Когда вы убежали из залы, вы словно унесли с собой частичку света.
— Стоп, — прервала его Маргарет. — Хватит. Не пытайтесь меня соблазнить.
Эш погладил ее по голове:
— Милая, если бы я добивался только этого, то уже давно бы совратил вас.
— Здесь? Но это помещение предназначено совсем не для того.
Его дыхание обожгло кожу.
— Мне надо было сделать это раньше. И послать миссис Бенедикт к черту. Значит, кладовка вам не подходит? Значит, здесь недостаточно места?
Его пальцы сильно сжали ее бедра, затем Эш резко поднял ее и прислонил к стене. Он опустил лиф ее платья и прикоснулся к соскам.
— Недостаточно места? Маргарет, нам не обязательно для этого лежать.
Горячие губы ласкали ее грудь, руки его проворно приподнимали многочисленные юбки, прижимая ее так плотно, что она чувствовала его твердую плоть. Маргарет обхватила его ногами и подалась вперед, позволяя Эшу ощутить совсем рядом ее мягкое, жаркое естество.
— Скажите, вам так необходимо лечь, чтобы почувствовать меня?
Маргарет молчала.
— Скажите, что хотите меня.
Молчание.
— Хочу, — произнесла она наконец.
Эш вошел в нее резко и уверенно, и ее тело содрогнулось от ощущения его большой упругой плоти. Его руки гладили ее ноги и ягодицы.
Чувства Маргарет были весьма путаными. Восторг и наслаждение вспыхивали при каждом его движении, восторг и наслаждение… Оно растекалось по телу, и в одно мгновение Маргарет отчетливо поняла, что не желает ничего на свете так, как его прикосновений, этих страстных движений, дарящих восторг и наслаждение… Вместо того чтобы расстаться навсегда, они соединились.
Это было прекрасно и отвратительно. Восторг и наслаждение. Она ощущала, как теплый белый свет заполняет ее изнутри. Маргарет обняла Эша за шею, понимая, что весь остальной мир удаляется от нее, перестает иметь для нее хоть малейшее значение.
Несколько секунд они стояли не шевелясь, словно замерли, желая яснее осознать произошедшее. И в эти мгновения их было не двое. Оки были одним, неделимым целым.
— Вот, — прошептал Эш. — Вот для чего нужны такие места.
— Эш, — едва слышно выдохнула Маргарет.
— Только не говорите, что не можете, что мы не должны.
— Но…
— Нет, Маргарет. Если уж вы не смотрите в мою сторону на людях, уделите мне внимание хоть наедине.
Их никто не видел. Более того, никто даже не догадывался, что они здесь. Этот поступок был предательством по отношению к братьям — выражение того, что она не решалась произнести вслух.
Пожалуй, впервые Эш почувствовал, как тонка та грань, которую она боится нарушить, поэтому, не говоря ни слова, он обнял ее и положил ее голову себе на плечо.
После того как Эш расстался с Маргарет, внизу он столкнулся с Ричардом Далримплом. Мужчина остановился, стараясь поймать его взгляд. Лицо его было непроницаемым, холодным как мрамор, а выражение таким же твердым. Приподняв подбородок, он указал в сторону веранды. В этом жесте было столько решительности, словно он хотел сказать: «Отбросим всю эту парламентскую дрянь и поговорим, как мужчины».
Что ж, прекрасный порыв. Эш всегда готов дать ему сатисфакцию. Далримпл двинулся в темноту, даже не потрудившись обернуться и удостовериться, что Эш пошел за ним. Впрочем, тому и не надо было долго раздумывать. Эшу потребовалось несколько секунд, чтобы вежливо прервать разговор, и еще немного, чтобы под благовидным предлогом покинуть залу и не замеченным никем выйти на веранду.
Она оказалась такой же темной, какой виделась из бальной залы. Плиточный пол был окружен каменной стеной с несколькими фонарями. Их свет привносил видимость тепла в прохладную зимнюю ночь, заслоняя едва видимые силуэты растений в саду. Далримпл прислонился к стене справа и скрестил руки на груди. Эш отчетливо ощущал, что, внешне спокойный, он внутренне раскален добела, прежде чем смог разглядеть выражение его глаз. Но что он мог сделать с крепким мужчиной на шесть дюймов выше его самого?
Указывая в сторону сада, Далримпл произнес:
— Здесь Фред.
— Фред? Кто такой Фред?
— Фредерик Талуис, граф Индиверский.
Имя показалось ему знакомым, но Эш безразлично пожал плечом.
Далримпл вздохнул.
— Единственный человек в Лондоне, которого можно считать большим подонком, чем вас. Бывший жених Маргарет. И мой бывший друг. Вы слышали о нем. И знаете, что он сделал. — Он многозначительно посмотрел на Эша.
— И что вы собираетесь предпринять?
Далримпл неожиданно улыбнулся:
— Все просто. Разорвем его на куски.
— Вдвоем или только вы? Один будет держать его, второй бить, я полагаю. Или на этот раз вы откажетесь от принципа пяти, чтоб дать ему шанс на победу?
— Принцип пяти? Понятия не имею, о чем вы говорите.
— О вашем излюбленном способе. Пятеро на одного.
— Не понимаю вас, Тернер. Что ж, хорошо. Думайте, как вам угодно. Я сам позабочусь об этом.
Ричард развернулся и собрался уходить.
Эш схватил его за руку.
— У вас нет никаких шансов — у вас удар как у женщины, впрочем, я не хотел оскорбить вашу сестру.
Ричард вскинул голову:
— Вы не хотите, чтобы мы нападали на него вдвоем, но говорите, что один я с ним не справлюсь. У всех Тернеров такая своеобразная логика?
— Вы меня не поняли. Я сам займусь им. Оставайтесь здесь. — Он быстро зашагал по тропинке.
Далримпл бросился следом:
— Подождите! Вы даже не знаете, как он выглядит.
Эш не обернулся. Он бежал по саду, пока не почувствовал запах сигары. Впереди у кустов олеандра он заметил силуэт мужчины — немного ниже его, стройнее и, конечно, в несколько раз глупее.
Проверить, этого ли человека он искал, было очень просто.
— Индивер?
— А, Тернер. А я все ждал, когда же вы придете просить моей милости. Вы уже убедили не одного лорда принять вашу сторону. Вероятно, добрая половина голосов ваша?
Эшу не понравился даже его голос. В нем он уловил некую масленистую приторность.
Он нравился ему намного меньше, чем мог предположить этот самодовольный тип.
— Вы же весьма богаты, верно?
Эш подошел ближе. Кончик сигары вспыхнул красным огоньком, и в воздухе поплыл едкий дым.
— И вам необходим каждый голос, который вы сможете получить, так?
Эш небрежно положил руку на плечо графа.
— Нет, — произнес он настолько дружелюбно, насколько был способен в данную минуту. — Нет никакой необходимости в каждом голосе. Один я могу пропустить.
