Джулия Энн Лонг - Скандальный поцелуй
— Она не девка. — Эти слова прозвучали тихо, неумолимо и зловеще. И никогда еще Майлс не испытывал такого слепящего гнева.
Айзайя отпрянул от сына в изумлении. Никто никогда не говорил с ним таким тоном. Он устремил на собеседника жесткий взгляд:
— Выражайся яснее, пожалуйста.
Майлс кивнул:
— Хорошо, отец. Я настаиваю, чтобы ты никогда больше не называл Синтию «девкой». Я намерен жениться на ней.
— Ты… настаиваешь?..
— Да, настаиваю. И я намерен сделать ее своей женой, одной из Редмондов. Поэтому я требую, чтобы в моем присутствии о ней отзывались с уважением. Кроме того, мне не хотелось бы слышать, чтобы кто-то непочтительно отзывался о ней и в мое отсутствие. Надеюсь, мы поняли друг друга.
Секунду-другую Айзайя сверлил сына ледяным взглядом. Затем его губы изогнулись в улыбке, не сулившей ничего хорошего.
— Где эта… — Отец выдержал оскорбительно долгую паузу, давая понять, что если он не может называть Синтию девкой, то у него просто нет других слов для нее. — Где она сейчас?
— Уехала, — коротко ответил Майлс.
Его отец явно не ожидал такого ответа.
— Почему? — спросил он после короткой заминки.
Майлс пожал плечами:
— Полагаю, из благородства.
Айзайя покачал головой, явно не удовлетворенный ответом:
— Куда она поехала?
— Не знаю. — В груди Майлса нарастало давление, побуждавшее к немедленным действиям.
— И как же ты собираешься… — Айзайя умолк и уставился на сына с озадаченным видом. — А разве у нее не было видов на лорда Аргоси?
Подумать только! Его отец в курсе! Скорее всего ему сообщила об этом жена, а той донесли слуги. Миссис Редмонд ничего так не любила, как сплетни.
Майлс молчал, гадая, как выглядит губа Аргоси сегодня.
— Выходит, она закинула удочку на лорда, а поймала вместо него мистера Редмонда? — Голос отца по-прежнему сочился презрением. — Ты это подразумевал под благородством? Она решила уехать, потому что наставила рога Аргоси?
Майлс давно узнал, что такое холодное презрение Айзайи Редмонда. Но только сейчас он понял, каким действенным оно могло быть. И это уберегло его от немыслимого поступка — вспылить в присутствии отца.
А Айзайя, не дождавшись ответа, продолжил:
— И что ты намерен делать? Помчишься за ней? — Он произнес это таким тоном, словно Майлс собирался оседлать метлу или сделать еще что-нибудь столь же нелепое.
Он явно испытывал терпение сына, не подозревая, что тот наслаждался собственной яростью, обнаружив, что она проливает бальзам на его сердце.
— Да, — отрывисто произнес Майлс. — До сих пор мне удавалось все, что я задумывал. Не представляю, что может помешать мне сейчас.
Айзайя помрачнел. Должно быть, ему было нелегко примириться со случившимся.
— Так что же все-таки произошло, Майлс? Только имей в виду, меня не интересуют детали. Я видел эту девушку. Нельзя сказать, что ей нечего предложить мужчине, однако…
— Лучше вам не развивать эту мысль, сэр, — перебил Майлс.
Лицо отца потемнело от гнева, а рука дернулась, словно он хотел влепить Майлсу пощечину. Но уже в следующее мгновение Айзайя овладел собой, и лицо его прояснилось. Майлс мог только восхищаться такой выдержкой.
Последовало молчание — Айзайя вглядывался в лицо сына.
«Если бы я мог влюбиться в леди Джорджину, — подумал Майлс, — то охотно бы это сделал». И если бы он не встретил Синтию Брайтли, то его жизнь сложилась бы иначе. Но случилось то, что случилось. И ничего теперь не поделаешь.
Он ничуть не лукавил, когда сказал, что ему не доставляет удовольствия огорчать отца. Он страдал от мысли, что создает своим близким проблемы. Но он знал, что поступает правильно. И теперь, когда он узнал, что такое любовь, что она сотворила с его миром, он никогда от нее не откажется.
— Я понимаю твои чувства, отец, — сказал Майлс, нарушив молчание. — Ты имеешь полное право сердиться. И поверь, я не испытываю от этого ни удовольствия, ни гордости. Я не планировал того, что случилось, но я никогда в жизни не поступал опрометчиво. И если я говорю, что у меня нет выбора, то это правда. Но я уверен: если бы ты лучше узнал мисс Брайтли, ты бы убедился, что она не уронит честь семьи. У нее есть характер, она умна, горда и…
Когда-то много лет назад отцу хватало одного взгляда, чтобы внушить трепет непослушным детям. Майлс хорошо знал этот его взгляд. Но в данный момент вовсе не отцовский взгляд заставил его умолкнуть. Он вдруг понял, что отец, погрузившись в собственные мысли, совсем его не слушает.
И тут на глазах удивленного Майлса отец расслабился, из глаз его ушло напряжение, сменившись чем-то вроде… умиротворения?
— Неужели? — произнес Айзайя вполне добродушно. И если Майлс не ошибался, с облегчением в голосе.
Собственно, выражение лица отца напомнило ему выражение лица Вайолет чуть раньше.
Но это было так неожиданно, что Майлс совершенно растерялся, даже забыл о своем праведном гневе.
Айзайя же подошел к столу у окна и остановился, выводя пальцем замысловатый узор на столешнице. Возможно, он пытался разглядеть в полированной поверхности — как в магическом кристалле — будущее своего сына и наследника.
Майлс молча ждал. Он сказал все, что собирался сказать.
Наконец отец повернулся к нему лицом:
— Есть три вещи, которые я хотел бы тебе сказать, Майлс. Ты готов меня выслушать?
— Да, сэр.
— Первое: я просто не могу смириться и не смирюсь с женитьбой Редмонда, любого Редмонда, на мисс Синтии Брайтли. Это означает, что ты не получишь от меня ни гроша, если женишься на ней. Тем не менее, ты будешь желанным гостем в моем доме. Остальные члены семьи также вольны общаться с тобой, если пожелают. Но ты и твоя… вы не сможете жить в Редмонд-Госе. И тебя не примут в клуб «Меркюри». Я не буду финансировать твои предприятия. И никогда не изменю своего решения. Надеюсь, мы поняли друг друга?
Это было суровое наказание. И Майлс не сомневался: отец никогда не отступится от своих слов. «Впрочем, учитывая характер Айзайи Редмонда, это наказание, возможно, не такое уж суровое, — подумал вдруг Майлс. — И пожалуй, справедливое».
В любом случае у него еще будет время понять, что все это значит для него: А пока нет ничего важнее Синтии.
Майлс кивнул:
— Ясно. А что же второе?
— Второе… — Губы отца вдруг раздвинулись в мягкой и немного иронической улыбке. — Сын, ведь это нелепо. Разве не так?
Майлс с изумлением уставился на отца. Его трудно было ошеломить, но сейчас он был ошеломлен.
Но что отец знал о любви? И была ли их мать любовью всей его жизни? Правильно ли он истолковал взгляд, брошенный отцом на Изольду Эверси много нет назад?
