Александра фон Лоренц - Любовь крестоносца
— Скорблю, но ничем не могу быть полезен, — улыбнулся Норис, — тем более, что срочные дела потребовали моего преждевременного отбытия с охоты.
В это время Ульрих услышал, как заржала лошадь
— Это Голуба! — воскликнул он. — Она услышала голос Лотаря и откликнулась!
Граф застыл в напряжении.
— Мы должны осмотреть ваши конюшни, граф, — холодно проговорил Гарет.
— Господа, — опомнился от минутного замешательства Норис, — вы в своем уме? Учинить обыск в моем замке? Если для вас слово дворянина ничего не значит, прошу вас покинуть мой замок!
Руки четырех рыцарей почти одновременно легли на рукояти мечей.
— Стража! — громко вскричал граф, и голос его отдался под сводами зала.
В зал мгновенно, как будто они стояли наготове, вбежало десятка три вооруженных воинов.
— Господа покидают нас, — Норис указал рукой на выход, — проводите их с честью!
Вслед уходящим рыцарям неслись раскаты сочного графского смеха.
Рыцари остановили коней на повороте дороги. Отсюда, в красных лучах уходящего за горизонт солнца, был хорошо виден могучий Тагель. Его каменные стены грозно возвышались над окружающей местностью.
— Будем брать, — сказал Георг.
— И немедленно, — подтвердил разъяренный Ульрих.
Начиналась сильная гроза. Резкие струи дождя нещадно поливали землю, а все вокруг было освещено бледным светом луны, прорвавшейся сквозь разрывы черных туч. Вспышка молнии озарила шатер, где укрылись рыцари, и сильнейший удар грома потряс все вокруг. Ульрих встал и вышел из шатра. Бруно выглянул ему вслед.
— Куда он? — спросил друга удивленный Георг.
— Не знаю, — проговорил франк, придерживая мокрый полог, — вон, стоит на холме.
Бруно вышел под холодные струи ночного ливня и приблизился к Ульриху. Осторожно он дотронулся до спины друга, облаченной в кольчугу. Его рука почувствовала страшное напряжение, которое сковало могучие мышцы под железными кольцами. Ульрих вздрогнул.
— Что ты, Ульрих? — участливо произнес рыцарь.
Ульрих неожиданно резко выхватил длинный меч из ножен и с размаху вонзил его в сырую землю.
— Это я во всем виноват! — закричал он.
Очередной удар молнии озарил искаженное страданием лицо немца, а раскаты грома поглотили хрип, вырвавшийся из его груди.
— В чем ты виноват? — попытался смягчить страдания друга Бруно.
— Я привез ее сюда! Я не уберег ее! Там, на Руси, она была в безопасности, жила в богатом, хорошо защищенном доме с братом, который в ней души не чаял! Добровит не дал бы ее в обиду, — рыцарь повернулся к другу и схватил его за руку. Из-за сильных чувств, которые охватили его душу, он не замечал, как больно сжимают его пальцы предплечье Бруно. — А я поклялся ему своей честью, что сделаю ее счастливой!
— Что теперь с ней, брат? — лицо немца приблизилось вплотную к лицу Бруно, по щекам Ульриха стекали, словно слезы, капли воды. — Что там происходит? Может, ее насилуют? Или избивают? Может, уже убили?
Ульрих вырвал меч из земли.
— Я сейчас же пойду туда! — взревел он, — я спасу ее!
— Ты не виноват, Ульрих… — проговорил Бруно, останавливая его, — этого никто не мог предположить. Такое может случиться с каждым. С тобой… или со мной.
— Я должен был предвидеть… на нее ведь все так жадно смотрят! Ты не понимаешь! Это обязанность мужчины, быть всегда начеку. Наш долг — защитить женщин. Я не прощу себе, если с Радмилой что-нибудь случится. Тем более, что она носит нашего ребенка!
Ульрих повернулся к луне.
Его бледное лицо выглядело зловещим в мертвенном свете ночного светила. Неподвижные глаза, казалось, стали почти белыми. По заострившимся небритым скулам стекали струйки воды, светлые волосы беспорядочно прилипли к широкому лбу.
— О Боже! — воскликнул он, — ты отнял у меня первую любовь, ты лишил меня, отчего дома… но ты не дал мне погибнуть в холодном русском озере. Она спасла мне жизнь! Не ты ли послал ее мне? Не твоей ли рукою был указан ей путь к умирающему рыцарю? Так что же — этот путь привел ее в такую беду?
Ульрих осел вниз, и его колени уперлись в мягкую землю. Мужчина обхватил свою голову руками и согнулся к мокрой траве. Плечи его содрогнулись. Невольно Бруно тоже присел к другу и положил руку на согнутую спину.
— Боже! Не отнимай ее у меня! — прохрипел рыцарь.
— Ульрих! — сиплым от волнения голосом прошептал франк, горло ему сдавил сухой комок, — мы спасем твою жену, брат! Клянусь тебе! Все будет хорошо.
Ульрих оглянулся на друга. В его глазах, показалось Бруно, мелькнула надежда. Рыцари обнялись. Бруно слышал, как бешено стучит сердце у его друга.
Потихоньку Бруно привел Ульриха обратно под полог шатра. Заставил надеть сухую одежду. Воспаленные глаза немца лихорадочно сверкали в сполохах догорающего огня. Рыцарь сел в отдалении от своих друзей — в самом углу их временного убежища и, упершись подбородком о рукоять меча, воткнутого в землю, молчаливо смотрел сквозь красные угли. Никто не решался прервать затянувшуюся тишину. Капли дождя все реже и реже ударяли по промокшей ткани. Начинало светать. Завтра будет штурм замка.
Осада
― Милорд граф! Черепаха! Черепаха! — раздался крик стражников со стен, и граф Норис Осборн, накинув плащ, торопливо взбежал на крепостную стену.
Внизу по равнине, примыкающей к стенам замка, и отгороженной глубоким рвом, двигалось необычайное сооружение. На нескольких десятках громадных, окованных железом сплошных деревянных колес к стенам замка медленно катилась большая платформа. Сверху она была накрыта слоем глины с соломой и брошенными поверх мокрыми шкурами. Платформа как бы нависала с боков спереди и сзади над десятками людей с криками толкавших эту махину. Для облегчения их задачи в колесах были предусмотрены специальные отверстия. По пояс голые, вспотевшие люди вставляли в эти отверстия штыри, и рычагами заставляли колеса вращаться. Медленное и неумолимое движение махины сопровождалось скрипами, грохотом и окриками командиров.
— Приготовиться к защите замка! — взревел граф, — греть смолу, воду! Все на стены!
Весь замок пришел в движение. Разожгли большие костры и стали плавить в них смолу и греть воду. На стены тащили камни, доски с набитыми в них гвоздями, факела, оружие. Мужчинам помогали женщины и дети.
А черепаха между тем постепенно приближалась ко рву.
— Через ров не пройдет! — стараясь перекричать шум на стенах, сказал графу сотник.
Машина действительно остановилась у края глубокого рва и замерла. Из лесу появились многочисленные повозки с камнями и направились к черепахе. Со стен замка полетели камни. Но они не достигали другого края рва, и граф приказал не тратить зря силы. Нападающие стали накладывать валуны с телег на край черепахи. Когда, по их мнению, камней оказалось достаточно, черепаха двинулась прямо на ров. Благодаря тому, что задняя часть платформы имела значительный перевес против передней — первые, вторые и третьи пары колес повисли над пропастью. Осаждающие толкнули свою машину вперед — она пошатнулась. Веселый крик огласил окрестности со стен замка. Ободренные неудачей осаждающих, мужчины и женщины выкрикивали, стоя на стенах, проклятья и оскорбления нападавшим.
