Дебора Мартин - Пиратская принцесса
С тех пор, как вчера они с генералом Уилкинсоном решили брать Зэна сегодня вечером, Саймон все колебался, говорить ли Камилле. Если он ей скажет, не будет ли она пытаться снова предупредить дядю, на этот раз впрямую? Он не хотел допускать такой мысли, но трудно представить, что она способна натворить. Потом подоспело это приглашение на ужин, и у него появилась новая причина не говорить ей. Теперь ему только придется появиться у Фонтейнов, немного побыть для приличия и, сославшись на срочные дела, оставить ее там на сколько душе угодно, а самому сбежать. Он надеялся, что Камилла пробудет у родственников достаточно долго, а тем временем все закончится. Дела складывались как нельзя лучше, на более удачное стечение обстоятельств нельзя и рассчитывать.
Но чувство вины пожирало его изнутри, как огонь, и буквально сводило с ума. Сколько ни старался он убедить себя, что так будет лучше, все равно он знал, что она ни за что бы этого не одобрила. Он смотрел, как она надевает украшения. Женщины предпочитают все знать, а уж Камилла со своими вечными обидами на отсутствие выбора…
Он сердито одернул бриджи на коленях. Проклятие, он не должен даже задумываться о таких глупостях. У него и без того есть над чем подумать перед предстоящей ночью. Не может же она ожидать, что он выдаст ей план секретной операции, касающейся ее только в том отношении, что преступник приходится ей родственником. А если бы это была другая подобная операция, неужели он тоже обязан был бы отчитываться перед ней? Тогда в чем же разница?
«А разница в том, — подумал он, — что, если все закончится успешно и Зэн очутится в тюрьме, Камилла взбунтуется». Она, конечно, признала необходимость этого ареста, но он был уверен — Камилла придет в бешенство. Она будет ненавидеть его еще долго после этого. Вот почему он и не хотел говорить ей. Он рассчитывал продержать ее в неведении как можно дольше…
Камилла поднялась из-за туалетного столика и повернулась к нему. И он просто остолбенел от восхищения.
Боже мой, как она прекрасна! Она всегда была красавицей, но в этом полупрозрачном вечернем платье она была неповторима. Шелк придал ее коже мягкое сияние, а губы казались алыми, как вишни. И что еще хуже, он знал каждый дюйм ее кожи на вкус. И он опять хотел ее. Хотел прямо сейчас. Кажется, он никогда не переставал хотеть ее. И если быть совершенно честным, ее ответные чувства мало принимались им в расчет.
— Ты готов? — спросила она, натягивая перчатки, с невинной обольстительной улыбкой.
Эта улыбка обезоруживала его. Он встал и проговорил низким голосом:
— Нет, не готов еще, — и с этими словами подхватил ее на руки и поцеловал.
«Завтра ты возненавидишь меня за то, что я сделаю с твоим дядей, — думал он, погружаясь в сладкое тепло ее губ. — Завтра ты меня возненавидишь, и я должен овладеть тобою еще раз до того, как это случится».
Если она и удивилась, то ничем этого не выдала. Как будто понимала всю силу его желания и разделяла его. Она даже не воспротивилась, когда он положил ее на кровать.
— Я хочу тебя, — сказал он, когда смог наконец оторваться от ее рта. — Хочу прямо сейчас.
— Я знаю, — улыбнулась она, и глаза ее блеснули в пламени свечей.
Другого ответа ему и не требовалось. И секунды не ушло у него, чтобы расстегнуться и поднять повыше ее юбки. Больше он не раздумывал, ничего не взвешивал, ни о чем не сожалел. Он растворился в ней, потерялся, и она отвечала ему той же страстью.
Все произошло быстро и бешено, как будто им обоим необходима была уверенность друг в друге и только так они могли обрести ее. Когда все закончилось, он поцеловал ее еще раз и отвернулся от вопроса в ее глазах. Чтобы не встречаться с ней взглядом, он покрепче прижал ее к своей груди.
— Саймон, — шепнула она, уткнувшись ему в рубашку. Он ничего не ответил.
— Скажи, что-то случилось?
— Нет, — солгал он.
Она взяла в ладони его лицо и повернула к себе.
— Ты скажешь мне, если что-то случится, правда? Он не мог солгать во второй раз. Просто язык не повернулся.
— Давай-ка лучше одеваться, — сказал он вместо ответа. — Не то опоздаем.
Он подумал, что она спросит опять, но она посмотрела на него испытующе и поднялась с неповторимой грацией.
Они оделись в тишине. Он чувствовал, что обидел ее, не поделившись своими тревогами, но он убеждал себя, что это к лучшему. Совершенно незачем волновать ее попусту, а потом, когда все кончится, он скажет.
Они вместе спустились по лестнице, но теперь оба немного сторонились друг друга. Он стоял у двери, сунув руки в карманы, а она разговаривала с Чучу, когда в дверь постучали.
— Ты ждешь кого-нибудь?
— Я заказал карету, чтобы добраться к Фонтейнам, — сказал он с вымученной улыбкой. — Вряд ли тебе понравилось бы волочить юбки по грязным улицам. — А еще он хотел быть уверенным, что она вернется домой невредимой, когда поедет одна ночью, ведь он уйдет раньше.
Она посмотрела на него нежными, сияющими глазами.
— Какой ты предусмотрительный, Саймон! Сердце разрывалось от чувства вины, и, не удержавшись, он сказал с горечью:
— Да, я прямо сама предусмотрительность.
Стук повторился, и он поспешил к двери. Взяв канделябр со столика в прихожей, он открыл дверь и замер на пороге, раскрыв рот.
Нет, это вовсе не наемный кучер стоял на лесенке со шляпой в руках. Это был молодой человек со светлыми волосами и такими же серыми, как у Саймона, глазами.
Это был его брат Нейл.
21
Где любовь, там и боль.
Испанская поговоркаКамилла услышала, как у Саймона сорвалось с губ это имя, но сначала не поняла, в чем дело. Потом он повторил:
— Нейл? — И человек, стоящий в дверях, улыбнулся.
— Добрый вечер, братишка. Голову даю на отсечение, что ты не ожидал сегодня моего появления.
Камилла с удивлением приглядывалась к незнакомцу. Брат Саймона. Об этом можно было догадаться с первого взгляда. Нейл Вудвард был более худощавой и молодой копией брата. Одет он был по моде и выглядел как джентльмен. В нем не наблюдалось ни единого намека на диковатость Саймона. Но глаза… Глаза были точно такими же.
Наконец-то она познакомится с кем-то из семьи Саймона. Возможно, ей удастся узнать побольше о своем молчаливом и скрытном муже.
— Черт возьми, конечно, не ожидал! — бормотал Саймон, хватая брата в крепкие медвежьи объятия. — Боже мой, как славно-то!
Нейл расхохотался.
— И я рад тебя видеть, старый плут. Но я просто ушам собственным не поверил, услышав на улице, что ты взял да и женился, ни словом мне не обмолвившись.
Камилла чуть не застонала. Ох, ну и повеселятся же они, разъясняя Нейлу причины их поспешной свадьбы. Интересно только, какую часть правды собирается Саймон открыть брату, о чем сочтет нужным умолчать.
