Джэсмин Крейг - Империя сердца
Как сквозь сон, Люси услышала чьи-то голоса. Тот, кто нес ее, сказал:
— Я принес жену Рашида.
— И хорошо сделал, — ответил дозорный. — Все наши в горах.
Жестом он велел вновь прибывшим войти в ворота.
Услышав ответ дозорного, Люси удивилась, как это Бруно и его людям удалось проскользнуть незамеченными. Ведь они двигались по одной из главных троп. Курумцы обязательно должны были их увидеть. Еще удивительнее было то, что русским удалось так дешево откупиться от афганцев, охранявших перевал.
Но мысли путались, и в следующий миг Люси думала уже о Пешаваре и о своей несчастной горничной. Нашли ли ее тело? Хорошо было бы выжить, вернуться назад и увидеть, как арестуют Армана и графа. Только Арман, наверное, успеет сбежать на русскую территорию. Люси разочарованно вздохнула и провалилась в иное временное измерение. Теперь она была у себя дома, в Халлертоне, маленькой девочкой. Няня должна принести горячее молоко, но почему-то задерживается, а маленькая Люси очень устала и хочет спать.
— Вот дом, где остановился твой муж, жена Рашида.
Воин остановился во дворе обычного афганского жилища: глинобитные стены, плоская крыша, плетеная изгородь. Во дворе на столбах — навес, под ним сидят и прядут женщины.
Одна из них вскочила и спросила:
— Кого ты принес, Хушал?
— Приветствую тебя, Хомайра, почтенная первая жена Якуба. Я принес ту, которая называет себя женой Рашида. Боюсь, она потеряла сына, которого вынашивала.
— Нет! — выкрикнула Люси. — Я его не потеряла!
— Отнесите ее к мужу. Бедная женщина совсем тронулась рассудком, бормочет непонятно что. Это лихорадка.
Люси поняла, что невольно перешла на английский. Не хватало еще, чтобы она выдала Эдуарда, назвав его по имени. Хушал внес ее в темное помещение, и в углу комнаты Люси увидела Эдуарда. Сердце ее чуть не выпрыгнуло из груди от радости, но в следующую секунду наполнилось печалью и страхом. Она подвела мужа, не сумела сохранить их ребенка.
— Рашид, — прошептали ее пересохшие губы на пушту. — Рашид, Арман — шпион, и итальянский граф тоже.
Эдуард вскочил на ноги, опрокинув табурет.
— Люси! Боже, что они с тобой сделали? Милая, что случилось?
— Мсье Бруно, партнер Армана… Я не знаю, видел ли ты этого человека в Пешаваре… Это тот самый русский капитан, которого мы встретили в горах. Он хочет убить тебя и хана Абдур-Рахмана. Граф видел, как я прощалась с тобой… Это я во всем виновата. Они взяли меня в плен. Если бы я осталась дома, как ты мне велел, все было бы хорошо. Бруно и его люди соединились с куварским ханом. Хан затевает мятеж против эмира. А может быть, Бруно просто его нанял.
Эдуард обнял ее, прижался щекой.
— Люси, любимая, спасибо тебе за эти сведения, но ты должна отдохнуть.
— Ты не понял! Нужно скорее послать воинов в селение Ким-Кох! Там Бруно, его солдаты и люди хана. Их нужно остановить. Они нападут на Абдур-Рахмана, я знаю.
— Не бойся, душа моя. Абдур-Рахман уже на пути в Ташкент. Все в порядке.
Все существо Люсинды пронзила такая боль, что она задохнулась и прикусила губу. По ляжкам текла горячая кровь, ею пропиталась вся одежда. Боже, бедный, бедный ребенок!
— Прости, — прошептала она. — Я так виновата, ..
— Воды! Воды! — громко крикнул Эдуард. Голос его был яростным, но руки по-прежнему касались жены с нежностью. — Хомайра, ради всего святого, скорее вскипяти воду, принеси соль и чистые тряпки!
— Сейчас, господин, сейчас.
Он смотрел на Люси с отчаянием и тревогой.
— Все будет в порядке, милая. Я клянусь тебе.
Ее вновь пронзил приступ боли, но Люси почти не почувствовала ее — по пылающим от жара щекам текли удивительно холодные слезы.
— Я думала, что я сильная, — всхлипывала она.
— Ты сильнее всех. А теперь отдыхай.
Эдуард откинул потрепанный кожаный занавес, отделявший спальню от остальной части жилища, и осторожно положил жену на деревянную постель, накрытую тощим тюфяком. Лицо Люсинды было совсем белым, щеки впали, губы посинели от потери крови. Никогда еще Эдуард не испытывал такого страха, даже в разгар боя или в минуту смертельной опасности.
Якуб, хозяин дома и старейшина деревни, косо посмотрел на бездыханную женщину и тактично отвернулся. Надо дать возможность мужчине наедине проститься с женой. Когда она умрет, деревня похоронит ее с честью.
— Я посылаю своих воинов в Ким-Кох, — сказал Якуб. — По-моему, уже пора.
— Да, Бруно нам больше не нужен. Мы знаем всех его сообщников в Пешаваре.
— Твоя жена добыла важные сведения, — сказал Якуб и похлопал Эдуарда по плечу. — Помни, друг мой, Аллах милостив.
С этими словами Якуб бесшумно вышел, а через несколько минут его старшая жена Хомайра принесла горячую воду. Кроме того, она запаслась талисманом, который представлял собой липкий комок из меда и кунжутного семени, завернутый в жабью кожу. С помощью этого чудодейственного средства Хомайра надеялась отогнать злых джиннов, которые уже похитили душу нерожденного младенца и теперь зарились на жизнь жены Рашида.
Посмотрев на бледное лицо несчастной и на алую лужу растекавшейся под ней крови, Хомайра подумала, что надежды на спасение нет, но талисман на шею умирающей все-таки привязала. Потом наклонилась, прошептала «Аллах велик» четыре раза в каждое ухо жены Рашида, надеясь, что это магическое заклятье сможет напугать проклятых джиннов.
Оторвавшись от этого ответственного занятия, Хомайра с тревогой увидела, как Рашид окунает руки в горячую воду, потом натирает ладони солью и снова опускает их в котелок.
— Ты можешь уйти, господин, — ласково сказала Хомайра, хотя ей совсем не понравилось, что Рашид испортил целый котелок кипяченой воды. В это время года топливо стоит недешево. — Я позабочусь о твоей жене.
— Нет, я не уйду! — сердито сказал Рашид и успокоился не сразу — несколько раз глубоко вздохнул, потом вымученно улыбнулся.
— Спасибо, Хомайра. Я тебе признателен, но женой я займусь сам.
— Господин, не обижайся, но это не мужское дело. Мужчине нельзя смотреть на женщину, у которой приключился выкидыш. Это зрелище не из приятных.
Вместо ответа Рашид взял чистую тряпку, окунул ее в котелок и стер пот и грязь с лица и рук жены. Хорошо хоть талисман не задел.
— Хомайра, мне очень нужна чистая материя, желательно белая, и еще горячей воды.
— Господин, у тебя целый котелок горячей воды.
— Знаю, но она уже грязная.
Еще бы она была не грязная — ведь он мыл в ней руки! Хомайра пожала плечами, благородно решив, что не будет осуждать бедолагу, который явно тронулся рассудком от горя. Известно, что бывают мужчины, которые очень переживают, когда умирает любимая жена. Чем сильнее и мужественнее человек, тем проще женщине прибрать его к рукам. Что ж, если Рашид хочет зачем-то обливать жену водой, это его дело. Все равно женщина умрет. Даже могущественный талисман ей не поможет. Выкидыш — это верная смерть. Начинается лихорадка, и спасения нет.
