Мэри Дехейм - Игрушка судьбы
Морган шумно высморкалась, вытерла глаза и попыталась взять себя в руки. Тогда Том наконец заговорил:
– Твой проклятый муж написал Кромвелю, как ты укрывала отца Бернарда. Кромвель не мог упустить такой шанс: он засадил бы в Тауэр и родную мать, чтобы спасти свою шкуру. Видишь ли, несмотря на получение очередного титула, он сейчас в смертельной опасности. Брак короля с Анной Клевской потерпел фиаско, и Генрих во всем обвиняет Кромвеля.
Морган ушам своим не верила.
– Я ничего не знала, – проговорила она, – последнее время мы не получали никаких известий из Лондона, а Нэн чересчур осторожна в письмах…
Том вытянул ноги и принялся стаскивать ботинки.
– Ну так вот, проблема в том, что мы не знаем, как долго он сможет продержаться. Возможно, Генрих не отстранит Кромвеля от власти, пока тот не организует развод для короля. Как бы то ни было, мы должны выиграть время; быть может, уже сейчас Кромвель направляется в Тауэр. Вот почему я решил заночевать здесь, а не спешить в Морпет.
Легкая улыбка тронула губы Морган.
– А я подумала… что ты негодяй, предатель! Ты простишь меня?
Он сбросил башмаки и улегся на кровать рядом с ней.
– Думаю, да.
– Но почему все-таки ты во главе отряда?
– Я давно беспокоился о тебе. Вернувшись из Белфорда, Нэн рассказала мне о странном поведении Джеймса и размолвке между вами. А когда пришло сообщение о тебе и отце Бернарде, Нед как раз был у Кромвеля. Нед тут же рассказал мне обо всем, и я отправился к Кромвелю с просьбой позволить мне возглавить отряд. Я сказал ему, что это личное дело, намекнул на некие оскорбления, которые ты мне якобы нанесла, ну и, разумеется, он был счастлив оказать услугу Сеймуру, как и любому другому, кто сейчас в милости у короля.
– Я понимаю, что опасность не миновала. Но появилась надежда! О, Том, как я тебе благодарна! Но почему ты так рискуешь ради меня?
Том вмиг посерьезнел. Он наклонился к Морган и нежно провел пальцами по ее щеке.
– А ты не догадываешься? – Том тихонько поцеловал ее. – Неужели меня так трудно понять? Я люблю тебя, Морган.
Она прильнула к нему, голова закружилась.
– Ты! – выдохнула она. – Ты со всеми своими женщинами, любовными историями! – Морган рассмеялась.
– Значит, ты мне не веришь? – Он улыбнулся.
– Не знаю. Думаю, мы всегда любили друг друга, но как брат и сестра. Хотя… – Она замолчала, ласково проведя рукой по его лицу. – Ни один мужчина, кроме Шона, не говорил мне о любви.
– И я ни одной женщине не признался в любви. И никогда не испытывал ничего подобного. – Улыбка Тома стала застенчивой, он робко спросил: – Ты будешь бороться, как тигрица, если я попытаюсь заняться с тобой любовью?
– Нет. – Морган вовсе не была уверена, что любит Тома, по крайней мере в романтическом смысле слова. Но еще ни разу не случалось, чтобы мужчина и любил ее, и занимался с ней любовью. Несмотря на оптимизм Тома, она понимала, что все еще находится в смертельной опасности. И пожалуй, не стоит отказывать себе – и ему – в удовольствии, которое они могли бы доставить друг другу.
А он уже осторожно снимал с нее жакет. Опытные руки стянули шелковую сорочку с плеч, и ладони накрыли пышную белоснежную грудь.
– Я представлял тебя именно такой, – в восторге прошептал он. – Ты самая прелестная и желанная женщина на свете.
Его сильные пальцы ласкали ее груди, щекотали соски. И она задохнулась от восторга, видя, как они отвердели под его пальцами. Не только Френсис может ее возбуждать, подумала Морган и привлекла к груди голову Тома.
В следующие мгновения юбки, белье Морган и одежда Тома оказались на полу. Он мягко раздвинул ее бедра и восхищенно глянул на треугольник волос, венчающий сокровенный уголок тела.
– Рождение детей совсем не отразилось на твоем теле, – сказал он, покрывая поцелуями ее живот, бедра, каждую клеточку ее тела. Она почувствовала, как его язык пробирается внутрь, разжигая огонь страсти внутри ее женского естества. Морган запустила пальцы в его шевелюру и обвила ногами спину Тома.
– О, Том, – взмолилась она, – пожалуйста.
И он вошел в нее, двигаясь быстро и напористо, пока оба не застонали от наслаждения. Он долго не выходил из нее, а она лежала тихо, прислушиваясь к биению его сердца. Наконец он осторожно отодвинулся. Том лежал так тихо, что Морган показалось, будто он уже спит. И вдруг он крепко обнял ее, а когда заговорил, слова прозвучали на удивление рассудительно:
– Держу пари, это не Джеймс научил тебя заниматься любовью.
Возражение готово было сорваться с губ Морган, но спорить она не стала. Она могла лгать Джеймсу, Ричарду Гриффину, даже самому королю – но не Тому Сеймуру.
– А это имеет какое-то значение?
Она следила за выражением лица Тома. Он боролся с собой, со своими чувствами: сам он давно потерял счет женщинам, с которыми спал, но не мог смириться с мыслью о том, что у Морган тоже могли быть другие мужчины.
– Нет, – решительно произнес он, еще крепче прижав к себе Морган и целуя ее в кончик носа. – Важно только будущее, прошлое не имеет значения.
Морган смотрела на него с удивлением и благодарностью. Любит ли она Тома? Возможно. Она хотела бы в этом быть уверена. Бабушка Изабо говорила, что Морган непременно узнает настоящую любовь. И лежа в объятиях Тома, она хотела верить, что именно этот мужчина предназначен ей судьбой.
Глава 18
На следующую ночь они остановились в Ньюкасле, потом в Дарлингтоне, потом в Йорке. В течение дня Том обращался с ней грубо, бесцеремонно, постоянно подчеркивая ее измену королю и стране. Морган почти все время молчала, глядя прямо перед собой, пытаясь казаться побежденной, но не сломленной. Притворяться было не трудно; стоило подумать о том, что ждет их в Лондоне, если они прибудут туда раньше времени, или что произойдет, если король изменит свое мнение относительно Кромвеля, как страх охватывал ее с новой силой.
Том подсчитал, что до Лондона осталось три, может, четыре дня пути. Наступило шестое июня; он хотел выяснить, что произошло в столице за время их отсутствия. Но большинство местных сплетен содержало уже известные факты. Поговаривали о новом билле о государственной измене, который Кромвель представил в парламент. Согласно ему, канцлер намеревался арестовать еще пятерых епископов.
К середине дня они добрались до Ноттингемского леса, и, когда остановились у реки напоить коней, Уилл подошел к Тому.
– Полагаю, мы доберемся до Ньюарка к вечеру? – спросил он.
Том зачерпнул горсть воды и сделал глоток.
– Мы остановимся в Таксфорде.
Уилл вопросительно посмотрел на Тома, своего старого боевого товарища.
