Дениз Домнинг - Весенняя страсть
Когда Николь снова поднялась на ноги, она почему-то не пошла в постель. Вместо этого она долго смотрела на пламя свечи. В ее неверном свете можно было рассмотреть выражение боли на лице леди Эшби.
– Как дела у Александра? – Гиллиам постарался заговорить как можно спокойнее.
Николь вздрогнула от неожиданности и повернулась к мужу. Ее лицо потемнело от боли.
– Голову собрали просто из кусочков, мальчик весь в синяках. Я посидела с ним. При таких ранах первые часы – самые тяжелые. – Николь через силу улыбнулась. – Как только он выздоровеет, мать, наверное, изобьет его до таких же синяков за то, что он вообще полез за ястребиным яйцом.
Гиллиам тихо рассмеялся.
– Джос отнесся к своему наказанию, как полагается мужчине. Но если с Александром все обошлось, почему ты такая печальная?
Николь отвернулась и наклонила голову.
– Пришел ответ. Все вышло, как мы планировали. Завтра, в середине дня.
– Ага, – тихо и понимающе произнес он. В интонации Гиллиама крылось не только беспокойство за исход встречи с де Окслейдом. Он догадался, что дочь управляющего предала Николь еще раз.
Гиллиам долго смотрел на жену. Если бы это было возможно, он сейчас же отправился бы к дочери Томаса и уговорил ее уйти, прежде чем она совершит предательство. Сердце Николь такое большое, оно вмещает в себя Эшби и всех его обитателей. И это сердце сейчас разбито и нестерпимо болит.
Он встал с постели и обнял ее, прижав к груди. Николь как бы растворилась в муже и, положив голову ему на плечо, отвернулась к окну. Гиллиам поцеловал ее в шею. Когда он прикоснулся к ней губами, Николь подняла руку и погладила пальцами затылок мужа. От ее прикосновения он затрепетал.
Гиллиам поцеловал жену еще раз и, дыша в щеку, спросил:
– Может, расскажешь мне подробнее?
– Сначала люби меня, – прошептала Николь. – Мне надо почувствовать тебя в своих объятиях, прежде чем я расскажу тебе то, что должна рассказать.
Желание обладать ею затмило все остальное. Если он ей нужен для того, чтобы бороться со своей болью, то Николь нужна ему, чтобы почувствовать, как она любит и хочет его. Их тела сплетутся, и опасность, которой угрожает Хью де Окслейд, не коснется их. Они обретут будущее, о котором мечтают.
Пальцы Николь запутались в густых кудрях мужа, она нежно гладила его затылок. Как всегда, эта ласка вызвала дрожь в теле Гиллиама. До Николь он никогда раньше не понимал, как простое прикосновение может поставить мужчину на колени. Волшебное ощущение захлестнуло его. Какое счастье вот так подчиняться любимой женщине!
ГЛАВА 24
– Милорд, а что будет, если лорд де Окслейд заметит, что вы его выслеживаете, и произойдет схватка? Леди Николь говорит, что у него больше людей, чем у вас, значит, я вам нужен. Я должен ехать с вами, милорд. – Мольба Джоса шла из самого сердца.
– Но мне ты нужен больше, – сказала Николь оруженосцу. – Ты останешься охранять меня. – Она хотела положить мальчику руку на плечо, но он, обиженный, отстранился.
– Миледи, объясните вашему мужу, что ему нужен кто-то, чтобы прикрывать его с тыла. – Джос говорил со всей силой убеждения, на какую был способен.
Николь только покачала головой.
– Он принял решение, и я не могу заставить его передумать.
Солнце поднималось. Гиллиам с двадцатью солдатами отправлялся в столь ранний час под видом важного дела за пределами Эшби, чтобы найти подходящее укрытие неподалеку от места встречи в северной части леса.
Хозяин Эшби повернулся к своему оруженосцу.
– Дружище, пока ты не научишься владеть мечом так, как луком и арбалетом, ты не можешь быть рядом со мной. Стрелку нужно много времени для перезарядки, он уязвим для человека с мечом. А я не хочу так скоро лишиться твоего общества. Так что прими мое решение достойно. Я оставляю на тебя мою даму. Это серьезная ответственность, потому что ее жизнь все равно что моя.
Гиллиам прикрепил меч и ножны поверх доспехов, заткнул перчатки за пояс. Шлем болтался на спине. Николь смотрела на мужа так, будто видела его в последний раз. Широкий лоб, прекрасно вылепленный нос и красиво очерченные губы.
Так могла думать только женщина. Гиллиам ведь не ребенок, а мужчина, сильный и умелый. Она должна это знать, так как в последние несколько месяцев была его партнером на тренировках. Кроме того, возможно, похищение состоится не сегодня.
Если бы Николь могла надеть доспехи и следовать за мужем, чтобы охранять его! Вместо этого ее роль заключалась в том, чтобы надеть повседневную одежду и спрятать на всякий случай нож у голени. Как ужасно оказаться в стороне. А что, если схватка произойдет сегодня?
– Смотрю я на тебя, моя дорогая, и думаю: ты ведешь себя почти так же плохо, как Джос. – Гиллиам протянул руку, чтобы привлечь жену к себе.
– Это не я, это моя любовь, – возразила Николь, склоняясь к Гиллиаму.
Рука в стальных доспехах легла ей на спину, уколов сквозь платье. Но Николь не отстранилась от Гиллиама.
– Из-за этого я и волнуюсь. Конечно, ты знаешь, как я сама ненавижу себя за слабость.
– Да, знаю, – улыбнулся он и поцеловал ее в губы.
Он поцеловал ее медленно, нежно, без обычной страсти Она долго прижималась губами к его губам, потом отступила и провела пальцами по лбу, по высоким скулам, потом по гладко выбритому подбородку Гиллиам схватил ее руку и большим пальцем провел по кольцу на ее руке.
– Ты замечательный, – сказала она. – Пожалуй, я запру тебя дома и буду держать как свое любимое домашнее животное. А теперь отправляйся, пока я не превратилась в беспомощную слабую женщину. Но будь осторожен, мой великан. Хью никогда не простит тебя, если ты обременишь его мною до конца его жизни, сколько бы она ни продлилась.
Гиллиам засмеялся.
– Нет, ни один мужчина в мире не посмеет коснуться тебя. Я это обещаю.
Джос разочарованно всхлипнул, а Гиллиам шагнул к двери.
Николь с Джосом стояли на пороге и наблюдали за своим повелителем. Солнце поднималось над горизонтом, розовый свет заливал дверной проем. Через мгновение хозяин Эшби и его люди, за исключением Уолтера, наблюдавшего за воротами, выехали со двора.
Когда топот копыт превратился в слабое эхо, Джос повернулся к Николь и с обидой сказал:
– Он не взял меня с собой.
– Да, и меня тоже, – кивнула Николь. – А без прикрытия он может пасть на поле сражения.
– Вы смеетесь надо мной, – хмуро пробормотал Джос.
– Нет, нисколько – Она покачала головой. – Глупо звучит, но у меня именно такое чувство.
– У меня тоже. – Джос пнул половик под ногами. – Ненавижу чувство беспомощности!
Снова, в который раз, Джос был так похож на Николь.
