Кэтрин Куксон - Кэти Малхолланд том 2
Он нехотя разжал объятия и взял ее руку. Она некоторое время сидела молча, опустив глаза, потом заговорила.
— То, что я чувствую, не имеет никакого значения, — сказала она. — Но ты должен знать, Дэниел, что я в любом случае выйду замуж за Питера. Послушай… — Она смотрела на крепко сплетенные пальцы их рук. — В тот вечер мы оба потеряли голову. Мы просто обезумели на какое-то мгновение. Но это все из-за вечеринки. Там все вели себя как сумасшедшие, а мы еще выпили лишнего. Поэтому, когда мы оказались одни в темноте…
— Ты прекрасно знаешь, Бриджит, что это не так, — перебил он. — Вечеринка и вино здесь ни при чем. Мы оба давно этого хотели. Ты тоже этого хотела, не отрицай. — Сказав это, он удивился звуку собственного голоса.
Его голос был лишен всякого выражения, как будто он просто констатировал факт. Но это и было констатацией факта — факта, не подлежащего сомнению.
Она подняла лицо и заглянула ему в глаза. Приоткрыв рот, она сделала глубокий вдох — так, словно ей не хватало воздуха. С усилием сглотнув, она снова заговорила.
— У нас очень дружная семья, Дэниел, и мы все очень дорожим этим, — сказала она. — Мы все тесно связаны между собой, и, что бы ни случилось с одним из нас, это затрагивает и всех остальных. Так было всегда. Тетя Кэти буквально обожает мою маму, а мама обожает тетю Кэти. Отец обожает маму, и все они обожают меня. Я думаю, в том и беда, что они слишком любят меня. А я… я не могу предпринять что-то, заведомо зная, что это причинит им боль. Не могу, Дэниел. Я всегда буду прежде всего думать о них, даже если ради их счастья мне придется поступиться моим собственным счастьем. Даже если… — Она уронила подбородок на грудь и заключила едва слышно: — Даже если из-за этого я буду несчастлива до конца своих дней.
— Обожают! Обожают! Это проклятое обожание! — почти в ярости воскликнул Дэниел. — Люди могут обожать богов, но не себе подобных. Себе подобных можно просто любить, и именно это случилось с нами. Мы любим друг друга, Бриджит. Я люблю тебя, а ты любишь меня, что бы ты ни говорила. Я знаю, что это так, и тебе никогда не удастся убедить меня в обратном. Ты можешь отрицать это, сколько твоей душе угодно, но я все равно знаю правду. — Он прижал ее руки к своей груди и притянул ее к себе. — И ты не можешь выйти замуж за Питера, любя меня, — заключил он.
— Могу, Дэниел. И не только могу — я обязана это сделать.
— Обязана? И кто же налагает на тебя такие обязательства?
Она вздохнула.
— Тебе будет трудно это понять, потому что ты не знаешь Питера. По крайней мере, не знаешь его так, как знаю я. Этот человек никогда не был счастлив, Дэниел. Мать с детства портила ему жизнь своей глупой ревностью, а его отец был инвалидом, и Питеру с юных лет пришлось работать, чтобы содержать их обоих. А когда отец умер и Питер остался вдвоем с матерью, стало еще хуже, потому что теперь она вообще не отпускает его от себя ни на шаг. И это еще не все. Он работал долгие годы, чтобы скопить немного денег, — и потерял все свои сбережения, когда Палмеры потерпели крах. С виду он может показаться жизнерадостным, но в глубине души он очень несчастлив, очень раним и неуверен в себе. Он столько всего натерпелся, что теперь боится жизни, боится будущего. Единственное, что у него есть, — это я. Если он потеряет меня, то потеряет все. Я бы никогда себе не простила, если бы бросила Питера. И я сама никогда не смогла бы быть счастливой, зная, что сделала несчастным этого человека. Но дело не только в нем. Еще есть моя мать, мой отец и тетя Кэти, — они тоже будут несчастливы, если я откажусь выйти замуж за Питера. Как видишь, их четверо, а нас всего двое.
Он внимательно посмотрел на нее, пытаясь вникнуть в смысл ее слов. Сейчас она не казалась ему красивой, но он уже замечал, что ее лицо меняется до неузнаваемости в зависимости от настроения. Когда она счастлива, ее можно назвать настоящей красавицей, а когда несчастлива, становится почти дурнушкой… Но никогда прежде он не желал ее так сильно, как в эту минуту. Он понял, что любит ее безмерно…
— Ответь мне на один вопрос, Бриджит, — сказал он, стараясь изо всех сил говорить спокойно. — Я прошу тебя лишь об одном: ответь на мой вопрос, только ответь мне честно. Ты любишь меня, Бриджит? — Он смотрел прямо ей в глаза, не позволяя ей отвести взгляд. — Ответь мне честно, — повторил он.
Она закрыла глаза, не выдержав его взгляда. Когда ее губы дрогнули и из-под сомкнутых век потекли слезы, он крепко обнял ее и прижался губами к ее губам. Она ответила на поцелуй так, что в словах больше не было необходимости, — он бы не смог получить от нее более ясного ответа, чем этот. Он целовал ее глаза, ее щеки, чувствуя на губах соленый вкус ее слез, пока она не застонала и не спрятала лицо на его плече. В ее стоне было безмерное отчаяние, так же, как и в ее рыданиях, которые теперь сотрясали все ее тело.
— Не надо, Бриджит, не плачь. Все будет хорошо, вот увидишь. Оставь это мне, я сам позабочусь обо всем. Я объясню им всем, что мы не можем жить друг без друга. Я сделаю это спокойно, не будет никаких сцен, никаких скандалов. Ты только успокойся и перестань плакать.
Он долго целовал ее волосы, шепча слова любви и утешения. Эти слова были бессвязными, и звук его голоса терялся в ее рыданиях. Но то, что он сказал в конце, было сказано ясно и отчетливо, и она не могла его не слышать.
— Ты теперь моя, Бриджит, и они должны узнать об этом, — сказал он. — Я не позволю тебе жертвовать собой ради них. Они не имеют права вынуждать тебя на такую жертву. Ты говоришь, четверо людей будут несчастливы из-за тебя, но это не так. Посуди сама: моей прабабушке девяносто три года. Я, конечно, не желаю ей смерти, но давай смотреть правде в глаза — вряд ли она еще проживет долго. Было бы бессмысленно приносить себя в жертву ради старухи, которая может умереть со дня на день. Что же касается твоих родителей, они ведь живут не только тобой. Твой отец и мать любят друг друга, значит, для них свет не сходится клином на тебе. Остается Питер. Питер не является членом семьи, он появился в твоей жизни извне, так же, как и я. Поэтому выбор за тобой — ты должна выбрать из нас двоих того, кто тебе дороже. Сравни нас и посмотри, какая чаша весов перевесит.
Она высвободилась из его объятий и резко поднялась на ноги. Запрокинув голову, утерла ладонями слезы, которые все еще текли по ее щекам, потом достала из кармана носовой платок и промокнула им глаза.
— Это бесполезный разговор, Дэниел, я все равно поступлю так, как решила, — сказала она прерывающимся голосом. — Даже если ты пойдешь к ним и расскажешь обо всем, я все равно выйду за Питера. Ты… ты никогда не сможешь понять, какой тип отношений связывает членов нашей семьи.
