Мишель Моран - Нефертари. Царица египетская
Путь занял столько времени, сколько предсказывал полководец Анхури. Целый месяц Исет ехала в крытых носилках, на плечах восьмерых слуг. Жаловаться на палящий зной и на отсутствие возможности купаться она не смела. Маленький Рамсес часто плакал, и тогда Исет кричала, что бросит его на дороге, если он будет плохо себя вести.
«Бедняжка ее скоро возненавидит, — думала я. — Зря она не позволяет ему играть с Аменхе и Немефом». Из вторых носилок доносились восторженные вопли: мои сыновья считали происходящее веселым приключением. Мерит ни на минуту не оставляла малышей. Мне тоже хватило бы места в носилках, но я ехала в колеснице следом за Рамсесом и Ашой. Ночью, когда мы становились на привал. Рамсес приходил в мой шатер и мы слушали Мерит, которая в соседнем шатре рассказывала детям сказки. Иногда близнецы засыпали сразу, но чаще никак не хотели угомониться, потому что вдоволь отсыпались днем. Тогда Рамсес брал их к нам, и они кувыркались на коврах и веселились напропалую, а я переводила донесения, перехваченные у вражеских лазутчиков.
— Царь Муваталли не знает о нашем походе, — уверенно заключила я.
Мы как раз миновали Ханаан и шли по долине Бекаа, неуклонно приближаясь к Кадешу с юга. Я взяла последнее письмо.
— Он пишет, что в месяце эпифи состоится празднование победы, и велит своим женам готовиться к встрече. Царь понятия не имеет о нашем походе. Правда, вот здесь мне не все понятно. — Я показала Рамсесу клинописные знаки: древним хеттским пользовались только жрецы, и я попыталась вспомнить уроки Пасера. — Тут про леса Лабауи. — Я задумалась. — Быть может, про дровосеков?
— Про лазутчиков! — неожиданно воскликнул Рамсес.
Близнецы затаили дыхание — вдруг отец рассердился? Убедившись, что он на них даже не смотрит, малыши продолжили играть.
— В лесах Лабауи прячутся лазутчики!
Продолжая изучать знаки, я кивнула.
— Да. Скорее всего, так.
Хотя я ни разу не видела некоторых слов, но «Лабауи» и «люди в лесу» сомнений не вызывали.
— Завтра будем проходить через Лабауи, — сказал Рамсес. — И если там есть лазутчики, отрежем их от основных сил, чтобы они не смогли предупредить. — Он улыбнулся. — Возьмем Кадеш раньше, чем Муваталли усядется праздновать победу!
На следующее утро все четыре отряда собрались вместе. Двадцать тысяч воинов слушали приказы своих командиров. Рассветное солнце золотило шлемы и блестело на клинках. В войске фараона Сети набралось десять тысяч щитов из натянутой на прочные деревянные рамы кожи, которую не пробить даже самой тяжелой стрелой. Теперь, после месячного похода, они наконец пригодятся.
— Отряд Амона и отряд Ра станут лагерем на реке Оронт, на самом высоком месте, — объявил Рамсес полководцам. — Отряды Сета и Птаха останутся у подножия холма. Из перехваченных донесений ясно, что в лесах скрываются хеттские лазутчики. Их нужно схватить до приближения наших отрядов.
Войска двинулись дальше. Люди были возбуждены. Мы приближались к Кадешу и вошли в кедровые леса Лабауи; всеобщее волнение усилилось. Однако никаких хеттов там не обнаружилось, хотя среди деревьев с высокими плоскими кронами спрятаться было негде. Отряды Амона и Ра поднялись на холм перед Кадешем, воины посмотрели вниз — и раздался удивленный ропот. В обнесенном стеной городе царила тишина, а хеттское войско куда-то исчезло. Опускались прохладные сумерки. Стоя на вершине холма, Рамсес и египетские военачальники не верили своим глазам.
— Наверное, хетты отступили, — предположил Кофу.
— Десятитысячное войско не станет захватывать важнейший на севере город только ради того, чтобы через месяц уйти. Скорее всего, они прячутся в городе, — сказал Анхури.
— Так или иначе, нужно отправить лазутчика, — заявил Кофу. — Даже если хетты уже ушли, они услышат о нашем приходе и вернутся с подкреплением. Можете не сомневаться.
В ожидании новостей египетское войско расположилось на холмах вокруг многочисленных костров, заполнивших воздух дымом. Некоторые играли в сенет и в бабки. После захода солнца ожидание стало напряженным; тишина лежащего внизу города пугала больше, чем столкновение с хеттами.
Сидя у костра, Исет первой нарушила затянувшееся молчание.
— Где же они могут быть? — возмутилась она. — Мы добирались целый месяц! И вот пришли, а тут нет никакой войны!
Анхури осторожно улыбнулся.
— Будет тебе война, госпожа. Через день ли, через десять ли, но хетты возвратятся.
Исет сердито откинула капюшон на плечи.
— А сколько их будет?
— Много, — ответил полководец. — Столько же, сколько нас, или даже больше.
Внезапно в лагере зашумели и засуетились.
К Анхури подбежал юноша в набедренной повязке, какие носят гонцы, и полководец поднялся; все остальные немедля оказались на ногах.
— Какие новости?
Юноша перевел дыхание.
— Никаких! — крикнул он. — Хетты ушли два дня назад. Они поставили своего наместника, а войско ушло!
Полководцы настороженно переглянулись.
— Возможно, это ловушка.
— Нет, государь, я был в городе, — настаивал гонец. — Не заметил ни одной кудрявой бороды, ни одной полосатой повязки. Только у наместника в доме…
— Ушли два дня назад? — недоверчиво переспросил отец Аши. — Странно это, — заявил он.
Я думала так же, однако, по мнению других военачальников, хеттский царь, уверенный в успехе, не счел нужным оставаться в Кадеше.
— Они месяц ждали прибытия египетского войска по реке, а когда никто не пришел, снялись с лагеря, — предположил Кофу.
— Подождем, — решил Рамсес. — Если к завтрашнему вечеру их войско не появится, возьмем город.
Все вернулись к своим кострам, а юного гонца наградили двумя золотыми дебенами.
У меня в шатре Рамсес никак не мог уснуть. Я поцеловала его в плечо, потом в грудь, но он явно не желал продолжения.
— Если хетты и вправду ушли, возьмем Кадеш завтра вечером. А если они вернутся, то закроем ворота и будем защищать город изнутри. Ты останешься вместе с обозом на холмах. Я предупредил начальника стражи Ибенра, что только ты можешь отдать приказ сняться с лагеря. Если к холмам приблизятся войска без знамен Амона, или Ра, или Птаха, или Сета, отправляйся на юг, в Дамаск.
Я прижала руку к губам, а Рамсес медленно ее отнял.
— Бояться нечего. Нас охраняют боги, и победа будет за нами.
За пологом шатра раздался шепот, в лунном свете возникла фигура, и Рамсес схватился за меч.
— Государь!
— Это Анхури!
Я по-детски обрадовалась, что полководец ищет фараона именно у меня.
Рамсес отдернул полог и поспешно вышел из шатра. Рядом со стражниками стояли Анхури, Кофу и двое связанных пленников с волосами, заплетенными в косы. На щеке одного из лазутчиков виднелся глубокий порез.
