Эми Сандерс - Сладкая летняя гроза
Кристиана кивнула. Она боялась оставаться с одним только Мэтью, который не мог защитить ее.
— Может нам лучше вернуться в дом?
— Да, там тебе будет спокойнее. Ты столько пережила сегодня вечером!
Даниэль встал. Его длинная тень заслонила свет фонаря. Он пошел вдоль амбара.
— Возьми фонарь, ладно? — попросил он, потому что его руки были заняты, он держал упряжь. — Я занесу это в мастерскую, завтра закончу починку. В конце концов нет смысла…
Вдруг голос его оборвался.
— Что, — спросила Кристиана, осторожно поднимая фонарь. Из-за опасности пожара в амбаре надо быть очень осторожной. Гэрет не раз говорил ей об этом, а она всегда слушалась его. Достаточно одной искры, одного; неосторожного движения, и все может вспыхнуть и сгореть очень быстро.
— Что ты сказал, Даниэль?
Он не ответил, и Кристиана посмотрела на дверь мастерской.
Даниэль стоял в дверях, не двигаясь, на лице его застыло странное выражение.
— Что случилось, Даниэль?
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не произнес ни звука. Лицо его было очень бледным.
— Даниэль!
Упряжь выпала из его рук, он покачнулся. Очки упали и разбились о твердый пол. Потом он шагнул вперед, и тело его с громким стуком упало на пол.
Кристиана хотела закричать при виде ножа, торчащего из его спины, под которым по рубашке расплывалось темное пятно крови… Она хотела закричать, но как в ночном кошмарном сне, не могла произнести ни звука.
Позади Даниэля появился Жан-Клод. Он хладнокровно вытащил из его спины нож.
В ужасе Кристиана отскочила в сторону, но было слишком поздно. Жан-Клод легко поймал ее и приставил окрашенный кровью Даниэля нож к ее горлу. От лезвия ножа исходил смертельный холод.
Фонарь в ее руке опасно закачался, бросая мрачные тени кругом.
— Глупая, глупая сука, — сказал он на безграмотном французском языке. — Ты думала, что так легко от меня избавилась? Я искал тебя всюду и проделал этот длинный путь не для того, чтобы испугаться твоего громилы-любовника! Что может сделать мне этот шут-фермер?
— Пожалуйста, — прошептала она, напряженно и с болью, — Даниэль.
— Забудь его, мадемуазель. Тебе нужно беспокоиться о более важных для тебя вещах, — дыхание Жана-Клода было горячим и зловонным. Он дышал ей прямо в щеку, крепко и больно держа за руку.
— Ты думала, что ты очень умная. «Я никогда не видела этого человека». О, мадемуазель аристократка, ты еще пожалеешь о том дне, когда увидела меня. Ты знаешь, куда мы сейчас отправимся?
Кристиана старалась не потерять сознание. «Думай, — говорила она себе. — Скоро кто-нибудь придет. Гэрет. Гэрет должен искать ее. — Обмани его, выиграй время».
— Куда мы отправимся? — повторила она высоким и дрожащим голосом. — Дай подумать, куда ты меня поведешь? Может быть в тюрьму? «Пожалуйста, пусть он скажет да, не давай ему убить себя здесь».
— Ты умная, не так ли? Я не поведу тебя в безопасную английскую тюрьму. Это было бы слишком хорошо для тебя. Я отвезу тебя во Францию, а там уж мы знаем, как нужно поступать с такими, как ты.
Кристиана покачнулась. Она вспомнила о Габриэль Де Ламбель, вспомнила темную кровь на ее золотых волосах. Кристиана заставила себя дышать спокойно и посмотрела на пол. Она увидела белую неподвижную Руку Даниэля, лежашего в дверях мастерской, как будто он пытался достать разбитые очки. Вдруг она заметила, как рука сжалась. Жив? Про себя она помолилась, чтобы Даниэль выжил.
Жан-Клод порылся в своем боковом кармане. Боковым зрением Кристиана увидела, что он достал пузырек с лекарством.
— Открой рот и выпей это, — его грубые пальцы толкали пузырек ей в тубы, стараясь раздвинуть их. Инстинктивно она сопротивлялась.
Выпей это или я перережу тебе горло. И никто в доме этого даже не услышит.
«Постарайся выжить, — говорила себе Кристиана, — то, что он говорит. Ты должна спастись».
— Что это? — спросила она, чтобы выиграть время.
— Кое-что, от чего тебе захочется спать. Нас ждет дальняя дорога в порт. Мы поплывем на корабле, и не хочу, чтобы у меня с тобой в дороге были проблем! Выпей!
Кристиана повиновалась. Лекарство было горьким противным. Она старалась придумать, как его выплюнуть, но холодное лезвие ножа прижималось к нежной коже ее шея.
— Воn[28], — ты научилась повиноваться. Сейчас мы выйдем из амбара и пойдем к моей лошади. Я хочу быстрее попасть в Париж. Будет приятно увидеть тебя на коленях перед мадам Гильотиной.
Лекарство уже начало оказывать свое действие. Она почувствовала себя немного отрешенной от реальности, появилось странное ощущение полета.
— Я не понимаю, как ты сможешь отвезти меня во Францию без моего желания, — сказала она, стараясь как-то обмануть его.
— Это не трудно. Когда мы приедем в порт, ты будешь спать. Наркотик окажет свое действие. Я скажу команде, что моя бедная жена больна, чтобы они не приставали с расспросами.
Лекарство уже подействовало на голову. Мысли путались. Пульс стал замедляться, язык во рту отяжелел.
— А во время путешествия я буду развлекать тебя, мадемуазель. Я вижу, теперь ты понимаешь, что такое удовольствие?
Издалека Кристиана слышала вой Дога. Бедная собака, она все еще была заперта в кладовой.
Кристиана почувствовала, как отяжелели ее руки, как будто она несла тяжелый груз. Она боялась, как бы не упал фонарь. Гэрет никогда не простил бы ей, если бы сгорел сарай.
При мысли о Гэрете, слезы начали струиться из-под отяжелевших век. Гэрет. Он проклянет ее, когда найдет мертвое тело Даниэля на полу амбара. Она закрыла глаза и представила, как миссис Хэттон качает головой. Ее полные щеки колыхались. «Проблемы, — сказала миссис Хэттон, — я знала, что из-за нее будут проблемы», Жан-Клод заставил ее идти. Она спотыкалась, движения были неловкими, как у пьяной. Мысли ее путались. Она с трудом соображала. «Будь осторожней с фонарем. Кто же будет поливать розы на следующее лето. Интересно, кто будет у Полли, мальчик или девочка?»
— Будь внимательнее, — шикнул ей в ухо Жан-Клод. Вдруг она услышала пение. Это была песня без всякой мелодии, и была похожа скорее на крик.
«Джеффри и Стюарт, — подумала она, — возвращаются из „Разбитой Чаши“. Думай, как же спастись?»
Она постаралась сосредоточиться. Амбар казался очень длинным и темным. Они долго шли к двери. Через минуту Джеффри и Стюарт должны войти сюда, чтобы поставить в стойла лошадей.
— Если они хоть что-то заподозрят, я сразу проткну тебя этим ножом. Ты меня понимаешь?
— Смерть есть смерть, — согласилась Кристиана. Слова эти, как ей показалось, имели очень глубокий смысл. Почти как у Цицерона или Вергилия. Как бы Даниэль сказал это по латыни? Но он уже не скажет. Она вспомнила, что Даниэль лежал на полу в луже крови. Двери амбара широко распахнулись, и Джефф со Стюартом вошли в амбар, ведя своих лошадей и смеясь. Увидев Кристиану, они остановились и с удивлением посмотрели на нее.
