Мэй Макголдрик - Кольцо с изумрудом
– А что будет с Джеми?
– Она будет жить при дворе короля Генриха под опекой деда Томаса Болейна. Ему, возможно, это принесет немалую выгоду.
Все эти годы, живя во Флоренции, своим самым опасным врагом Элизабет считала Питера Гарнеша. Именно от него она пряталась. Теперь же стало ясно, что убегала и пряталась она от собственного отца. Нападение в Труа было скорее всего подстроено им.
Ведь это от него она бежала той роковой ночью из Золотой долины. Той самой ночью, когда стала невольным свидетелем убийства. Прошло столько лет, и Питер Гарнеш, возможно, забыл об этом или, по крайней мере, его это больше не беспокоило.
Эмрис прав – только отец не забудет никогда ее побега.
Элизабет колебалась, не зная, стоит ли рассказать Эмрису о предательстве Гарнеша. Прежде такая мысль даже не приходила ей в голову. Не было никаких причин втягивать его в историю с преступлением, которое произошло так давно. В конце концов, даже священник, отец Мэттью, советовал ей забыть об этом деле.
Она смотрела на пламя свечи. Ладно, это может обождать. Самое главное сейчас – это Джеми. Необходимо принять такое решение, которое не повредит девочке. И принять его должна она, Элизабет.
– Что бы ты мне посоветовал, Эмрис? – просто спросила она. Элизабет знала, что на него можно положиться, и ценила его мнение. За исключением истории с Питером Гарнешем в Золотой долине, шотландец знал о ней все. И Элизабет ничуть не жалела, что открылась ему.
Эмрис заглянул в ее встревоженные глаза и спокойно ответил:
– Начнем с того, что не следует хоронить себя в темной каюте, оплакивая умершую сестру, которая доверила тебе свою дочь.
– Да, я тоже так думаю.
Элизабет встала и подошла к распахнутому окну. Ночное небо было ясным. Она увидела луну, выплывающую из-за леса, который тянулся вдоль берега, насколько хватало глаз. Барка, как только света луны будет достаточно, снова тронется в путь.
Подставив лицо прохладному ветерку, Элизабет задумалась о жизни, которую вела до сих пор. Легкой она никогда не была, а если ее разоблачат, дальнейшее продолжение притворства может вызвать тяжелые последствия. И теперь она в ответе не только за себя. Наверное, ради Джеми будет лучше, если она вычеркнет из жизни последние четыре года и опять превратится в безымянное и безликое существо, которому будет не трудно затеряться где-нибудь в глухом уголке Франции. Пожалуй, другого выхода у нее нет.
– Ты считаешь, мне стоит снова стать Элизабет Болейн? – Она отошла от окна и повернулась к Эмрису.
– Я считаю, тебе прежде всего стоит выйти из этой каюты.
Шотландец встал и подошел к ней.
– Ты нужна Джеми. На ней плохо сказывается твое отсутствие. Она видела, сколько времени перед смертью провела в этой каюте ее мать. Мне кажется, она очень напугана. Она боится потерять и тебя. Думаю, не стоит говорить, как она привязана к тебе, но могу поделиться детским секретом – она призналась, что больше всего на свете хочет, чтобы дядя Филипп стал ее мамой.
Эмрис нежно вытер слезы, побежавшие по щекам Элизабет.
– Эрнеста считает, что малышка гораздо больше привязана к тебе, чем когда-либо к Мэри. Она очень любит тебя, родная. И если ради нее тебе придется измениться, может стоит попробовать?
«Я должна о ней позаботиться», – подумала Элизабет.
– И еще, для тебя это не так важно, как для меня, но тем не менее давай поговорим о Гэвине.
– А при чем тут Гэвин?
– Видишь ли, он сильно пал духом, почти как после Флоддена. Считает себя виновным в смерти Мэри, а твое затворничество только подтверждает это.
– Эмрис, я никогда так не думала и не могу думать! Это я должна была…
Эмрис взял ее лицо в ладони.
– Скажи это ему сама. Поговори с ним!
– Хорошо, поговорю.
Перемены. Она уже чувствовала всю сладость и горечь, которые они принесут ей. Но у нее были и светлые моменты в прошлом. У нее была возможность рисовать, творить, ей сопутствовал успех в том, что она считала для себя главным. А теперь пришло время перевернуть страницу и узнать, что ждет ее дальше.
– Я должна найти отца Мэттью.
– Кого? – Эмрис удивленно приподнял брови.
– Священника, который продал тебе кольцо Генриха.
– Помню. Он помог тебе бежать из Англии.
– Эмрис, я больше не буду выдавать себя за мужчину. Значит, мне необходимо как-то позаботиться о себе и Джеми. – Элизабет, я…
Она остановила его, приложив ладонь к губам.
– Я не могу просить тебя сделать больше, чем ты уже сделал для нас, Эмрис. Отец Мэттью как-то помог мне под чужим именем продать несколько картин. Он мог бы сделать это еще раз. Мы с Джеми затерялись бы в Париже. Имена можно изменить, никто не узнает, кто мы и откуда. Хотя, возможно, в провинции проще будет прожить. И для Джеми это будет безопасней.
Эмрис резко отвел ее руку от своего рта и задержал в своей.
– Нет, Элизабет! Я не позволю тебе так поступить!
Элизабет увидела, что он по-настоящему рассердился.
– Но ты же сам сказал, что нам нельзя теперь явиться к шотландскому двору!
– Элизабет, неужели все, что мы с тобой пережили, ничего не значит для тебя? – Он обнял ее за плечи. – Неужели ты всерьез полагаешь, что я могу вот так просто взять и исчезнуть? Оставить тебя одну с Джеми на произвол судьбы и забыть обо всем?
– Эмрис! Но я не хочу, чтобы, защищая нас, ты поступался честью и покрыл себя позором в глазах своей королевы. И не хочу, чтобы ты помогал нам только потому, что так велит тебе рыцарский долг. Я знаю, таким, как ты, ничего не стоит пожертвовать собой из какого-то придуманного чувства долга.
Элизабет посмотрела в его бездонные голубые глаза. Мысль о расставании с ним причиняла ей невыносимую боль. Она знала, что любит его, но было бы нечестно удерживать Эмриса, зная, что это навредит ему.
– Я не приму твоей благотворительности, Эмрис. Мы сами сможем позаботиться о себе.
– Черт бы побрал твою гордыню, Элизабет Болейн! Разве ты не видишь, как я к тебе отношусь? – Он больше не мог сдерживать в себе накопившиеся чувства. – Разве ты не видишь, что ты со мной делаешь? Как изменилась моя жизнь с момента нашей встречи в Золотой долине? – Его пальцы судорожно сжали тонкие запястья.
– Да, конечно, ты говорил, что я тебя погубила!
– Не смейся надо мной, черт побери! – разъярился Эмрис, неосознанно усиливая хватку, но тут же придя в себя и отпуская ее руки. – Взгляни на меня. Я полностью потерял рассудок, а ведь раньше гордился своим умением держать себя в руках!
Элизабет взяла его руку и, приблизив к губам, нежно поцеловала.
– Таким ты мне нравишься еще больше.
Он осторожно погладил ее по щеке. Их взгляды встретились.
– И это все, что ты ко мне чувствуешь? Элизабет, с первого дня нашей встречи твои глаза выдают тебя. Ты так же неравнодушна ко мне, как и я. Неужели же ты готова все забыть и расстаться со мной?
