Шеннон Дрейк - Очарованная
— Урок, — заявила она.
— В самом деле? Чему же ты хочешь меня научить?
Она подняла брови.
— Сэр! Первый урок: вы так же уязвимы, как любой человек, в том числе женщина. Я не могу жить под постоянной охраной, когда сторожат каждый мой шаг, следят, чтобы я никуда не ушла.
Его глаза сузились.
— Ты же видишь, мы все время находимся под угрозой!
— Второй урок: твоя жена — не идиотка.
— Не идиотка? Странно, что ты заговорила об этом сейчас.
— Следи за тем, что говоришь, когда я держу нож.
Несмотря на ее слова и нож, приставленный к горлу, он не мог отвести взгляд от своей жены. Шелк, влажный от пара, соблазнительно обтягивал ее грудь, которая была совсем рядом с ним, и подчеркивал каждую подробность ее форм.
— Чего ты хочешь, любимая? — вкрадчиво спросил он.
— Я не твоя вещь. Меня нельзя везти куда тебе хочется, не думая обо мне и не спросив меня — не узнав мое мнение. Можете верить мне или нет, сэр, но меня не огорчило, что вас вызвали по делу в день нашей свадьбы. Однако я хотела бы заметить, что большинство невест очень огорчились бы из-за этого. Но я была в гневе — нет, это слишком мягко сказано, — я была в ярости оттого, что вы не посчитали нужным сами объяснить мне причину вызова, не спросили ни что я думаю по этому поводу, ни даже куда я хотела бы, чтобы меня отвезли, пока вы будете разъезжать по делам.
— Говори дальше!
— На этом месте ты должен извиниться, — пояснила она.
Он улыбнулся и ответил:
— Я не буду извиняться за то, что, когда я принимаю решения, твоя безопасность стоит у меня на первом месте.
— Моя безопасность?
— Я узнал то, чего ты явно не знаешь, — объяснил он.
— Что именно?
— Я всегда знаю, в какой момент можно обезопасить противника.
В мгновение ока Марк схватил ее за запястье. Его пальцы сжали ее руку, словно клещи. Нож полетел вниз, покатился по полу и с громким стуком ударился о стену. Потом Марк рванул ее за руку. Девушка потеряла равновесие, вскрикнула и свалилась в ванну — прямо на него.
Только что Элли была ангелом во плоти. Теперь он боролся с бешеной кошкой. Она ругалась и старалась вырвать у него руку. Но Марк обхватил рукой ее живот и крепко прижал ее к себе. Кран был по-прежнему открыт, и вода, непрерывно наполнявшая ванну, во время борьбы выплескивалась на пол.
Марк приподнялся в ванне, по-прежнему крепко сжимая Элли в объятиях и не давая ей двигаться. Так, полулежа, он смог дотянуться до крана и выключить воду. Элли оказалась дьявольски сильной, но в конце концов он смог остановить ее молотившие по воде руки. Марк чувствовал исходящий от нее жгучий жар. Ее ярость была намного горячей, чем вода в ванне. Теперь она, неподвижная и мокрая, была в его полной власти и сама знала это.
— Я тоже счастлив видеть тебя, любимая, — шепнул он в ее мокрое ухо. Пряди ее волос щекотали его лицо.
К его изумлению, она не обратила внимания на насмешку и сказала:
— Я не вынесу, если ты не будешь мне доверять, если не будешь… рассказывать мне правду.
— Какую правду ты хочешь узнать от меня?
— Для начала скажи, что имел в виду Лайонел Витбург, когда говорил обо мне?
Марк немного помолчал, потом вздохнул. Ему хотелось прижать Элли к себе крепче и нежней, чем когда-либо, но она лежала в его руках холодная и враждебная.
— Это сложно, — пробормотал он.
— Нам некуда спешить, — подбодрила его Элли.
Марк сделал глубокий вдох и немного ослабил свои объятия. Никто не должен знать, сказал его отец. Но Элли имеет право знать. А поскольку он не может не опасаться, что нынешние события как-то связаны с ее прошлым, он обязан ее предупредить.
— Ты слышала предположения о том, что преступления Джека-потрошителя — часть заговора? — спокойно спросил он.
— Конечно, — подтвердила она и так изогнулась в его руках, что сумела посмотреть ему в лицо с близкого расстояния. На ее лбу появилась складка, и ее взгляд был уже не таким враждебным. — Но я не могу поверить, что в этом замешана королевская семья.
— Нет, — покачал головой Марк. — Но часто в основе вымысла лежит крупица правды.
— Какое отношение все это имеет ко мне? Я совершенно не верю ни в какие заговоры с участием правительства. И какое значение эти слухи могут иметь через столько лет?
— В слухах по поводу принца Альберта-Виктора, герцога Кларенса, известного как Эдди, есть крупица правды.
— Я не верю, что…
— Элли, он не был убийцей. Но он, очевидно, влюбился и незаконно женился на женщине по имени Энни. И они родили ребенка. Эдди был безнадежно болен, и все это вполне могло свести бедную Энни с ума. Точно известно, что она заболела и в конце концов умерла. Государство тогда было в опасности, а принца Эдди окружали далеко не самые лучшие советчики. Я думаю, что и друзья у него были далеко не лучшие.
— И что же?
Марк снова глубоко вздохнул.
— Ты этот ребенок, — спокойно пояснил он.
— Ребенок? — удивленно переспросила Элли.
— Ты дочь принца Эдди и его возлюбленной Энни.
Элли снова покачала головой. Марк знал, что она будет это отрицать.
— Это… нелепый вымысел!
Он ничего не ответил. Девушка снова попыталась вырваться из его рук.
— Это был слух… просто рассказ, и только. Если с его помощью тебя заставили жениться на сироте, то мне очень жаль.
Марк не пытался спорить с ней.
— Пожалуйста… дай мне встать, — попросила она.
Марк наконец отпустил ее, а потом помог ей встать на ноги. Вода капала с нее на пол. Нарядное шелковое белье было совершенно мокрым и нисколько не скрывало ее прелести. Марк вылез из ванны и быстро нашел полотенца. Дрожа от холода, она взяла у него одно и убежала к себе. Марк повязал свое полотенце вокруг талии и тоже вышел из ванной.
Элли ушла в ту комнату, где сейчас жила. Это было ее личное, свое пространство, свое настолько, насколько у нее могло быть что-то свое здесь, в доме его отца. Когда Марк вошел туда, она не прогнала его. Она просто стояла перед огнем и вздрагивала от холода.
Марк подошел к ней, повернул лицом к себе, сорвал с нее промокший шелк и закутал в полотенце.
— Это неправда, — продолжала настаивать она.
— Я не знаю, правда это или нет, — ответил он. — Это то, что рассказали моему отцу. А я знаю только, что мне это все равно.
Ее глаза встретились с глазами Марка, и в них была откровенная, ничем не прикрытая мольба, которая тронула его. Все его мысли были полны любовью и нежностью. Он обнял Элли, приподнял ее над полом и, держа на весу, сел вместе с ней в мягкое кресло, стоявшее перед камином. Она по-прежнему дрожала, погруженная в какие-то свои мысли, и он заговорил снова:
