Салли Маккензи - Без ума от виконта
Тем временем шалуны в фонтане занимались тем, что набирали вино в рот и плевались им друг в друга.
— Может, в других комнатах обстановка более спокойная?
Эдмунд смерил Джейн долгим взглядом.
— Что это, шутка, или ты решила прикинуться несмышленой барышней? Здесь чем дальше, тем хуже, если, как я и полагаю, нынешнее сборище подобно всем предыдущим.
— А ты побывал на многих?
— Нет, я, по возможности, старался этого избегать. Идем дальше.
Звуки вальса нахлынули на них, когда они переступили порог следующего помещения. Оркестр играл в дальнем конце зала, пары кружились в танце, но чем они при этом занимались… дам-патронесс из круга Олмаков всех разом хватил бы апоплексический удар при одном взгляде на происходящее в этом бальном зале. Вальсировали немногие, но при этом они так тесно прижимались друг к другу, что казалось, ноги их вот-вот перепутаются и пара рухнет на пол. Большинство вообще не обращало внимание на музыку. Две женщины — точно ли это не леди Ленден и леди Таркингтон? — страстно целовались, и кучка мужчин поощряла их громкими возгласами, а справа от этой группы двое мужчин и две женщины… Джейн даже не могла себе представить, чем они занимаются, но что бы оно ни было, все они тесно прижались друг к другу.
Джейн бросила взгляд на Эдмунда. Возбуждает ли его это зрелище? Она не могла бы определить. Капюшон и маска скрывали выражение его лица.
— Идем сюда.
Мужчина со свободно болтающимся подолом сорочки и наполовину расстегнутой ширинкой тянул за собой гологрудую женщину с набухшими и красными от возбуждения сосками. Оба исчезли за красной бархатной занавеской в нескольких шагах справа от Джейн.
— Что за этой занавеской? — спросила она.
— Скорее всего альков. Мне кажется, у Гриффина есть несколько таких обособленных уголков для мужчин, которые испытывают затруднения… — Эдмунд прервал свою речь почти на полуслове, откашлялся и добавил: — Кто для любовных игр предпочитает уединение.
— Ох. — Джейн снова взглянула на занавеску. — Ты не думаешь, что Пан может находиться именно там?
— Это возможно. Проверим через минутку.
Из алькова тем временем доносились возбужденные вскрики и стоны.
— Может, подождем где-нибудь в сторонке?
— О нет — ведь это Паддингтон. Он кончит через секунду. — Эдмунд в очередной раз откашлялся. — Он известен своей скоротечностью в этих делах.
— Откуда тебе…
— Ах! — громко донеслось из алькова.
— Ну вот, быстро и громко…
Голос Эдмунда прозвучал сдавленно. Джейн снова оперлась на его руку.
— Разве ты…
Занавес распахнулся, из алькова вышли Паддингтон и его подружка.
— У вас, однако, весьма острый язык, — заговорил мужчина. — Я…
Тут он повернул голову и увидел Эдмунда и Джейн. Улыбнулся и указал им на альков движением головы, так как руки у него были заняты: он заправлял рубашку в брюки и застегивал ширинку. — Теперь ваша очередь. Заходите и наслаждайтесь. Он подвигал бровями вверх-вниз. — Не мешает немного разогреться перед церемонией, а?
— Точно.
Эдмунд кивнул и увлек Джейн в альков. Он был далеко не прочь предаться наслаждению. Вот дьявол, насмотрелся на других, наслушался этого дурака Паддингтона, и теперь его жезл восстал, а между ногами такая тяжесть, словно там полно камней.
— О какой это церемонии он говорил? — спросила Джейн.
— Понятия не имею, — ответил Моттон, хотя его уже одолевали скверные предчувствия.
Эдмунд тяжело вздохнул. Мозгами надо думать, а не другим местом.
Но вместе с воздухом в его легкие проник аромат Джейн. В алькове было полутемно и так уединенно… Право, он мог бы воспользоваться моментом хотя бы для мимолетного поцелуя.
Он коснулся губами ее губ. Джейн еле слышно застонала и положила руку ему на грудь. Он обнял ее — крепко…
— Ой! — вскрикнула Джейн, когда ее рука дернулась вслед за его рукой.
— Прости! — Эдмунд опустил руки по швам. Скованность одной цепью имеет, как видно, и свои неудобства. — Тебе больно?
— Сейчас уже нет. — Джейн слегка отступила назад, но тут же снова замерла на месте. — Меня что-то кольнуло в бедро. — Она обернулась. — Да ведь это Пан!
— Неужели? Ну-ка, я посмотрю.
Он подвинулся ближе к Джейн. Да, то и в самом деле была одна из непристойных статуэток Кларенса. Слава Богу! Они могли наконец обрести последний обрывок загадочного рисунка Кларенса и убраться отсюда еще до того, как начнется неизвестная церемония, какой бы она там ни была. Эдмунд был твердо уверен, что они с Джейн не захотели бы при оной присутствовать.
— Тебе самому придется вывинтить пенис Пана, — сказала Джейн. — Ведь я правша.
Еще одно неудобство, обусловленное тем, что они скованы цепью. Эдмунд ухватился за член божества, отвернул его одним движением своей свободной правой руки, заглянул внутрь и… черт побери!
— Здесь ничего нет.
Глава 18
— Как это ничего нет? Что ты говоришь? Там должно что-то быть! — Джейн выхватила из пальцев Эдмунда пустотелую гипсовую деталь и заглянула в нее. — Может, у тебя просто пальцы слишком толстые? — Она подняла правую руку, намереваясь сама обследовать внутреннюю полость члена, цепь, которая связывала их, дернулась, и левая рука Эдмунда тоже подскочила вверх. — Ох, надо же! Забыла, что он у тебя в руке. Дай его мне.
Эдмунд отдал ей пенис, и Джейн запустила сначала один палец в его внутреннюю полость, потом другой… Какая досада, Эдмунд прав. Ничего там нет. Может, бумажка прицепилась каким-то образом к другому месту на туловище Пана или просто выпала?.. Джейн опустилась на колени и дотошно обшарила все вокруг статуэтки. Ничего.
— Я не знаю, но что, если бумажка находится внутри его тела. Ведь статуэтка полая.
— Если так, остается только один выход — разбить фигурку, — сказал Моттон.
— Хм-м, — процедила было Джейн с сомнением в голосе: она опасалась, что неизбежный в таком случае шум будет услышан, однако оркестр в танцзале продолжал играть, не говоря уж о весьма громких возгласах веселящихся гостей. Последний обрывок рисунка очень нужен им с Эдмундом. Ничего ради этого не предпринять — не выход из положения.
Джейн нанесла изваянию пробный толчок, проверяя, насколько легко будет его опрокинуть. Это оказалось совсем легко, возможно, потому, что лишенный пениса гипсовый божок стал несбалансированным. От ее слабого толчка он опрокинулся на спину. Разлетелся вдребезги по мраморному полу секундой позже того, как прозвучала последняя нота оркестра. Звук падения был ошеломительно громким.
